Война в Средние века - Филипп Контамин

Хотя платная служба получала все большее распространение, было бы ошибкой делать вывод об упадке старинного дворянства. В то время оно, так же как в Англии и Франции, все еще поставляет значительную часть конницы. Владетельные князья и сеньоры, как и прежде, занимают ответственные и командные посты. Даже появление в конце XV в. «служилых людей немецкой нации, именуемых ландскнехтами», в целом не увеличило разрыв между военной и социальной иерархиями. Ведь Максимилиан Габсбург сумел убедить либо принудить рыцарей стать капитанами ландскнехтов и даже служить в их рядах – прежде всего для того, чтобы внести в них хотя бы намек на рыцарскую этику и корпоративный дух.

Последний пример – Кастилия. Во время Гранадской войны, с 1486 по 1492 г., католические короли пользовались услугами иностранцев, в частности, выходцев из Германии, Англии и Франции; у них были также постоянные вооруженные силы – «королевские стражники» и войска Эрмандады; не менее массовым было использование вассалов, пожалованных чем-то вроде рентного лена – акостстьенто (Pacostamento), простых дворян, ополчения советов консехос (concejos). Магистр ордена Сантьяго, например, направил 300 легких конников, магистр ордена Калатравы – 1000 пеших воинов и 450 легких конников, города Кордова и Севилья – по 5000 бойцов. Впрочем, платили всем: легкий кавалерист из дворян получал в день 25 мараведи, пеший воин ополчения – 14 или 15 мараведи. Таким образом удалось собрать довольно значительные силы: в 1489 г. – 13 000 копий и 40 000 пеших воинов[373].

В конце Средневековья различие между воинами, служившими в силу своих военных обязанностей, и теми, кто шел сражаться по собственной воле, было еще далеко не резкое. Возможно, прежде всего потому, что большая часть тех и других получала или рассчитывала получать жалованье, а служить за свой счет соглашались очень немногие. Среди исключений отметим поход французов в 1429 г., чтобы короновать дофина, если верить письму, написанному 8 июня Ги и Андре де Лавалями их бабке Анне и матери Жанне. Они представились Карлу VII, когда тот находился в Сент-Эньяне; король принял их очень хорошо, зная, по его словам, что они по «самой доброй воле» явились «по надобности, без зова», т. е. без вызова сеньора. Однако в финансовом отношении пусть ни на что не рассчитывают: «С деньгами у двора сейчас столь туго, – заявляет Карл VII, – что в нынешнее время я не надеюсь ни на какую помощь и поддержку». Поэтому Лавали пишут матери: пусть продаст или заложит участок земли, какой сочтет нужным, чтобы немного увеличить скудную сумму в 300 экю, которая у них осталась[374].

Широкое использование жалованья для воинов становится еще понятнее, если рассматривать его в общем контексте распространения наемного труда. К тому же традиционной бесплатной службы ожидали прежде всего от владельцев земли, приносящей доход, а в конце Средневековья этот тип дохода переживал длительный и порой драматичный упадок. Итак, жалованье ленникам было компенсацией их потерь в качестве сеньоров. От них нельзя было требовать услуг, сравнимых с услугами их предков в славные времена земельной ренты. Поэтому и для нанимателей, т. е. государств, жалованье было самым эффективным средством контроля за действиями своих войск и получения от них именно того, для чего их набирали. Правда, один итальянский источник, датируемый 1500 г., утверждает, что шотландцы в состоянии предоставить своему королю в случае необходимости от 50 000 до 60 000 человек для службы за свой счет в течение тридцати дней; но не характерно ли это для государства средних размеров, очень чувствительного к внешним угрозам, с довольно архаичной экономикой и пока примитивными общественными институтами? Даже в таких «патриотических и народных» войнах, какие старинные союзы Верхней Германии вели против Бургундии Карла Смелого, постоянно присутствуют денежные интересы.

Жалованье наемников и оплата наемного труда штатских меняются не совсем одинаково.

Об этом говорит следующая таблица:

(Источники: Bois G. Crise du feodalisme. Economie rurale et demographie en Normandie orientale du debut du XIV siecle au milieu du XVI siecle. Paris, 1976. P. 187-189, Contamine Ph. Guerre, Etat et societe. (457). P. 627-633).

