Лилис - Олег Лукьянов

— Отказ энергетических цепей приводит к многочисленным авариям. Я стараюсь погасить скорость.

— Какова причина отказа цепей?!

— Мне неизвестно. Ясно лишь, что она исходит из вне. Возможная причина кроется в повышенной агрессивности внешней среды или чрезвычайно высокой интенсивности магнитного поля планеты… Внимание: отказ центрального процессора, перехожу на резервный. Записываю информацию на черный ящик. Пилот, подавать сигнал СОС?

— Нет…

— Пилот, мы достигли высоты аварийного катапультирования, но данная система отказала, и вы не сможете покинуть борт.

— Тогда какого черта ты мне это говоришь? — спросил я очень спокойно.

— Я имею в виду, что при аварии подобного рода шанс на возрождение вашего организма после смерти ничтожно мал, в связи с чем вы можете воспользоваться черными ящиками, чтобы оставить сообщение родным и близким.

— Да иди ты на [цензура]!!!!

— Отказ системы управления. Пилот, учитывая ваше со…

Речь системы оборвалась на полуслове. А я с замиранием сердца смотрел на гаснущие один за другим индикаторы на приборной панели. Мониторы отключились еще раньше. Только маленькое табло, указывающее высоту, держалось, видимо, из последних сил.

Похоже, что падать мне еще пару миль при таком ускорении — секунд пять.

Секунду потратил на то чтобы вызвать внутри розовую бурю, другая ушла на то, чтобы энергия превратилась в тонкую материю, которая опутала весь корабль видимыми только мне, живущими своей жизнью щупальцами.

Тормозные двигатели ожили лишь у самой земли, они создали невероятную перегрузку, но так и не смогли в полной мере погасить удар. Меня будто бы бросили на стальную плиту, а сверху ударили гигантской сковородкой. По крайней мере звук был именно таким.

Шокированный и оглушенный организм приложил все силы, чтобы изгладить из памяти последующие секунды. Я практически не помнил, как ломал листы обшивки, чтобы выбраться из искореженной груды металла. Я помнил только пелену перед глазами, рев огня и страх перед перспективой сгореть заживо.

Я пришел в себя в десяти метрах от грандиозного пожара, освещающего сумерки на сотню метров вокруг… Сумерки?

Я огляделся и на всякий случай запустил диагностику визоров. Нет, они исправны. Но откуда взялись сумерки? Мы заходили на посадку прямо в середине светлой стороны планеты. Инструктаж по Лилис четко указывал, что местное светило оказывает почти такое же воздействие, как Солнце на Землю. Хм.

Я снял шлем и огляделся повторно.

Лес, который меня окружал, больше походил на угодья зла из страшных сказок. Древние деревья явно чахли. Осторожно шелестевший ветер сбрасывал с них засохшие листья, которые со скребущим нервы шуршанием слой за слоем ложились на мертвую траву. Небо всюду было затянуто жирным покрывалом иссиня-черных облаков. Если хорошенько присмотреться, в одном месте можно заметить тусклое пятно — местное Солнце.

— Брр, — сказал я, — кошмарное место.

Надев шлем, я сверился с картой местности и, повернувшись спиной к флаеру объятому трещавшим пламенем, двинулся в путь. Где-то в нескольких километрах сенсор видел источник сигнала. Значит, если всё пойдет по плану, скоро у меня в руках окажется дочь генерал-губернатора.

Сделав менее тридцати шагов, остановился в замешательстве: визор шлема стал сбоить. Картинка ежесекундно искажалась, выдавала помехи как на кинескопах древних телевизоров. Я бы может и не обратил внимания на эту странность, но панель индикаторов на периферии зрения стала предупредительно мигать — ей не нравилось происходящее, но о подробностях она умалчивала. Кажется, сама не понимала, какие из подсистем доспеха давали сбои, а какие вообще умерли.

Оставив всё как есть, зашагал с удвоенной скоростью: если вырубится бортовой компьютер, то с навигацией у меня возникнут проблемы. А значит до этого надо пройти как можно большее расстояние.

Мои прогнозы сбылись минут через десять. Электронная начинка доспеха просто сдохла. Фильтрация воздуха нарушилась, в носовой полости с шумом открылись механические клапаны, позволявшие обладателю доспеха (в данном случае мне) не задохнуться, вдыхать наружный воздух и молиться чтобы он не был отравлен. А объемная картинка перед глазами пропала втуне, и я смотрел на мир через две грязно-желтые линзы — о нормальном обзоре и думать не стоило. Странно, но сервомышцы доспеха продолжали реагировать на каждое сокращение моих мышц, позволяя мне не ощущать очень даже немалый вес титановой брони.

