Сокол и ласточка - Борис Акунин

Снизу выскочил второй лейтенант Сильвертон (солодовое виски двадцатилетней выдержки) и оглушительным голосом созвал уцелевших.

Теперь «Русалке» предстояло «заплести косичку», повернув под утлом в 90 градусов, и оказаться почти прямо против ветра.

— Отставить! — приказал капитан поредевшим пушкарям, возившимся с орудиями левого борта. — Все на реи!

Мне тоже было ясно, что сделать и то, и другое — то есть перезарядить пушки и обрасопить паруса — уменьшившейся втрое команде не под силу. Лорд Руперт выбрал паруса, но на что он рассчитывал? Даже если фрегат успеет обойти третьего испанца, стрелять будет нечем!

Матросы натянули брасы, поворачивая реи, чтоб поймать как можно больше крутого бейдевинда. «Русалка», которая поначалу едва двигалась на новом галсе, понемногу набирала скорость, и я увидел, что мы еле-еле успеваем срезать нос «Сант-Яго». Но что проку?

— Мистер Сильвертон, вы знаете, что делать! — звонким голосом сказал Грей. Его загорелое лицо светилось азартной улыбкой.

— Так точно, милорд!

Помощник бросился к невысокой кабине, пристроенной к основанию грота. Я полагал, что там хранятся канатные бухты или запасные паруса, но Сильвертон с двумя людьми выкатили оттуда тяжелую металлическую бочку на колесиках. Для них в настил палубы были врезаны медные желобки, я их заметил только теперь. К верхушке загадочного сооружения была присоединена помпа и брезентовая кишка с железным раструбом.

Я захлопал глазами, роясь в книге нашей с капитаном памяти, и оттуда выскочило словосочетание «китайская смесь».

В бочке была горючая жидкость!

В одной старинной книге я читал, что на кораблях византийской империи имелись специальные приспособления, которые могли выкидывать на сотню шагов жидкий «греческий огонь», поджигавший вражеские суда. Потушить его водой было невозможно. Примерно по тому же рецепту изготавливалась и «китайская смесь», на которую сейчас делал свою последнюю ставку капитан «Русалки».

Для того, чтобы пылающая струя достала до неприятеля, нужно было пройти вплотную к «Сант-Яго». Этим сейчас и был озабочен лорд Руперт, вполголоса отдавая рулевым указания.

А на испанце уже изготовились к сближению. Тот, кто командовал «Сант-Яго», не сомневался в победе и не хотел зря портить вражеский корабль, уже почитая его верной добычей. Поэтому к пушечному залпу он не готовился. Весь экипаж собрался наверху. Матросы сгрудились на носу с абордажными крюками, саблями и топорами; на шканцах трехступенчатой шеренгой выстроились солдаты, целя в нас из ружей. А капитан — должно быть, отменный стрелок — лично наводил вертлюжную пушку с длинным и тонким, как комариное жало, стволом. Целил он не куда-нибудь, а прямо в лорда Грея, да и половина ружейных стволов тоже была направлена на наш квартердек.

Двое подручных мистера Сильвертона качали насос, повышая давление в бочке. Они были в относительной безопасности, прикрытые ее прочным корпусом, но сам лейтенант с шлангом в руках был весь на виду — он стоял у самого борта.

Только б он успел выпустить огненную струю до того, как грянет залп! Только бы «русалка» успела подойти достаточно близко!

Вдруг я заметил, что ору во весь клюв от ужаса и восторга.

Какой бой, ах какой бой!

— Не спешите, мистер Сильвертон! Только наверняка! Ветер крепчает! — крикнул лорд Руперт, отталкивая негритенка, совавшего ему шлем и кирасу. — Сдует струю — спалим сами себя!

Каску он все-таки надел — по-моему, лишь для того, чтобы отвязаться от арапчонка. Доспех же нацепил на мальчишку, который от этого стал похож на детеныша гигантской черепахи (я видел таких на Галапагосах).

Потом — это, на мой вкус, уж было чересчур — лорд Руперт поклонился испанскому капитану, целившему в него из своей гнусной пушчонки. Тот издевательски послал Грею воздушный поцелуи и махнул шляпой.

На «Сант-Яго» ударил барабан.

Сейчас прозвучит команда «огонь!» Боже, мы не успели…

Не знаю, что тут со мной произошло. Должно быть, помрачение рассудка. Или просветление души (подозреваю, что в некоторых случаях это то же самое).

Я сорвался со своего наблюдательного пункта, где находился в относительной безопасности, слетел вниз и сел на шлем Руперта, растопырив крылья. Издали, наверное, я был похож на черно-красный плюмаж.