6. ПЕРВЫЕ ПОСТОЯННЫЕ АРМИИ

«Постоянная армия» – выражение вполне не ясное, поэтому следует обрисовать разновидности такой армии. Можно считать доказанным, что по меньшей мере с начала XIV в. на конкретной территории, если только она достаточно обширна, всегда были воины, вооруженные люди, способные поддерживать внутренний порядок, а также задерживать воров и убийц, исполнять решения власти и судебных органов и обеспечивать минимальную безопасность в пределах укреплений. Впрочем, при разных обстоятельствах во многих регионах воинским отрядам годами удавалось существовать то благодаря тому, что их использовало и поддерживало государство, то за счет собственных средств. Пример – «компания» Микелетто дельи Аттендоли, судьбу которой можно проследить в течение двадцати пяти лет, с 1425 по 1449 г., когда она поочередно служила Флоренции, Неаполитанскому королевству, Венеции и папе. Даже между периодами службы она оставалась сплоченной и имела постоянную администрацию, в частности, хранителя печати и казначея: «Заключая контракты в среднем на год или два, значительно более длительные, чем те, которые обычно заключали капитаны наемников прошлого века, с незначительными перерывами между ними, Микелетто сумел наилучшим образом сохранить свою „компанию“[375].

Крепости, которые считались «ключами к стране», охранялись, порой десятилетиями, не просто горсткой стражников, а настоящими гарнизонами. Это относится, например, к Кале даже во времена мира или длительного перемирия между Францией и Бургундией. Во второй половине XV в. существует тенденция к росту числа гарнизонов: во Франции при Карле VII, Людовике XI и Карле VIII для этого использовались, в первую очередь, отряды «малого ордонанса», малооплачиваемые воины и старые гарнизонные солдаты. В начале XVI в. английская монархия постоянно содержала от 2000 до 3000 человек на сотню крепостей; больше всего воинов находилось в Кале, Дувре и Бервике-на-Твиде[376].

В типологии постоянных вооруженных сил следует выделить телохранителей, усиление роли которых особо ощутимо после 1350 г. С этого времени многие монархи ради безопасности окружают себя одной или несколькими элитными частями; вид отборных лошадей последних, роскошь их оружия и униформы («ливреи») также должны превозносить величие господина. У этих частей подчеркнуто более военизированный внешний вид, чем у привратников, сержантов и приставов, которые, как и прежде, несут охрану при дворе. Однако иногда трудно провести четкую границу между этой традиционной категорией и новой – телохранителями. Так, в римской курии при авиньонских папах от 100 до 150 человек «несли охрану верховного понтифика и подчеркивали блеск его двора»[377]. Первая группа – это главные привратники, или старшие портье, младшие привратники и стражники у дверей; вторая группа – сержанты, или пристава, числом не менее полусотни со времен Бенедикта XII, в обязанности которых входили: сопровождение папского кортежа, поддержание внутренней безопасности во дворце, арест клириков, совершивших преступление, охрана тюрем и выполнение некоторых заданий для Апостолической палаты (в XV в. этих сержантов регулярно набирали из числа дворян); наконец, третья группа – это папские оруженосцы, или постуланты.

«Воинский» аспект отчетливо заметен у Гастона Фебюса, графа де Фуа, окружившего себя «военным домом» приблизительно в 200 всадников[378], и еще больше очевиден – у Ричарда II Английского, у которого к концу правления набралось телохранителей на настоящую небольшую армию. С 1397 г. несомненно для того, чтобы осуществить свои политические замыслы, Ричард II начал набирать в графстве Честер воинов, обязанных за ежегодное жалованье сопровождать его во всех разъездах. В сентябре 1398 г. «мастеров чеширской стражи» насчитывалось 750 человек, в том числе 10 рыцарей, 97 оруженосцев и 311 лучников; ежегодное содержание этих чрезвычайно непопулярных сил превышало 5000 фунтов стерлингов[379].

В XV в. последовали новые шаги в этом направлении. Например, в герцогстве Миланском: с 1420 г. Филиппо-Мария Висконти окружает себя «братьями по оружию» (familiares ad arma) (600-700 всадников); в 1467 г. численность 11 эскадронов герцогского окружения увеличивается до 2000 человек, и то же число можно получить по данным за 1497 г., если к «дружине дома» (famiglia di casa) добавить «дружину вне дома» (famiglia fuori casa). Личная гвардия монархов династии Валуа, в зачатке существовавшая уже при Карле V и Карле VI, с 1440 г. до конца XV в. становится значительно более заметной силой. В 1511 г. она включает в себя: 200 дворян королевского дворца, 100 шотландских лучников, 100 французских лучников, 200 других французских лучников, 100 швейцарцев – итого 700 или даже 900 бойцов, если предположить, что при каждом дворянине был кутилье, способный сражаться[380].