Мед для медведей - Энтони Бёрджес

В зале таможенного контроля было полно народу. Это устраивало Пола как нельзя больше. Обалдевшие чиновники максимально упростили и сократили необходимые формальности. Пол с супругой быстро прошли через таможенный контроль, затем благополучно получили штамп в паспорте, причем на страничку с фотографией Опискина никто даже не посмотрел. И вот супружеская чета Гасси вышла на причал, где под темным балтийским небом их ожидал «Александр Радищев», добродушно посматривающий на своих будущих пассажиров многочисленными глазами – иллюминаторами. Одинокий пассажир, человек пьяный, но явно образованный, что-то допивал в сторонке. Его кадык энергично двигался взад-вперед, а сам он, временами отрываясь от бутылки, приговаривал, глядя в небо:

– А вот и Плутон, задница Солнечной системы.

Безопасность! Безопасность! – ликовала душа Пола. Пропустив вперед супругу, он уже подошел к трапу, когда сзади послышался голос:

– Мистер Гасси! Мистер Гасси!

Ну вот и все, попытка оказалась неудачной, а ведь они были так близки к успеху!

– Я искал вас, – пыхтел Зверьков, – везде искал. Я хотел выпить с вами на дорожку… Значит, это и есть миссис Гасси… – Опискин хихикнул. Подчинившись напору советского официального лица, Пол выдернул супругу из очереди. Слава богу, уже совсем стемнело.

– Она не совсем хорошо себя чувствует, – сказал Пол, – я хотел, чтобы она отправилась прямо в постель. Сами понимаете, у нее получился не слишком удачный отдых.

– Она исключительно красивая женщина, – проявил галантность Зверьков, не разглядевший Опискина. – Я надеюсь (теперь он обращался уже к Полу), что вы не держите на нас зла. Мы только выполняли свой долг, Карамзин и я.

– А где сейчас Карамзин? – поинтересовался Пол.

– На занятиях. Он изучает историю хореографии в вечернем институте культуры. Но он просил передать вам свои наилучшие пожелания. Он искрение надеется, что вы не слишком обижены на него из-за зубов.

– Что вы, ничего страшного не произошло. Он же выбил всего четыре штуки. У меня еще много осталось.

– Все это результат небольшой ошибки, миссис Гасси, – объяснил Зверьков. Здесь на причале, стоя у борта огромного океанского лайнера, Зверьков казался каким-то маленьким, ничтожным. Его нищенская одежонка как-то особенно сильно бросалась в глаза. Свежий морской ветерок с трудом шевелил его грязные, сальные волосы. – Мы не хотели причинить вам вред.

Юный Опискин снова хихикнул.

– Я уверен, – удивился Зверьков, внимательно вглядываясь в его скрытое темнотой лицо, – что мы уже встречались.

– Не думаю, – быстро вмешался Пол, – моя жена все это время провела в больнице. – Опискин снова хихикнул и повел могучими плечами.

– Она определенно обладает удивительным чувством юмора, – хмыкнул Зверьков, – она смеется и над вашими неприятностями, и над своими. Я заметил, что посещающим нашу страну англоговорящим туристам всегда свойственно огромное чувство юмора. Надеюсь, – сказал он Полу, – вам поправилось пребывание в Ленинграде. Но наверное, вы не захотите больше к нам приехать. В мире еще так много интересных мест. – Его физиономия неожиданно стала печальной. – Мы здесь очень счастливы, – проговорил он. – Мы идем своим путем. И нас, к сожалению, не всегда понимают. – Его взгляд замер на обнаженных мускулистых руках Опискина.

– Все было прекрасно, – поспешно выпалил Пол. – Я навсегда запомню каждую минуту пребывания в вашем удивительном городе. – Он протянул Зверькову руку, но тот, казалось, ее даже не заметил. Вместо этого он грубо облапил Пола и поцеловал его в обе щеки. Затем, явно имея те же намерения, он подступил к Опискину. – Не стоит, – поспешно загородил супругу Пол, – у нее может быть инфекция.

– Прощайте! Прощайте! – кричал Зверьков, пока Пол, пропустив вперед Опискина, поднимался по трапу. На палубе толпился народ. Оглянувшись, Пол увидел на причале маленького Зверькова, который изо всех сил размахивал рукой. Неужели не устал?

К чете Гасси подошла темноволосая стюардесса и, улыбнувшись, спросила:

– Номер вашей каюты, пожалуйста?

– Люкс, – ответил Пол, – по заказу мистера Мэдокса.

– Конечно, – обрадовалась стюардесса, – между прочим, в этой каюте однажды путешествовал сам товарищ Хрущев. Кстати, какой предлог следует употребить перед словом «каюта»? Понимаете, мы используем любую возможность, чтобы усовершенствовать наши знания английского языка.

Пол вздохнул.

