Верховный король - Ллойд Александер

Внизу, в ущелье, спокойно спавшие Охотники вскакивали, кричали, сшибались и в дикой панике носились среди груд камней, пытаясь выскочить из ловушки. Но было слишком поздно. Пылающая вода накрывала их с головой, несомые ею валуны сбивали с ног. Издавая пронзительные вопли, посылая в воздух бессильные проклятия, они падали под безжалостным и могучим каскадом, который сминал их или поднимал и кидал как щепки, на острые скалы. Некоторым все же удалось вскарабкаться на изрезанные каменными морщинами скалы. Но 1 арен видел, как тут же из щелей, из-за висящих над ущельем громадных камней выскальзывали темные быстрые тени и рвали, грызли, душили цепляющихся за выступы и вопящих Охотников. Да, настала очередь зверей отомстить тем, кто подстерегал их всегда и всюду и безжалостно убивал.

Тишина упала в ущелье как бы мгновенно. В рассветном полумраке мерцала темная вода, заполнившая ущелье. Некоторые из ветвей и стволов еще тлели, вы-

брасывая короткие языки пламени, раскаленные уголья дымились, погружаясь в воду. Серый дымный туман висел над долиной. Грохот ссыпающихся с откоса камней заставил Тарена быстро обернуться. Он непроизвольно выхватил меч.

— Привет! — сказала Эйлонви.— Вот мы и вернулись.

— Странная у тебя манера приветствовать людей,— хмыкнула Эйлонви, глядя на застывшего с разинутым ртом Тарена. Тот от переполнившей его радости не мог вымолвить ни слова и безмолвно пожирал ее глазами.— Ты мог бы наконец сказать что-нибудь.

Турджи, визжа и подпрыгивая, крутился рядом, желая поздороваться со всеми сразу. Тарен порывисто шагнул к Эйлонви, обнял ее и притянул к себе.

— Я уже перестал надеяться...

— И очень глупо,— ответила Эйлонви.— Что касается меня, то я и не собиралась терять надежду. Хотя, согласна, несколько неприятных моментов этот разбойник Дорат мне доставил. Я могла бы порассказать вам о волках и медведях такие истории, что вы и не поверите. Припасу их на другое время, а прежде вы расскажете мне все, что приключилось с вами. Что же касается Охотников,—весело продолжала она, направляясь вместе со всеми к тоннелю,— то я видела всё сама. Сначала я никак не могла уразуметь, что же вы собираетесь делать. А потом поняла. Это было восхитительно! Да, мне надо было раньше догадаться, что это дело рук Доли. Добрый старый Доли! О, это было грандиозное зрелище! Река пылающего льда! — Принцесса внезапно замолчала, глаза ее широко и изумленно распахнулись.— Да вы сами-то понимаете, что сотворили? — прошептала она.— Вы знаете, что сделали?..

— Знаем ли мы? — засмеялся Ффлевддур.— Конечно! Мы избавились от Охотников, и это было отлично сделано! Даже Ффлевддур Пламенный не мог бы сделать лучше! Ты видела? А вот я доволен тем, что не смогу больше увидеть. Ясно? Я не увижу больше ни одного Охотника! Ни единого следа не осталось от этих злодеев!

— Пророчество Хен Вен! — воскликнула Эйлонви.— Часть его осуществилась! Разве вы забыли? «НОЧЬ СТАНЕТ ДНЕМ... РЕКИ ОХВАЧЕНЫ БЕЛЫМ И СТЫЛЫМ ОГНЕМ...» Ведь вы подожгли воду, и стылая вода вперемешку с горящими ветками хлынула вниз! Вот что означает этот белый огонь!

Тарен внимательно посмотрел на принцессу. Ее слова оживили в его памяти пророчество.

— Ты видела то, что сделали мы. Но разве и ты сама не сделала столько же? Да тебе и так ясно! Подумай! «..НОЧЬ СТАНЕТ ДНЕМ...» Твой золотой шар сотворил дневной свет из тьмы!

Теперь настала очередь Эйлонви удивиться.

— Одно предсказание свершилось! — воскликнула она.

— Да, да,—вскричал Гурджи,—мудрая поросюшка говорила правду! Мы найдем могущественный меч!

Бард выставил ногу и откашлялся.

— Ффлевддур Пламенный никогда не сомневается,— важно сказал он,— но все же хочу напомнить вам и другие слова пророчества: «ДИРНВИНА ПЛАМЯ РУКА ПОГАСИЛА. ИСЧЕЗЛА, УТРАЧЕНА ГРОЗНАЯ СИЛА...» Если это так и будет, то какой прок от огненного меча, даже если мы его добудем? К тому же я вспоминаю что-то о немых камнях, которые заговорили. Не слышал я пока ни одного слова от камней, а их вокруг достаточно. Впрочем, признаю, падающие и грохочущие камни и валуны оказали нам только что добрую услугу, хотя спать на них все-таки ужасно неудобно. И вообще, если хотите знать мое мнение, нельзя доверять пророчествам. Знаю по опыту, что они так же опасны, как колдовство, и ведут только к одному: к беде!

— Я и сам не очень понимаю значение прорицаний,— признался Тарен.— Дает ли оно нам надежду или мы обманываем себя, толкуя их на свой лад? Только мудрость Даллбена или Гвидиона может разгадать их. И все же у меня есть какое-то неясное, подспудное чувство, что надежде нашей не дано угаснуть. И все же ты прав, Ффлевддур. То, что нам предстоит, намного труднее пройденного пути.

Доли покривился.

— Труднее? Да оно стало теперь просто невозможным! Ты еще надеешься достичь Багровых Земель? Я предупреждаю тебя, что нагнать Детей Котла не удастся.— Он презрительно фыркнул, как обычно.— И хватит болтать о прорицаниях. Лучше потолкуем о времени. Мы и так потеряли его слишком много.

— Я много думал обо всем этом,—тихо сказал Тарен.—С того момента, как обрушился тоннель, это не выходит у меня из головы. Я считаю, что наш единственный шанс — пройти прямо через горы и попытаться задержать Детей Котла, когда они будут поворачивать на северо-запад, в Аннувин.

— Никудышный план,— возразил Доли.— Красивый Народ не может заходить так далеко. Это запрещенная для нас земля. Слишком близко к королевству Аровна. Красивый Народ умрет там. Придорожный пост Гвистила был самым ближним к Земле Смерти, и вы видели, что произошло с его характером и желудком. Самое большее, что мы можем сделать, так это указать вам дорогу. Один из нас может пойти с вами,—добавил он.— И вы, конечно, можете догадаться, кто будет этим дурнем. Добрый старый Доли! Я провел так много времени на поверхности земли с вами, людьми, что ц пребывание в Аннувине не сможет мне повредить.

Он сердито оглядел всех.

— Да, я пойду с вами,—притворно нахмурился карлик.— Не вижу иного выхода. Ха, добрый старый Доли! Иногда мне очень хочется избавиться от своего Дурацкого покладистого характера! Хм-хм...

Глава шестнадцатая ВОЛШЕБНИК

Немощный, ссохшийся, словно малый ребенок, горбился над заваленным книгами столом седой старец.

Голова его упала на руки. С костистых плеч свешивался до самого пола поношенный плащ. Огонь в очаге еще теплился, но зимний холод словно бы проникал внутрь его оцепеневшего тела. У ног его беспокойно ворочалась Хен Вен, тоненько и жалобно похрюкивая. Даллбен, который сейчас не спал и не бодрствовал, а находился как бы между сном и явью, протянул медленно руку и ласково почесал ее за ухом.