Порочные узы - Шайла Блэк

— Или я перестану тебя трахать, а вместо этого отшлепаю, и твоя симпатичная задница снова станет красной…

Морган не хотела даже задумываться о том, насколько сильно ей понравилось бы, если бы он опустил свою крупную ладонь на ее ягодицы. Но еще больше она хотела почувствовать его член внутри себя и доставить Джеку удовольствие. Она приподняла груди в ладонях. Как же ей хотелось в этот момент видеть лицо Коула… Находил ли он всё это возбуждающим? Или ему было противно?

— И соски. Ты же не забываешь о них, когда доводишь себя до оргазма, верно?

— Нет, — выдохнула Морган, сжав и легонько покрутив соски пальцами.

— Нет, сэр.

Нежные складки ее плоти увлажнились еще сильнее, и это не осталось незамеченным.

— Да, cher. Люблю, когда ты мокрая. В такие моменты мне кажется, что ты создана для моего члена.

Он снова насадил девушку на себя и начал двигаться в размеренном ритме, от которого кружилась голова, а тело горело в лихорадке неудовлетворенности. Морган двигалась навстречу Джеку: выпад за выпадом, стон за стоном. С каждым новым проникновением она сжимала соски, отчего они стали крепкими, как камушки, и невероятно чувствительными.

— Убери руки, — прошептал Коул, опалив дыханием кожу девушки.

С огромной неохотой она оставила в покое твердые соски. Морган не хотелось это признавать, но разрядка была так близко, что, казалось, ее вкус можно было почувствовать на языке. Девушка едва не заплакала от разочарования. Ведь стоило ущипнуть себя, и удовольствие, пробуждаемое Джеком, удесятерялось.

Расстраивалась Морган недолго. Джек присосался к одному из сосков, вобрав его в рот и прижав к небу, одновременно лаская языком чувствительную ареолу. Пальцами он мучил другой, сжимая с такой силой, что от сладкой боли хотелось закричать.

— Cher, ты стала сильнее сжимать мой член. Ты же помнишь, что не можешь кончить, пока я не разрешу?

— Я не могу это контролировать, сэр, — прошептала она, чувствуя собственную беспомощность перед приливом наслаждения, который грозил вот-вот накрыть ее с головой.

— Можешь. И будешь. А еще поиграешь с клитором.

Джек взял ее ладонь и обхватил горячими губами один палец.

— Оближи свой палец, пусть он будет сверкать от влаги, а потом погладь себя, чтобы я это видел.

Морган хотела этого. О, Боже, как же она этого хотела… Даже представив, как делает это, она почувствовала, как усилилось ее возбуждение. Но…

— Я от этого кончу.

Джек шлепнул ее по заднице.

— Обращайся ко мне с уважением.

Девушка нервно сглотнула.

— Я от этого кончу, сэр.

— Не кончишь, пока я не разрешу, — предупредил он.

— А теперь возьми палец в рот. Да. Глубже. Пососи его. Cher, ты прекрасна. Да, вот так.

Он снова и снова насаживал ее на себя. Кровь с ревом приливала туда, где были соединены их тела, каждый нерв трепетал от желания, нежная плоть набухла и стала чувствительной — отчетливо ощущалось каждое движение члена. Морган зажмурила глаза, пытаясь сосредоточиться, но сил оттягивать неизбежное почти не осталось… Джек вознес ее к невыносимому удовольствию.

И все же, она не хотела все прекратить, сказав стоп-слово.

— Сожми меня в себе. Да… — прохрипел Джек.

— А теперь коснись клитора и покажи мне, как ты его ласкаешь.

Она уже давно позабыла о скромности и стыде, сгоревших в огне желания. Морган подчинилась требованию Джека и провела ладонью вниз по животу к намокшим завиткам волос, где обвела влажным пальцем бутон клитора.

— О, да-а-а-а-а…, - выдохнула девушка.

В тот же миг она поняла, что возбужденный сгусток плоти не прикрыт, как обычно, нежной кожей, и каждое прикосновение пронзительно отдается там, где продолжал яростно двигаться Джек.

— Не останавливайся, — прорычал он.

— Покажи, как ты играешь с клитором.

На самом деле, она и так не смогла бы прекратить эти ласки. Ее слюна смешалась с соками возбуждения, когда Морган прижала к клитору второй палец и начала неотвратимо двигаться к блаженству.

Девушка пыталась оттянуть момент оргазма, ожидая разрешения Джека. Странно, но она нуждалась в этом позволении. Напряжение росло, ударяло в голову. Морган сжала каждый мускул, чувствуя, как ее тянет к разрядке. И Джек… Он врывался в нее, сопровождая стоном каждый выпад бедрами. Она чувствовала, как его член набухает в ней, становится больше. Джек входил все глубже, снова и снова ударяясь головкой в точку G.

Морган все еще держалась. Да, она впилась ногтями свободной руки в бедра Коула, продолжая гладить комок нервных окончаний между ног. Да, она крепче обхватила его тело…

Морган закричала от отчаяния, она почти потеряла надежду получить разрешение оседлать гигантскую волну наслаждения, нависающую и готовую в любой момент обрушиться, неся за собой Нирвану.

— Jouis pour moi, — требовательно сказал Джек.

— Кончи для меня!

Коул еще не успел договорить, а Морган уже накрыло этим цунами, погрузив девушку в ослепительный эпицентр сменяющих друг друга ярких красок и вспышек. Правда у этого великолепия была и обратная сторона. Экстаз бурлил в крови Морган, кружил вокруг нее водоворотом, затягивая в мрачную пучину неукротимого удовольствия, туда, где не было ничего, кроме раскаленного удовлетворения. По звону в ушах и надсадной боли в горле девушка поняла, что за грохотом сердца она не услышала собственные крики.

А затем по комнате разнесся протяжный стон Джека.

Больше Морган ничего не помнила. Она провалилась в глубокий сон, убаюканная теплом объятий Джека.

Сейчас его в кровати не было, дверь в спальню оказалась плотно закрытой.

Хватило воспоминаний о проведенной с ним ночи, чтобы внизу живота все свело, а нежная плоть снова увлажнилась.

Морган спрятала лицо в ладонях. Боже, что она наделала?

До того, как Джек первый раз к ней прикоснулся, Морган боялась, что стоит ей поддаться соблазну, и она уже не будет прежней. Что ж, она была права.

Но хуже всего было то, что, после того как он заставил ее молить о том, что, по ее клятвенным заверениям, она не могла хотеть и никогда не желала, после того как он удовлетворил каждую ее эротическую фантазию, Джек проснулся и спокойно ушел. Нет, конечно, она не ожидала заверений в вечной любви и преданности. Это было бы полной дуростью. Джек Коул не производил впечатления мужчины, способного пойти на поводу у эмоций. Даже мысль об этом казалась смешной. И Морган не преминула бы посмеяться, если бы была в настроении оценить юмор ситуации.

Сейчас же все говорило о том, что Морган отдалась — и не один раз — человеку, который потряс ее до глубины души, заставив на время превратиться в женщину, от которой ее собственная мать пришла бы в ужас, а Эндрю презрительно отвернулся. Джек пробудил в ней распутницу, с которой она сама не знала, как сжиться.