Дар Крома - Блэйд Хок

«За мной должок» — едва слышно прошипел боссонец в сторону зева пещеры и вытащил из складок плаща небольшую склянку с желтоватым порошком — вендийским ядом. Подошел к колодцу, сковырнул пробку метательным ножом и бросил сосуд в колодец.

Составы таких зелий знают только мастера ядов, но Ангир, как и всякий ассассин был наслышан о некоторых основных компонентах: плесень из болот Камбуи, испарина с кхитайских лягушек, некоторые внутренние органы животных и почти наверняка какие-то грибы… Но сейчас ему было важнее действие этого яда, сначала паралич, потом медленное угасание в муках. Не то чтобы его заботили растерзанные рабы, он в Стигии насмотрелся на еженощные жертвоприношения Сэту, но за гибель жеребца он должен был отплатить.

Через несколько минут боссонец уже был за пределами частокола. Он разгреб ногой снег, развязал мешок с припасами, кинул в снежную ямку и каравай хлеба, и жареное мясо. Хлеб можно было бы, и оставить, но что-то есть приготовленное руками людоедов совершенно не хотелось. Боссонец загреб ногой снег назад.

Ангир посмотрел на солнце и, выбрав направление, продолжил путь на Север.

Глава XI

Уже пошли пятые сутки с тех пор как немедийский палач пересек границу Немедии и Пограничья. Дорога была совершенно убитая и местами даже превращалась просто в широкую тропу. Пару раз пришлось преодолевать мелкие речушки вброд, так как мосты были разрушены, причем явно уже не первый десяток лет, Нет в стране сильной власти, потому такое и творится. Несколько раз встречались поля на месте вырубок леса, но видимо что-то заставило хозяев бросить свои наделы и убраться. Только сорняки теперь вольготно располагались на возделанной когда-то земле.

Близость зимы сказалась на оживленности дороги, а точнее на ее полном отсутствии. Хотя здесь и летом сложно встретить попутчика.

«Это еще я еду по более-менее людным местам. Дальше на сервер и дорог нет. А поспеть к Бен Моргу нужно точно в срок».

Путник подмигнул мордочке нахального хорька, который, ничуть не боясь, вылез из дупла сосны посмотреть на проезжающего путника. «Вот кому в жизни мало надо, только теплую шубу, пару мышей, да логово где-нибудь в дупле или норе…»

До вечера было еще далеко, но сегодня немедиец решил разбить лагерь пораньше и всласть наконец выспаться. Ночевать возле дороги было верхом глупости и потому палач найдя подходящую тропинку повернул лошадь в чащобу. Через сотню ярдов немедиец остановился. «Вон под той сосной и заночую». Нинус занялся привычной рутиной: наломал веток, разжег костер и занялся приготовлением жратвы.

Внезапно под раскидистой сосной обьявилась довольно симпатичная женщина. Лет двадцати пяти — тридцати, черные волосы, обычная охотничья одежда из кожи и замши, фигурой не обделена, красивое личико и огромные синие глаза. На поясе легкий, короткий меч. Впрочем, в такой чащобе длинный и ни к чему.

— Заблудился, путник?

Палач ухмыльнулся:

— Да не сказал бы.

Незнакомка подошла к костру и протянула к пламени руки. Нинус протянул ей фляжку с вином. Женщина сделала несколько хороших глотков, и вернула сосуд.

— Ночевать здесь собрался?

— Да, была такая мысль. Угощайся, — палач кивнул на разложенную еду.

— Я — Релмина, — представилась незнакомка.

— Нинус, — представился немедиец.

Синеглазая кивнула и ухватила здоровый кусок вяленого мяса, с которым расправилась буквально за пару минут.

— Спасибо, путник. Теперь моя очередь проявить гостеприимство, мой дом тут неподалеку. Или предпочитаешь спать на холоде в компании своего топора? Релмина посмотрела на палача через ресницы.

Нинус ненадолго задумался, и пристально посмотрел на синеглазую. «Не хватает видно ей мужского общества в этой глухомани. Хотя с другой стороны поспать в тепле совсем бы не помешало. Надоело все время на земле, да на снегу дрыхнуть. Но вообще не мешало бы держать ухо востро».

— Ладно. Ну, показывай дорогу.

Немедиец свернул лагерь, и повел лошадь следом за синеглазой, которая решительно зашагала вглубь заснеженного леса.

Они прошли примерно милю, деревья неожиданно расступились и на небольшой проплешине, свободной от деревьев Нинус узрел остатки большого деревянного дома, огороженного полуразвалившимся частоколом. Вот такие здесь «дома» разочарованно подумал Нинус. Впрочем, было бы странно ожидать здесь что-то подобное Бельверусской Цитадели. Подъехав ближе, он убедился в своих худших предположениях. Крыши почти нет, стены из толстых бревен носят следы огня, прямо возле входа красуется выбеленный солнцем череп человека…

Нинус осторожно провел лошадь к какому-никакому укрытию, образованному упавшими балками крыши и относительно целой стеной. Накрыл лошадь попоной, и насыпал ей овса.

— Теперь куда?

— Давай за мной.

Релмина подошла к провалу в земле и спустилась по лестнице вниз.

«Футов двадцать не меньше» отметил про себя немедиец. Снял шлем и, наклонившись, нащупал ногой первую перекладину, и с опаской перенес на эту ногу свой вес. «Вроде держит…» и стал не спеша спускаться. Не успел он поставить ногу на предпоследнюю ступеньку, как на его затылок обрушился удар и, он провалился в беспамятство.

Очнулся он на полу, покрытом вонючей и подгнившей от сырости соломой. Руки были связаны. В затылке будто устроился небольшой цех медников, боль начинала пульсировать именно оттуда, волнами охватывая все тело.

«Вот так и снимай шлем…»

Возня Нинуса не осталась незамеченной.

— Релмина, он очнулся!

Нинус не спеша осматривался: несомненно, он был все еще на дне подвала разрушенного свинарника, который почему-то местные именуют «домом». Сами местные здесь же рядом — дюжина женщин, с возрастом от двадцати до сорока лет. Почти все как на подбор крепкие и жилистые, не обремененные лишними доспехами, да и моралью тоже, как впрочем, и надлежит быть разбойницам.

— Вот уже в который раз удивляюсь, сколько мужиков лезет в капкан, стоит только похлопать ресницами с загадочным видом — глаза Релмины довольно сверкали.

Нинус наконец пришел в себя с интересом огляделся, из одежды ему оставили штаны и сапоги, уже неплохо. Руки заведены за спину и связаны за столбом. Что там дальше? Сырые стены, кое-где висят шкуры, в дальнем конце угадывалась значительная гора награбленного. Правда, как и подобает женщинам, угадывался порядок, ткани лежали к тканям, меха к мехам. У другого края виднелась лестница с валявшейся неподалеку оглоблей, виновницей его беспамятства. Неподалеку от лестницы сложен очаг, чтобы дым вытягивало как раз через лаз в потолке. Возле яркого рыжего пламени и расположились остальные разбойницы.