Нет, Грей не стал моим питомцем. Я однолюб, я не изменяю тому, кого судьба выбрала в напарники моей душе. С Летицией я не расстанусь till death us do part[29], как говорят при венчании. Мой иррациональный порыв был вызван надеждой, что обитающий во мне мансэй, дар полной жизни, убережет капитана от гибели. Конечно, суеверия — глупость, однако же я неоднократно убеждался, что…

Я не успел тогда сформулировать для себя эту мысль точно так же, как не довожу ее до конца сейчас.

«Fuego!»[30] — закричали на «Сант-Яго», чей бушприт находился в двадцати ярдах от нашего.

В ту же секунду я оглох от грохота сотни мушкетов и ослеп от дыма.

Дым через пару мгновений сдуло ветром, но слух так и не восстановился. Оцепенело смотрел я на онемевший мир, не сразу поняв, что жив и цел.

Повсюду лежали тела. Некоторые корчились или еле шевелились. Рты раненых и умирающих были разинуты, но криков я не слышал.

Оба рулевых лежали бездыханные. Арапчонка Блэки кираса не спасла — тяжелая пуля пробила его маленькую кудрявую голову.

Но мой капитан стоял не тронутый. Я все-таки спас его!

Он рассеянно, по-моему, даже не заметив жеста, сбросил меня с каски. Я сел на выщербленный пулями штурвал и увидел, что лицо Грея нисколько не изменилось — всё такое же улыбчивое и азартное.

— Мистер Сильвертон, ваш черед! — крикнул он (я не услышал, а догадался по движению губ).

Двое спрятавшихся за бочкой матросов всё качали помпу. Цел был и лейтенант. Перед самым залпом он присел на корточки, спрятавшись за фальшборт.

Сейчас он выпрямился, навел шланг на вражеский фрегат, сравнявшийся с «Русалкой», и повернул кран.

Огненная струя с шипением вырвалась из раструба и, рассыпаясь искрами, стала поливать палубу, канаты, паруса.

«Сант-Яго» вспыхнул легко и радостно, будто только и ждал возможности превратиться в невиданный огненный цветок. По кораблю заметались живые факела, сшибаясь друг с другом и падая.

Я кричал и хлопал крыльями, охваченный жестоким ликованием. Вообще-то это на меня совершенно не похоже. Я безусловно был не в себе.

Внезапно я увидел нечто такое, отчего мое ликование растаяло.

Вражеский капитан так и не выстрелил из своей пушки. Вероятно, решил посмотреть на действенность залпа и, если англичанин уцелеет, добить его наверняка.

Не обращая внимания на ад, бушующий вокруг него, испанец быстро поворачивал дуло. В его правой руке дымился фитиль.

А лорд Руперт этого не замечал!

Я рванулся с места, чтобы прикрыть его своим телом, хотя разве остановил бы жалкий комок перьев летящую картечь?

В этот миг пылающая струя самым своим краем прошлась по квартердеку «Сант-Яго». На испанском капитане вспыхнули шляпа и парик. Рука дрогнула, ствол пушки качнулся.

Свинцовый град ударил ниже мостика — прямо по бочке с «китайской смесью». Ее кованые бока выдержали ружейный огонь, но от картечных пуль, с грецкий орех каждая, сосуд с горючим составом разлетелся на куски. Оба матроса и лейтенант были убиты на месте, а по палубе быстро поползла огненная река, растекаясь жаркими ручейками по щелям между досками.

Вот пламя побежало вверх по канатам. Один за другим стали заниматься паруса. Алое пламя на алой материи, повсюду алая кровь — слишком много алого. Еще и небо на западе, встречая вечернюю зарю, окрасилось в такой же пронзительный оттенок.

Лорд Грей был у штурвала, в одиночку наваливаясь на ручки, с которыми раньше управлялись двое.

«Русалка» медленно поворачивалась под ветер, идя по плавной дуге прочь от обреченного «Сант-Яго», с которого в воду прыгали горящие люди.

Но и наши дела были немногим лучше.

Огненная черта разделила палубу поперек, надвое. Мы с капитаном были с одной стороны, все остальные, кто еще уцелел, — с другой. Их осталось совсем немного. Десятка полтора. Они с отчаянием смотрели на своего капитана, не зная, что делать.

— Все на фок! — крикнул Грей (ко мне понемногу начинал возвращаться слух). — Поднимайте все паруса! Мне нужно подобраться к нему вплотную!

Он показал на флагман — единственный из испанских кораблей, еще сохранявший боеспособность. Пока мы сражались с «Сант-Яго», «Консепсьон» освободился от сбитых мачт, скинув их за борт, развернулся и теперь медленно шел нам навстречу.

Корвет «Идальго» по-прежнему лежал на боку, выставив напоказ обросшее водорослями днище. «Сант-Яго» беспомощно крутился на месте, напоминая причудливой формы костер.