The absence of the eye of God (СИ) - ".depressive.scum."

— Значит, в скором времени отрежут языки тем, кто слишком много об этом болтает. — отстранённо ответил Тарталья, отводя свой взгляд от мужчины и перемещая его на белый снег под ногами.

— Лично будешь отрезать? — таким же тембром спросил старик, взглянув на парня и вскинув бровь.

— Если так пожелает Её Величество. — заметив взгляд, но не ответив на него, отрезал парень.

Наступило молчание, которого так хотел избежать Аякс. Компания отца не доставляла ему никакого удовольствия, от чего ему хотелось, как можно быстрее покинуть её. Уже собираясь, уходить, он услышал голос позади него.

— Народ беспокоится о том, что многие регионы начали относится враждебно. Многие, кто приезжает назад, говорит о том, что там на них смотрят с презрением.

— Это не моя забота, отец. — все его ответы были короткими, показывающими, как сильно он хочет закончить этот диалог. — Её Величество знает на что идёт.

— А что насчёт тебя? — полностью поворачиваясь к спине своего сына, спросил старик. — На что ты готов пойти, ради нашей Госпожи?

Аякс замер, но лишь на секунду. Его мозг говорил о том, что это лишь глупая провокация. Чтобы вывести его на эмоции, чтобы вновь доказать ему, насколько он несовершенен.

— Я поклялся жизнью, что не отступлюсь от идеологии Её Величества. — стоя также спиной, проговорил Тарталья. Это была та действительность, от которой некуда было бежать. Он знал, что любой приказ, отданный Царицей он будет обязан исполнить, если не хочет, чтобы собственная голова и головы его семьи полетели с плеч. Такова была его судьба, которую он принял, будучи ещё подростком.

— Отдашь свою жизнь? — не унимался старик, продолжая давить.

— Да. — не задумываясь ни секунды, отвечал парень.

— Отдашь жизнь каждого во дворце?

— Да.

— И жизни своей семьи?

-… — Аякс хотел бы промолчать, но знал, что не может. Не имеет права. — Каждая жизнь из членов моей семьи является неприкосновенной, ты прекрасно об этом знаешь. Пока никто из вас не переступит закон, установленный Её Величеством, никто не умрёт.

— А если пересечёт?

— Тогда я лично убью предателя самым жестоким способом.

Слова звучали грубо, вылетали из его рта необдуманно, но были чистой правдой. Если кто-то из членов его семьи нарушит предписанные для всех правила, он был обязан лично уничтожить его. Тарталья старался не вспоминать об этом правиле, старался всегда держать его на глубине своего сознания, уча своих младших о том, что правилам нужно подчиняться.

Аякс искренне надеялся на то, что на этом его отец остановится. Он надеялся, что тот перестанет давить на него своими вопросами, перестанет напоминать о том, что он заперт в клетке.

Другим людям могло показаться, что он был свободен в своих действиях и выборе. Что он имел право на что угодно, но это было далеко от истины. Будучи обычным человеком или Предвестником Фатуи — ничего не менялось. Он всегда был что-то и кому-то обязан, иначе на кону могли стоять жизни дорогих ему людей. Именно поэтому, чтобы не сойти с ума, он каждый раз говорил себе и другим, что это был его выбор. Убивая других, он пытался убедить самого себя, что является плохим. Что это был его осознанный выбор, что никто и никогда не заставлял его делать нечто подобное.

И он мог, действительно мог убедить кого угодно и в первую очередь себя. Но не семью и уж тем более отца, который сам служил под началом Её Величества. Он, как никто другой знал о том, в каком положении находится его старший сын. И как бы абсурдно это не звучало — из-за него самого же.

— Ты отдашь жизнь и этой девчонки? — через какое-то время подал голос старик, заставляя сына обернуться. — Которая приехала в этот раз с тобой и со своим братом.

Мужчина прекрасно видел, с каким лицом повернулся к нему его сын. Оно было искривленно ужасом и безумием, когда-то ярко-голубые глаза потускнели до тёмно-синих омутов, заставляя собственного отца пожалеть о своих словах. Старик знал и видел, что происходило между этими двумя. Он будто всегда мог видеть то, что творится в голове его старшего сына, как бы тот его в свою очередь не любил.

