Сны богов и монстров (ЛП) - Лэйни Тейлор

Труп.

– Она нарушила клятву, – сказал Волк.

Тен. Аксая.

Что?!

Кэроу спрыгнула со своего насеста, подошла к двери и присела на корточки около трупа. Первое, что бросилось в глаза, – выжженный отпечаток ладони на груди мертвой полуволчицы. Кэроу подняла глаза на Лираз, и та встретила ее взгляд еще более холодно, чем обычно.

Акива тоже приблизился к телу – а уже мгновенье спустя коридор заполнился серафимами и химерами, которые нарушили границу, чтобы выяснить, что происходит. Воины двух армий стояли бок о бок благодаря убийству. Смешно. Было бы смешно в другой ситуации.

Они все сейчас рядом с пороховой бочкой. Одна искра – и…

Волк рассказал о случившемся, не вдаваясь в детали: Тен сделала это, и Тен умерла. За короткими фразами Кэроу пыталась разглядеть реальную роль полуволчицы. В прошлой жизни они были хорошо знакомы. Мадригал воевала с ней плечом к плечу, доверяла. Аксая была дикой, но не непредсказуемой. Не дурой. Делая ее участником обмана, Кэроу доверила ей их жизнь. Она спросила, не ожидая получить ответ:

– Почему Тен так поступила?

– Это личное, – ответила Лираз.

Она стояла лицом к Акиве, и что-то в ее мертвом взгляде дрогнуло. Кэроу подумала: изменения, которые происходят сейчас с Лираз, отражаются на ее лице так же, как появление другой души меняет лицо Волка, – хотя причина здесь, конечно, другая. Сквозь зрачки Лираз не смотрела иная сущность. Просто слетела маска и лицо под ней оказалось другим: более мягким, более… девичьим?

– Она сказала – Шаббат.

Акива резко выдохнул и кивнул.

Для Кэроу это слово было частью выражения «битва при Шаббате». Деревушка на западном побережье Залива Тварей. Давным-давно. Задолго до Мадригал.

Лираз обратилась к Волку:

– С душой поступайте как знаете. Я ее не виню. Я заслужила месть.

И опустила глаза.

Тьяго что-то ответил, но Кэроу его уже не слышала. Что-то щелкнуло в ее мозгу. Она смотрела на тело Тен, распростертое у ног Лираз, на выжженный отпечаток, на рукава, натянутые на ладони Лираз так низко, что они скрывали руку практически целиком.

Наши руки враждебны, даже если сами мы – нет.

Солдаты начали расходиться. Никто никого не убил. Конец первого действия.

Сердце билось все сильнее. Идея приобретала определенность. Кэроу не спешила ее озвучивать, давая узору сложиться, следя за каждым его изгибом.

Есть ли в ее плане дефекты? Может ли он быть таким простым? Голоса вокруг отодвинулись куда-то далеко…

Так и должно быть. Ведь чем сложнее план, тем больше вероятность сбоя. План, разработанный на военном совете, был не просто сложным – он был хаотическим. Кэроу огляделась. Мелькает то светящееся перо, то меховой бок, черная броня перемешана с красным хитином, гладкие тела и покрытые шипами – все вперемешку.

Они готовы лететь на битву, они готовы ввергнуть человечество в апокалипсис, чтобы снившееся ранее в кошмарах произошло наяву.

Или не произошло.

Кэроу возбужденно распрямилась, и эту перемену первыми заметили не Волк и Акива, а Лираз.

– Ну, что еще? – спросила та с досадой.

Удачно, что вопрос задала именно Лираз. «Если что-нибудь придумаешь, непременно дай знать», – сказала она в конце военного совета, презрительно и небрежно. И теперь Кэроу обратила на нее всю силу своей убежденности. Да, теперь она была абсолютно уверена.

– Я придумала, – сказала она. – Созывайте совет. Немедленно.

Как-то раз

Одна девушка отправилась в зверинец,

А все звери там были мертвы.

33

Как вторжение Чужих

36 часов после Пришествия

– Отнеситесь к этому как к вторжению Чужих.

В самолете Элизе снова пришли на ум слова Моргана. В иллюминаторе виднелась обычная ночная панорама: смазанные пятна облаков там и здесь… темнота. Они летят над Атлантикой? А черт его знает. Несусветная дикость: не представлять, в какой точке планеты ты находишься.

Элиза вздрогнула и оторвала лоб от холодного стекла. Смотреть не на что: только клочья облаков и ночь. В романе или фильме она бы уже давно сориентировалась по рисунку созвездий. Герои литературных произведений всегда имеют в распоряжении пару-другую полезных навыков, чтобы скоренько справиться с любой проблемой. Вроде такого: «она вспомнила дядюшкину шхуну и того красавца контрабандиста, который научил ее навигации по звездам». Ха.

Элиза полезными навыками не обладала. Ну, она способна пронзительно вопить – как в фильме ужасов. Незаменимая вещь. И еще может уверенно держать скальпель. Когда в университете изучали анатомию, студенты шутили, что Элиза лучше всех знает, куда пырнуть ножом; она и сама считала, что знает, – хотя это не тот навык, который используешь каждый день.

Итого: набор ее полезных навыков ограничивается умением кромсать кого-то с большой точностью под пронзительные крики из ужастиков. Практически супергероиня!

Господи, как же она устала! Тридцать шесть часов без сна, если не считать нескольких минут в лаборатории. Мягкое похрапывание доктора Чодри, доносящееся через проход, было пыткой. На что это похоже – засыпать и не бояться?

Какой бы она стала, не случись в ее жизни ночных кошмаров? Кем бы выросла? Что было предопределено ей с рождения?

Люди, чья судьба предопределена, не должны строить планов.

Именно об этом она размышляла, когда самолет начал снижаться. Она снова прилипла к холодному стеклу иллюминатора и увидела, что чернота внизу уже не такая густая. Светало…

Элиза нахмурилась. Прижалась к стеклу сильнее, стараясь увеличить угол обзора. Она никогда не бывала в Италии, но не сомневалась, что точка приземления расположена где-то еще.

В Италии же нет… пустыни?

Она покосилась на агентов, сидящих несколькими рядами дальше. Их лица ничего не выражали.

Началась болтанка. Доктор Чодри проснулся и посмотрел на Элизу.

– Прилетели? – спросил он, потягиваясь.

– Угу. Куда-то.

Услышав ее ответ, доктор тоже уставился в иллюминатор.

Внимательный взгляд – и он откинулся в кресле.

– Хм.

В переводе с доктора Чодри сие означало: «И правда странно».

Сердце Элизы сжало предчувствием. Во что мы влипли?

К моменту, когда шасси коснулись посадочной полосы, солнце высветило горную гряду и пыльную землю. Единственное здание-терминал, казалось, было построено из той же пыли.