– Я буду рад дать вам дополнительный урок… – сказал он и тут же понял, что погорячился: не заниматься же этим в присутствии жены, больше смахивающей на атлета-тяжеловеса, которая к тому же поглядывает на изящную стюардессу с выражением лица, весьма далеким от сестринского. Да и состояние его собственной полости рта не располагает даже к легкому флирту. Вампир Дракула, а не добропорядочный английский антиквар, – по как-нибудь потом.

Они шли по коридору, наполненному специфическими судовыми запахами (масло, рыба и еще что-то непонятное. Вдали замаячил призрак морской болезни), к каюте. Степы были увешаны плакатами и стенными газетами, изображавшими в разных видах гоблина Хрущева. В конце концов они достигли каюты люкс, где получили возможность лицезреть две кровати. На одной из них спал Хрущев.

– А кто спал с Хрущевым? – полюбопытствовал Пол.

– Ну… об этом не принято говорить, – ответила стюардесса.

Каюта была достаточно просторной. Выпроводив стюардессу, Пол запер дверь и самым внимательным образом обследовал каждый угол. Даже заглянул в шкаф и под койки. Большие окна гостиной выходили на рабочую палубу. В помещении стояло несколько стульев, покрытый скатертью стол и сломанный радиоприемник. На столе лежали книги об успехах коммунистической партии. Спальня тоже не поражала обилием мебели. Две кровати, накрытые пыльными покрывалами, между ними потертый ковер. По стенам ванной змеились желтовато-коричневые трубы, краны радовали глаз глянцевым блеском. Безопасность! Безопасность! Безопасность!

Пол окинул строгим взглядом юношу в дрилоновом платье.

– Хорошо, теперь раздевайся и ложись в постель. Нет, бюстгальтер не трогай. Женская грудь остается в любой ситуации. Вот ночная рубашка твоей тети. – Он произносил русские фразы медленно и старательно.

Юный Опискин уже успел разоблачиться и устроиться в постели. Да… в нем определенно не было ничего женского. Он снова хихикнул.

– Ладно, – пожал плечами Пол, – думаю, здесь можно говорить по-русски. Только очень тихо.

– Хочу водки, – тут же выпалил Опискин. – Прямо сейчас.

– Придется подождать, – Пол сел на свою кровать, – бары откроются только после отхода. Скажи, – спросил он, – а что ты собираешься делать в Хельсинки?

– Херра Ахонен, – ответил Опискин и произвел руками несколько движений, которые, по всей видимости, означали поворот руля.

– Это я знаю. Мистер Ахонен встретит нас на своей машине. А что потом? Как ты будешь жить? Гонорары твоего отца закончатся очень быстро. – Услышав эти слова, юный Опискин удивленно поднял глаза. Создавалось впечатление, что он впервые в жизни слышит слово «гонорар». Затем он насупился и закурил сигарету «Друг», отчего Пол сразу же раскашлялся. – Я хотел спросить, ты владеешь каким-нибудь ремеслом? Профессией? Чем ты занимался в Ленинграде?

Опискин громко рассмеялся, будто услышал нечто чрезвычайно забавное. Теперь настала очередь Пола хмуриться. Он не видел в своих словах ничего смешного.

А в это время судно готовилось покинуть порт. Наиболее любознательные пассажиры стояли на палубе, чтобы не пропустить момент отхода. Где-то там осталась Белинда. Она постепенно становилась частичкой прошлого.

– Хочу водки, – капризно повторил Опискин.

– Ладно, я позвоню, – вздохнул Пол. Колокольчик. Колокол. Знаменитое сочинение Опискина-отца. Воспоминание было похоже на сладко пахнущее кипящее варенье. – Не волнуйся, все будет хорошо. Я присмотрю за тобой, малыш. – Правда, Опискин-младший, похоже, не слишком беспокоился. Облаченный в безразмерную ночную рубашку своей тети, он спокойно развалился на кровати и курил. Даже если он и не вполне доверял своему супругу, Опискин свято верил в силу денег, которые Пол уже получил. Несколько раз дернув за веревочку колокольчика в спальне, Пол вышел в гостиную, решив, что лучше подождать стюардессу около входной двери. Очень скоро, а именно быстрого обслуживания вправе ожидать пассажир каюты класса люкс, в дверь постучали. Стук был громкий и жизнерадостный, хотя Пол считал, что в дверь люкса следует стучать очень осторожно, чтобы, не дай бог, не побеспокоить занимающих его важных особ. Пол открыл дверь и остолбенел.

Костюм от Бертона или Джона Колье, ребячливое лицо, очень красная нижняя губа. Это был Егор Ильич собственной персоной, личность, отвечающая за ресторан для пассажиров первого класса на «Исааке Бродском», судне, на котором Пол и Белинда прибыли в Ленинград. Он моментально узнал своего старого знакомого и сразу же принялся приплясывать вокруг и размахивать кулаками, словно вызывая того на боксерский поединок. Улыбаясь во весь рот и угрожающе наступая, Егор Ильич постепенно подтолкнул ошарашенного Пола к стене и затанцевал к двери спальни.