Имеющие Право - Вера Семенова

— П-п-подождите… — Корви, задыхаясь, догнал их и оперся на руку Вэла, едва не повиснув у него на плече. — К-к-куда вы? Я… не могу так б-б-быстро…

— Странно, почему всемогущий хранитель Права Бессмертия торопится за нами, а не в Департамент охраны, где все склонятся перед его волей и поспешат исполнять мудрые приказы? — бросил Лафти через плечо.

Корви ничего не ответил, сосредоточившись на том, чтобы переставлять ноги и тяжело глотать воздух. Но по его лицу было отчетливо понятно, что небесный свод шатается у него на плечах.

— А вы уверены, что мы не попадем прямиком туда же? — Гарайский попытался пожать плечами, но под весом Корви исполнить этот жест прекрасного безразличия к собственной судьбе оказалось непросто. — Что нам дадут просто так выбраться из города?

— Мне казалось, что в дипломатической академии вас учили в первую очередь везде искать союзников, — Лафти уже не оборачивался, но его жизнерадостно-ехидный голос отражался от стен узкого переулка, куда они свернули. — Пусть даже не самых приглядных и ожидаемых.

Солнце уже совсем высоко поднялось над холмами, покрытыми снегом, настолько чистым и нетронутым, что было непонятно — холмы это или гигантские сугробы. Вэл, стоящий у окна, прищурился, пытаясь разглядеть на бесконечном пространстве хотя бы что-нибудь, кроме яркого снега — островок леса или петлю дороги. Но глаза сами собой зажмуривались — не столько от непривычки смотреть на первозданно белое, сколько от бессонной ночи, когда сам не замечаешь, что за шторами давно рассвело.

За его спиной в большой комнате Эммануэль Корви, не обращая внимания на то. что ярко горевшие над столом лампы можно погасить, перебирал старомодные плоские диски, откладывая некоторые из них в сторону. На его лице было выражение полной сосредоточенности. Лафти, скользя глазами по большому экрану, по которому бесконечной волной бежали строчки, откровенно зевал во всю глотку, но можно было поручиться, что делал он это лишь из стремления подразнить своих спутников, а не из желания спать.

Единственная спящая в этой комнате фигура лежала на диване под пледом, свернувшись в клубочек. Возникало ощущение, что она хотела накрыться с головой, чтобы отгородиться от всех, но в углу горел камин — не электрическая имитация, а самый настоящий, и искры, шипя, время от времени падали на решетку. Поэтому в комнате было жарко, и Лафти, например, щеголял в ярко-красной майке, гордо демонстрируя выпуклые мускулы.

— Ты еще не утомилась спать, Эстер Ливингстон? — сказал он наконец, вдоволь назевавшись. — По самым скромным подсчетам, прошло уже часов пятнадцать.

— Оставь ее в покое, — Вэл резко отвернулся от окна и подошел к столу, на котором весело булькал большой кофейник. Кофе в него насыпали уже столько раз, что когда Вэл поднес ко рту очередную чашку, осадок от перемолотых зерен заскрипел у него на зубах. Эстер даже не пошевелилась, и Лафти с видом мученика закатил глаза к потолку.

— Напрасно я, несчастный, надеялся, что в ней проснутся хоть какие-то зачатки интеллекта, и она придет нам на помощь в тяжелых умственных упражнениях. Ведь из сил выбиваемся, а никакого разумного совета или напутствия!

— Еще бы ты не выбивался из сил, когда речь идет об умственной работе, — невнятно пробурчала Эстер, неохотно поворачиваясь. — А если хочешь совета — от вашей затеи за версту тянет безнадежностью.

Она села, столкнув измятый плед и обхватив руками колени. Очень бледная, волосы торчат в разные стороны — Вэл все никак не мог привыкнуть к тому, что они теперь черные с каким-то фиолетовым отливом — под глазами темные тени от размазанной краски с ресниц. Никакой смены выражений на лице, не то что прежде, когда насмешка, радость, гнев, грустная печаль и вновь издевка с лукавством набегали друг на друга каждую секунду, заставляя вспыхивать глаза. Она не просто казалась смертельно усталой — она таковой и была.

— Очень, очень доброе напутствие людям, проведшим в праведных трудах весь вечер и ночь подряд! — Лафти не унимался. Было видно, что постоянно идущий на экране поиск не отнимает его внимания полностью, и он вполне способен увлеченно продолжать перебранку. — Вы слышали, господин писатель, как нас оценивают?

— Да. я уже довольно м-м-много нашел, — совершенно невпопад заявил Корви. — По крайней мере, совершенно п-п-понятно, куда двигаться дальше. Вэл, будьте так любезны, п-п-принесите еще один архив — он там в коробках в углу.

— Вы уверены, что это все, что осталось от Института Бессмертия?

— Конечно нет, это лишь то, что хранилось у м-м-меня. Но мы ведь н-н-никогда как следует его не изучали. Тайна Б-б-бессмертия была нам не нужна, а д-д-договор соблюдался неукоснительно.

— А теперь вы готовы бросить вызов Великим Бессмертным?

— Мы все уже б-б-бросили, — спокойно сказал Корви, вновь наклоняясь над дисками. — Если за Матрицей П-п-права начинается охота, если есть риск, что ей кто-то з-з-завладеет полностью и она не б-б-будет передаваться, как прежде, п-п-пусть лучше она будет полностью уничтожена.

— О нет, бедный и усталый Лафти никаких вызовов не бросал! — поспешно отреагировал тот, не отрываясь от экрана. — Он вообще никому не мешает и не совершает ничего предосудительного!

— В самом деле? — во взгляде Эстер наконец начала проявляться язвительность, но заметно потухшая. — А что в таком случае ты здесь делаешь?

— Слежу, чтобы вас никто не обидел, — снисходительно заявил Лафти. — Например. те милые ребята, что сторожат у дверей. Вы трое ведь совершенно не способны за себя постоять.

Вэл торопливо глотнул остывшего кофе, не чувствуя вкуса, но надеясь, что сон, окутывающий голову, на время отступит подальше:

— Неужели это был единственный выход — связываться с Непокорными? Допустим, сейчас мы в относительной безопасности на их северном кордоне, но вы прекрасно знаете их цели и методы. У меня они большого доверия не вызывают.

— И неудивительно, — Лафти широко и ехидно усмехнулся, — после того как вы сами однажды настучали по физиономии паре их лучших бойцов. Очень гуманный метод. — он с притворным испугом покосился в сторону Эстер и прикрылся руками, — умоляю только, не кидай в меня чем-нибудь совсем тяжелым, о разгневанная дева, пощади!

Но Эстер даже не шелохнулась — она по-прежнему сидела, обняв колени и задумчиво глядя в одну точку перед собой. Вэлу невольно захотелось протянуть руку и дотронуться пальцами до ее лба — ему вдруг показалось, что у нее озноб.

— Тебе плохо? — спросил он, впервые за долгое время обращаясь к ней прямо, прежним голосом, а не глухо и отвернувшись в сторону, и в его тоне билась тревога.