Сладкий грязный мальчик (ЛП) - Кристина Лорен

- Сделать это грязнее, - говорит он, облизывая мои губы. - Ты можешь притвориться, что больше меня не увидишь. Какая у тебя самая развратная мысль?

Мой взгляд опускается на его рот, когда говорю:

- Я хочу, чтобы было слышно, как мы трахаемся.

Его зрачки расширяются и в них видно отражение неона, что позади меня. Ансель вплотную прижимается ко мне бедрами, прежде чем начать грубые толчки, урча при каждом нашем соприкосновении.

Кто-то стучит в дверь, выбрав идеальный момент. Она заперта, однако, если они войдут, то услышат звук соприкасающейся кожи, увидят меня, распростертой перед Анселем и платье, задранное на талии, пока мы трахаемся.

- Быстрее, - кричу я, должно быть громче, чем думала, хватаясь за кран. Мои пальцы соприкасаются с холодным краном, кожа влажная и вся пылает.

Я чувствую себя настолько пресыщенной, заполненной им. Его тело настолько прекрасно вписывается внутри меня, то, как его бёдра трутся о мой клитор, с каждым толчком. В животе нарастает тяжёлое ощущение, всё сильнее и сильнее, пока не запрокидываю голову, вскрикивая, поскольку я достигаю оргазма, сжимая его еще сильнее, пока распадаюсь на части.

Минуту спустя оргазм настигает и его, движения становятся резкими и безумными, и, вот, наконец, он находит покой, заглушая свой стон, уткнувшись в меня.

Вечерний бриз развивает мои волосы, и их кончики щекочут мой подбородок, аромат хлеба и сигарет доносится из кафе, по пути к метро.

Я смотрю через плечо, где припаркованы у обочины мотоциклы.

– Где твой железный конь? – спрашиваю я.

- Дома, - отвечает он. – Я оставил его, чтобы можно было с тобой прогуляться.

Он сказал это не для того, чтобы вызвать у меня какую-либо реакцию, поэтому и не заметил, как я посмотрела на него. Мы сегодня вечером не упоминали об аварии, но разговор о школе и планах на жизнь у нас ещё впереди. Но он ясно дал понять мне, что не собирается ни к чему принуждать в отличии от отца, который подарил мне велосипед на первый день рожденья - после того, как я вышла из больницы - неоднократно повторяя о возвращении к двухколесному другу. Откровенность Анселя все еще застает меня врасплох. Как правило, я всегда думаю о том, что сказать - беспокоясь, стоит ли мне открыто высказываться - тогда как Ансель вовсе не имеет "словесного фильтра". Кажется, слова срываются с его сладких губ без задней мысли. Интересно, он всегда был таким?

Сейчас "час пик", однако, нам удается найти два свободных места рядом друг с другом. Мы сидим в переполненном вагоне, и я смотрю на наше отражение в окне. Даже в грязном стекле, под часто мерцающими лампами дневного света, невозможно не заметить, насколько он прекрасен. Я раньше никогда не использовала это прилагательное для описания парня, но когда я на него смотрю, угловатость его челюсти, скул, компенсируется его мягкими чертами, почти женственным ртом, это слово - единственное, что, кажется, соответствующим.

Он ослабил узел своего галстука, расстегнув слегка рубашку, из-за чего проглядывает треугольник гладкой загоревшей кожи. Расстёгнутая рубашка показывает всю длину его шеи, заманчиво проглядывают ключицы, отчего у меня всплывает вопрос, почему раньше я не думала о ключицах, как о чем-то сексуальном.

Как будто чувствуя мой пристальный взгляд, глаза Анселя перемещаются от мимолетного взора с другой стороны окна, встречаясь со мной в отражении. Наши размышления движутся вместе с поездом и Ансель наблюдает за мной, с понимающей улыбкой в уголках губ. Как он может сидеть здесь в таком спокойствии и тишине, когда только час назад он был внутри меня, мои руки были скользкими от пота, когда я пыталась удержаться за кран?

Толпа пассажиров заходит на следующей остановке и Ансель уступает своё место пожилому джентльмену с тяжелыми сумками в каждой руке. Они обмениваются несколькими словами по-французски, я не понимаю их, и он встаёт передо мной, удерживаясь правой рукой за поручень наверху.

Это предоставляет мне прекрасный обзор на его торс и переднюю часть брюк. Хм.

Звуки смеха привлекают моё внимание, и я вижу, что группа девочек сидит всего несколькими рядами дальше нас. Они, вероятно, учатся в университете, кажется, всего на несколько лет младше меня. Слишком взрослые для школы, и всё же они студентки. Они сидят прижавшись друг к другу головами и тихо хихикают, и этот их невинный, но пристальный взгляд, говорит мне о том, на что они так смотрят. Или скорее, на кого.

Я моргаю, и вижу что он смотрит вниз, на пожилого человека, слушает и не обращает внимания на плотоядные взгляды, которые кидают в его сторону.

Я конечно же не осуждаю их. Если бы я увидела Анселя в поезде, уверена, что, практически шею бы себе свернула, чтобы получить лучший вид на него, и теперь та ночь в Лас Вегасе, где я увидела его в баре, видится случившейся вечностью назад. В такие моменты я хочу поблагодарить своё прошлое – себя, за то что сделала или сказала; чем привлекла внимание Анселя – благодаря ли вмешательству Бога или алкоголю, всё равно чем, уже не помню – что помогло удержать его. Иногда кажется, что прошлая я – гений.

Он смеётся глубоким, мужским смехом над чем-то, что говорит старый мужчина, и да помогите мне небеса. Я немедленно осматриваюсь вокруг, как ревнивая подруга — жена — и конечно же, каждая девушка из той компании, изумлённо распахнула глаза и открыла рот, прям полуобморочное состояние по нему.

И хотя я абсолютно ничего не сказала, начинаю задаваться вопросом, может каждая мысль, которую обдумываю, так или иначе проецируется на экран над моей головой. Поскольку в этот момент Ансель, мельком взглянув на меня, лаская взором мягким и тёплым, проводит пальцем по моей губе. Собственнические искры вспыхивают в моей груди, и я поворачиваюсь к его ладони, прижимаясь к ней губами.

Ансель сияет, когда поезд останавливается на нашей станции. Он берёт мою руку, поскольку я стою, и тянет меня от двери, кладёт руку на мою талию, как только мы ступаем на платформу.

- Ты рано ушел с работы, - говорю я.

Он смеётся.

– Ты только теперь это заметила?

- Нет. Блин…да. Я не обратила внимание на это раньше. – То, что он рассказал мне о своём боссе и о работе, что постоянно всплывает в моей голове. – У тебя не будет из-за этого проблем?

Он пожимает плечами, делая это легко и свободно.

– Я могу поработать дома, - говорит он. – Я пришел раньше всех и ушел, как только появилась возможность, проработав полный рабочий день. Как будто четырнадцати часов мало. Они должны к этому привыкнуть.