Решив, что риск выдать себя раньше времени минимален, я исторг из тела Сущность, которая, радостно облепив меня, в качестве бонуса предоставила дополнительную защиту. А с основной задачей она справилась раньше чем я о ней вспомнил: электроника вновь заработала, а голос бортового компьютера наполнился жизненной энергией.

— Я не знаю, что сказать сэр, я всего лишь система марки "Франклин 2", — зачастил он, — и я не считаю себя достойным такой чести, но я переполнен благодарностью и буду служить вам по мере…

— Заткнись.

— Есть, сэр!

— Без обид.

— Слушаюсь, сэр!

Мой оживший "скафандр" хоть и замолчал, но изрядно подпортил настроение. Сам не знаю с чем это связано, наверно с чувством ответственности — которое не хотел бы на себя брать. Это конечно полный бред — но мне временами кажется, что все оживленные мной куски металла — тоже испытывают боль и так же хотят жить…

Ноги вывели меня на небольшую поляну со странным сооружением в центре. Больше всего это место походило на бензоколонку — только вот никакой дороги и в помине не было. Вокруг мертвый лес, каменные глыбы, валуны и засохшие кусты — даже тропинок не имелось. А там где полагалось стоять заправочным автоматам, находилась расчищенная бетонная площадка, разделенная на равные круги с большой буквой "Н" в центре.

Я прочел вывеску — подобие информационного стенда — и еще раз оглянулся вокруг. "База егерей Центрального парка, — гласила она. — Посторонним вход воспрещен".

— Ясно, — уронил я, входя в здание, — но мне можно — я не абы-кто.

Помещение не понравилось мне с порога. Во-первых, обстановка внутри носила следы жестокой борьбы. Я бы может и решил, что это место просто покидали в спешке, и поэтому разбросали всюду дорогостоящую бумагу, но в эту картину не хотели вписываться разбитые стекла, перевернутая мебель и кровь… Засохшие лужи крови.

Сделав два шага, остановился. Возникло острое ощущение, что за мной внимательно следит кто-то адски злобный… и безумный.

Я повернулся как раз в тот момент, когда с прикрепленной к стене антресоли на меня прыгнула какая-то обезьяна.

Визор подсветил его желтым, рука взметнулась на перехват, перчатка остановила полет, тисками сжав горло…

— Черт! Ты же…

То, что я принял за обезьяну, оказалось безволосым худым, как тростинка человеком. А шерстью была висящая на нем ветошь, в которой угадывалось форма не то охранника, не то полицейского.

Он извивался, яростно шипел и старался выцарапать мне глаза. Но до визоров он не доставал, а когти на его тонких ногах хоть и скребли, но всё же не могли поцарапать мою черную броню.

Мышцы на худом теле дрожат от усердия, но их потуг я не замечаю. Разорванный рот кривится в жуткой гримасе, клыкастые челюсти громко, но беспомощно клацают, а налитые кровью глазки с черным зрачком алчут моей плоти и крови. Это существо настолько тупо, что не испытывает ни малейшего страха.

— Мерзость, — сказал я и сломал ему шею.

Отбрасывая его к стене, словно тряпичную куклу, я заметил, что визор подсветил его красным контуром, который тут же померк.

— Что ты делаешь, Система? — спросил я.

— Сэр, проанализировав ваши действия, я решил, что данный человеческий генотип является врагом — в случае повторного столкновения с этим видом я мгновенно предупрежу вас об угрозе.

Ничего не ответив, я вышел из этого злачного места. Обойдя здание, наткнулся на авто с надписью "лесной патруль" на бортах. Дверь была открыта нараспашку, активатор вставлен в замок зажигания. Но все мои попытки возбудить в авто хоть искру жизни терпели фиаско.

Я, конечно, мог бы оживить эту груду железа хоть мыслью, хоть Сущностью, но учитывая мои планы, было бы неблагоразумно пользоваться возможно единственным в мире работающим транспортом. Поэтому, оставив его в покое, продолжил путь среди темно-серых деревьев и в окружении неведомых звуков, регулярно доносящихся из ушных динамиков.

Бортовая система доспеха поминутно извинялась, что не в состоянии определить их источник. А мне постоянно казалось, что за мной кто-то крадется, внимательно следит и зовет меня по имени. По имени, которое умерло в начале двадцать первого века — вместе с сынком олигарха.

— Стоять, замри!