Но уже в следующую секунду, лицо Тартальи приняло обычный ему вид — лишь глаза выдавали, какой шторм творился у него внутри. Он ненавидел чувствовать себя проигравшим, но в этой игре, он изначально был таковым. У него не было выбора, как принять условия и продолжать играть, зная, что рано или поздно это может закончиться так. Может, но ещё не закончилось. Её Величеству незачем убивать Люмин, она была лучшим бойцом среди других её возраста. Именно она могла стать одним из лучших клинков Фатуи. Не говоря уже о её особенности.

— Я… — начал Аякс, опуская голову вниз, но сразу же запнулся. Вдохнув, парень поднял голову назад, сталкиваясь с уставшими глазами своего старика. — Если того желает Её Величество, то я… буду обязан убить и её.

Мужчина видел, что происходит сейчас, но не знал, что ещё сказать. Вернее знал, но следующий вопрос мог заставить Аякса поднять клинки и на него. Его старший сын находился на грани, ходил по лезвию ножа, и в один из моментов, рано или поздно, но он соскользнёт, обязательно отрезав себе, что-нибудь.

— Ступай. — последнее, что произнёс старик, оборачиваясь к нему спиной.

Не медля ни секунды, Тарталья покинул задний двор, оставляя его отца в собственных мыслях.

Парень был зол, находился в растерянности и совершено не знал, что ему стоит предпринять. Можно было отыграться на отце, но в этом не было никакого смысла. Он лишь открыл ему глаза на то, что он знал давно сам. Знал и избегал. Пытался убежать от реальности, где нет возможности для его победы. Где при любом раскладе он будет среди проигравших, упиваясь собственным бессилием. Чтобы не готовила ему его судьба, можно было надеяться лишь на милосердие Её Величества. Лишь она одна могла уберечь его от всех невзгод, которые могли ждать его. Но и при этом же, лишь от неё одной зависело, что будет с ним дальше. Он был в её власти со своего рождения, так и не сумев вырваться.

С другой стороны его уже ждал повозчик, вместе с близнецами, прятавшимися в карете от начинающийся метели. В голове только и вертелось, что это не к добру. Всё это не к добру.

— Господин Предвестник, — начал сразу уже старенький мужчина с морщинами возле глаз. На двух его руках лежало длинное пальто, на которое начинали падать хлопья снега. — Подарок от Её Величества.

Ничего не ответив, Тарталья забрал пальто из рук повозчика, накидывая его себе на плечи. Оно действительно было длинным, тёмно-серого цвета, с натуральным мехом сверху. Внизу были бляшки, присущие его пиджаку, напоминающие о его принадлежности. На рукавах также был мех, а также вышиты какие-то узоры золотистой ниткой. Подарки от Царицы не были редкостью, в особенности для Предвестников. Почти всегда, после успешного возвращения с какого-либо задания, Царица вознаграждала своих приспешников, и Чайльд в этом плане никогда не был исключением.

— В путь.

***

Дорогу до дворца все трое провели в полном молчании. И если Итэр уснул почти сразу же, как упал на мягкое сидение, то у Люмин было всё куда сложнее. Сначала она светилась, но в последствии померкла, проникаясь в состояние Аякса. Мужчина ничего не говорил, но лишь по одному взгляду на него можно было понять, что явно что-то случилось. Смотря на него, девушка не стала ничего говорить, лишь позволила облокотиться головой на его плечо. Он не возражал, но сам до неё не дотронулся.

Люмин это беспокоило, но она решила отложить разговор, когда у них будет возможность остаться наедине. Хотя тут не нужно быть Моной, чтобы понять, что это связанно с его отцом.

Метель усиливалась, но несмотря на это, карета прибыла во дворец достаточно быстро. Самый настоящий хрустальный дворец очень сильно отличался от того здания, где обычно проводил своё рабочее время Тарталья. Это была обитель Царицы, которую она никогда не покидала. Здесь служили избранные самой Царицей люди, но в основном это была охрана. Хотя иногда Чайльд искренне не понимал, зачем такому могущественному существу, как Крио Архонт, дополнительная охрана.