Английский дневник - Андрей Андреевич Мовчан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для равновесия необходимо, конечно, упомянуть и лондонских евреев. Северо-запад Лондона считается еврейским районом: синагоги стоят через каждый километр, на домах памятные бляшки в честь великих политиков Израиля, еврейских ученых, музыкантов, художников. Каждый раз, идя в сторону канала, я прохожу мимо дома, в котором жил Бен-Гурион, по дороге к метро – дом Жаботинского.
Голдерс-Грин – район для евреев попроще и религиознее; Мейда-Вейл – для евреев с претензией (хотя – бывают ли евреи без претензии?). Евреи Лондона, как водится, контролируют традиционные сферы бизнеса. В прошлый Йом-Киппур мне нужно было посмотреть один дом на продажу в Сент-Джонс-Вуде. Оказалось, что найти агента не еврея в крупном агентстве невозможно – на весь район нашелся один агент «от соседей», готовый не исполнять предписания традиции.
Однако сегодняшние евреи Лондона по большей части не носят традиционной одежды, и потому совершенно растворяются в потоке смуглых европейцев – итальянцев, испанцев, французов. На улице вы часто встретите еврейское лицо, но 100 %-ной уверенности, что перед вами не выходец из другого района средиземноморья или даже другой пустыни Ближнего Востока, у вас не будет. Религиозные же евреи парадоксальным образом шесть дней недели встречаются крайне редко, и лишь по субботам наши районы наполняются гуляющими семьями (отец в шляпе, пара подростков в кипах и с пейсами, заправленными за уши, мать в парике с коляской, пара девочек в длинных платьях) и парами-тройками молодых мужчин в черно-белом, уверенным шагом идущими к синагоге или от нее.
Разумеется, Лондон в последние тридцать лет стал и русским городом. По слухам здесь живет около 500 000 русскоязычных (по слухам, у всех данные разные, но точно намного больше государственных оценок в 50–60 тыс.). Включаются ли в это число представители союзных республик, сказать сложно, все зависит от того, как считать. Если бы русский Лондон располагался в России, он был бы 36-м городом страны по населению: рядом с Пензой, чуть больше Балашихи, два Таганрога, три Петропавловска-Камчатских, пять Ханты-Мансийсков.
Мне нравится сравнение с Пензой не только по размеру – через Лондон течет река Темза, фонетическое созвучие, конечно, случайно (а через Пензу течет река Сура, что почти что Surrey, графство к югу от Лондона), но покойный Задорнов мог бы усмотреть в этом далеко идущие в прошлое русские корни Лондона. К тому же лондонские удобства (скорость Интернета, эффективность сантехников, качество бюрократии), ширина улиц, высота домов в спальных районах и степень их соответствия современным стандартам, лондонская приверженность местным новостям и историям и даже наличие узкого круга местной русскоязычной элиты – все напоминает мне Пензу (какой она должна быть в моих представлениях, я никогда в Пензе не был) значительно больше, чем столицу империи, над которой никогда не заходит солнце.
В Лондоне есть русские на любой вкус, даже на самый извращенный и самый изысканный.
Где-то за пределами моего радара за высоченными стеклами домов Белгравии и Мейфэйра обитают беглые банкиры и чиновники из России. Обвинения в коррупции в адрес россиян вылетают из стен лондонских официальных учреждений с такой силой и скоростью, что долетают аккуратно до московского Кремля, не задев тех, кто в самой России признан вором или коррупционером и осел под боком Даунинг-стрит; напротив, российские следственные органы, привыкшие к тому, что обвинение должно строиться не на доказательствах, а на уверенности вышестоящего начальства, не в состоянии добиться экстрадиции ни одного человека из Лондона. Местный суд хочет, чтобы его убедили в виновности подозреваемого и из Кремля ему не позвонишь.
Видимым отражением этих невидимых русских в Лондоне являются дамы с накачанными силиконом губами и бюстами, в леопардовых леггинсах, с баулами «Луи Виттон», периодически выгружающиеся из «бентли» в районе «Хэрродса» или пьющие шампанское в восемь утра в отеле «Риц». Говорят они всегда громко и возбужденно и всегда по-русски. Местные жители думают, конечно, что так и надо – они про все так думают.
Однако составивший свое представление о русских в Лондоне по этой категории допустит кардинальную ошибку – и первых, и вторых в Москве (и Пензе) в процентном отношении существенно больше, чем здесь. Основная масса русскоязычных в Лондоне – это профессионалы самых разных профессий с некоторым уклоном в финансы. В нулевые множество российских инвестиционных банкиров, заработав существенные деньги в России, перебрались в Лондон в head-offices своих компаний, а когда после 2011 года стало очевидно, что в России бизнеса больше не будет, они просто остались и переключились на другие регионы. Множество известных хедж-фондов в Лондоне создано выходцами из России.
В английском бизнесе русский след даже виднее, чем в английских судах и дорогих магазинах. Владельцы множества ресторанов, магазинов, салонов, галерей и музеев, транспортных компаний, агентств недвижимости, агентств по подбору персонала, адвокатских бюро, хай-тек стартапов и учебных бизнесов говорят дома по-русски. Лондон полон не только российскими бизнесменами, экономистами и финансистами – среди лучших юристов, дизайнеров, врачей и преподавателей Лондона много выходцев из СССР и России, в частности. В «русских» бизнесах работают русскоязычные профессионалы (и не только, конечно), но редкий разговор «о сотрудниках» на русском языке обходится без сетования: «Англоязычные соискатели больше думают о своих правах, чем о работе, результат их не интересует, чуть что – пишут жалобы и подают в суд, благо теперь появилось несколько универсальных обвинений: от харассмента до дискриминации по любому признаку, и суды прислушиваются. Русскоязычные же сотрудники о харассменте и дискриминации не думают, а освободившееся от размышлений о толерантности время посвящают эффективной работе».
Русская научная элита в Лондоне тоже заметна, разве что она в большей степени «размазана» по Британии, чем элита деловая и профессиональная. UCL (где делают науку аж две мои дочери), Кингз-колледж, Империал-колледж, Оксфорд, Кембридж, университеты Манчестера, Эдинбурга, Ноттингема, колледж в Дареме – везде есть русскоязычные профессора. Лауреаты Нобелевской премии Новоселов и Гейм – в Манчестере. Мой одноклассник, большой математик Олег Козловский – в Ноттингеме. Валерий Аджиев, специалист по компьютерной анимации и автор блестящих текстов о британской политике, – в Борнмуте. Первая в истории Кембриджа (за 800 лет) женщина – профессор математики Наталия Берлова (урожденная Тринько), уроженка Оренбурга. Из четырех живых русскоязычных лауреатов Нобелевской премии сегодня два живут в Британии (остальные же два получили премии «мира»).
Мне, как человеку далекому от культуры, сложнее говорить о культурной элите Лондона, но даже я не могу не заметить, как много русских имен не только и не столько в попечительских советах театров, концертных залов и галерей (там тоже много), сколько в афишах. Русские балерины, музыканты, актеры – в списках топ-звезд на местном культурном Олимпе. В Russian Ballet School, недалеко от Баттерси-парка, преподают бывшие топ-танцоры Мариинского и Большого театра. Если задаться целью, можно, мне кажется, найти в Лондоне концерт с участием русскоязычных исполнителей, живущих
