Лоенгрин, рыцарь Лебедя - Юрий Никитин

- Ага, - подтвердил Нил сипло, силясь открыть залитые едким потом глаза, - а какие жабы на этих листьях...

- Дивный мир создал Господь, - сказал Лоенгрин проникновенно. - Думаю, твое мохнатое сердце замирает от восторга... Ведь замирает, не так ли?

- Ага, - прохрипел Нил. Он заставил себя оторвать щеку от конской шеи, поднялся и постарался выпрямиться в седле. - Еще как... ага... Все замерло, совсем неживое...

- Надо его беречь, - сообщил Лоенгрин. - Это теперь наш мир.

Нил просипел:

- Весь?

- Да.

- И тот... что за Брабантом?

Лоенгрин повернул голову и посмотрел на молодого оруженосца с интересом.

- А ты в самом деле уверен, что Господь создал только Брабант?

Нил пробормотал:

- Да у нас многие так считают.

- А остальные страны?

- Сатана, - ответил Нил твердо. - Дьявол вечно старается превзойти Господа! Господь сделал человека, дьявол - обезьяну, Господь - собаку, дьявол - кошку... А когда Господь создал Брабант, дьявол чего только не нагородил!

- Интересный взгляд, - произнес Лоенгрин задумчиво. - Вот чем голова забивается в отсутствие знаний.

- А как на самом деле?

- Господь создал весь мир, - изрек Лоенгрин. - И вручил нам. А сам пошел заниматься другими делами!

Нил спросил оторопело:

- Как?.. Разве Господь не занят постоянно нами?..

- И следит, - сказал Лоенгрин саркастически, - чтобы у каждого простолюдина коза была подоена вовремя, у ребенка вытерт нос, а у бабушки Хримы прошел чирей на левой ноге под коленом?.. Не-е-ет, Господь вручил мир нам и сказал, что отныне мы в нем хозяева. Это у сарацин он следит за каждым их шагом! В их святом писании так и сказано: «Аллах ничего не делает для себя, а только для человека». Аллахом в тех краях называют Господа...

Глава 11

Дорога резво взбежала на холм и ринулась полого вниз, Лоенгрин на минуту задержал коня на вершине, на широком поле между невысоким холмом и густой дубравой толпа крестьян спешно выкашивает траву, еще несколько человек вбивают тяжелые толстые колья в ряд. Из замка тянутся длинной вереницей в эту сторону подводы, груженные досками и бревнами.

- Не пойму, - сказал он озадаченно, - что за строительство... Место не слишком удачное.

Нил всмотрелся, расхохотался.

- Никак потому, что не вы распорядились?

Лоенгрин чуть смутился.

- Нет, я не стараюсь влезать во все... по крайней мере стараюсь удерживаться. Просто интересно, что за время моего отсутствия придумали.

- В самом деле не догадываетесь?

- Да говорю же, нет.

Нил покачал головой.

- Из дальних стран вы, ваша светлость. Из дальних...

- Ты это говорил, - напомнил Лоенгрин. - Так что это?

- Близится время, - ответил Нил с подъемом, - время знаменитого брабантского турнира, ваша светлость!..

- Даже знаменитого?

- Ну да, уже лет двадцать ему, еще ни одного лета не пропущено... Сколько рыцарей съедется, сэр! Этого праздника ждут год. С того дня, как заканчивается предыдущий...

- И когда это?

Нил вздохнул с сожалением.

- Еще не скоро. Но поле размечают заранее. Знаете, как у нас обычно: полгода готовятся к чему-то, потом полгода вспоминают, как прошло... Затем все сначала!

Лоенгрин молча пустил коня с холма. Шумная и суматошная стройка приближалась, люди суетятся веселые и уже праздничные, наконец-то дождавшись еще не турнира, но уже зримой подготовки к нему. Рыцари у себя в замках целый год оттачивают мастерство конного боя, сотни раз на полном галопе поражая копьем чучело, часами упражняются в утяжеленных турнирных доспехах, лучники совершенствуют мастерство попадания в цель, для них тоже свой приз и кошель с золотыми монетами, торговцы прикидывают, что повезут на продажу, а матери учат созревающих дочек, как вести себя весьма прилично на людях, куда съедутся и молодые рыцари из дальних концов страны.

Он прикинул, что впереди можно остановиться на постоялом дворе, даже заночевать, вызнать новости прямо от народа в харчевне, но посмотрел на Нила, вздохнул и, высмотрев удобную поляну среди раскидистых дубов, остановил коня.

- Здесь дадим отдохнуть коням, - сказал он, - переночуем, а с утра отправимся дальше.

Нил послушно соскочил на землю, перехватил повод и его коня, но спросил с недоумением:

- Ваша светлость, до города всего пять миль! Можно заночевать в тепле и уюте...

- Увы, - ответил Лоенгрин. - Твой отец сказал, что ты чересчур падок до вина и женщин.

- Клевета! - заявил Нил твердо. - Ничуть... не больше, чем другие.

- Значит, - сказал Лоенгрин, - другие умеют сдерживаться?

- Ваша светлость!

- Разводи костер, - оборвал Лоенгрин.

Нил начал торопливо собирать сучья, Лоенгрин сел под дубом, прислонился спиной и сделал вид, что углубился в размышления, а сам из-под приспущенных век наблюдал за оруженосцем.

Вообще-то у него оруженосца раньше не было вообще, сам произведен в рыцари совсем недавно и хотя был оруженосцем и знает, что нужно делать и как нужно, однако чувствует пока что неловкость, заставляя прислуживать себе.

Искра из-под огнива упала в сухой мох, оттуда пошел легкий дымок, Нил быстро и умело начал подкладывать мелкие щепочки, упал на четвереньки и, смешно раздувая щеки, остервенело поддувал в крохотное пламя.

- Ваша светлость! - доложил он с гордостью. - Готово!

- Доставай еду, - велел Лоенгрин. - Но сперва - лошадям.

Нил расседлал коней, напоил, затем подвесил обоим к мордам сумки с овсом и уже тогда принес и поставил у подножия дуба седельные сумы, откуда под надзором господина вытаскивал чистую скатерть, а на ней раскладывал хлеб, сыр, мясо, луковицы, глиняный горшочек с медовыми сотами, а потом вообще диковинные лакомства, какие Лоенгрин встречал только в дальних скитаниях.

Он изумился:

- А это откуда?

- Молодая герцогиня тайком сунула, - признался Нил. - Заботливая она у нас, все ее так любят, так любят!.. Вас она тоже безумно любит и мне шепнула, что вы сладкое просто обожаете...

- Вообще-то да, - согласился Лоенгрин. - Гм... Она и это предусмотрела, как вижу?

- Заботится о вас, - сказал Нил польщенно. - Она очень такая, не зря у нее в замке так здорово... И ее подруги все как на подбор...

- Нил, - произнес Лоенгрин строго.

Нил вздрогнул, мечтательное выражение слетело с лица, словно его сдуло ледяным ветром.

- Я ничего, ваша светлость!.. Я так...

Лоенгрин посмотрел на роскошные яства с сомнением, перекрестился, вздохнул и сказал неуверенным голосом:

- Возблагодарим Господа... Любая пища - от него!

Он сложил ладони у груди, возвел очи вверх и начал читать молитву ясным и четким голосом.

- Аминь, - закончил Лоенгрин.

- Аминь, - сказал Нил поспешно.