Баба Люба, давай! (СИ) - Белецкая Наталья

— Знаешь, Арих о Коллине не очень хорошо отзывался, — по пути в свой корпус Люба постаралась умерить восторги подруги, — он говорит, что твой жених — известный бабник.

— Он ничего не понимает! — раздраженно ответила Тиана, и Люба сочла за лучшее промолчать.

Задания они выполнили быстро, и Тиа побежала домой: торопилась провести ревизию нарядов и выбрать лучший на завтра. Люба открыла книгу, которую выдала ей Оника, но, прочитав пару страниц, поняла, что смысл от неё ускользает. Голова была занята другими мыслями.

Что ответить лорду Вальдемару? Не факт, что он будет долго ждать её ответа. Тиана права, её отец неплохая партия. Ректор не вызывал у Любы неприязни, его прикосновения, наоборот, были приятными, но этого очень мало, чтобы выйти замуж. Поразмыслив, Люба пришла к выводу, что даже безумная страсть не стала бы причиной согласия на брак с лордом Вальдемаром.

Она всегда считала, что долгосрочные отношения в браке — это когда есть не только любовь, но и доверие, уважение и взаимопонимание. Надо сказать, несмотря на махровый шовинизм в Жистралии, лорд ректор относился к ней уважительно. А это уже немало, если вспомнить, например, того же Тортиса.

А вот о доверии говорить не приходилось. Вальдемар — опытный интриган и манипулятор, который ничего просто так не делает. И вдруг предложение руки и сердца с бухты-барахты. Нет, с этим что-то нечисто. Может, у него и есть какие-то чувства к ней, но их недостаточно, для того, чтобы звать замуж. Не тот мужчина, лорд Вальдемар, чтобы поддаться чувствам.

Значит, надо тянуть время, ждать приезда эльфов и постараться узнать истинные мотивы Вальдемара. А еще выдумать повод для отказа ректору. Может, рассказать про наследство? Дора поставила всего одно условие: не выходить замуж, пока не закончишь академию. Да, пожалуй, именно так она и поступит.

Люба даже придумала отличную речь о том, что её тяготит отсутствие приданого. А вот, спустя пять лет, после того, как она отучится, получит наследство, тогда пойдет под венец. Ага, побежит, роняя тапки.

Поскорей бы, что ли, эльфы приехали. Хотя, может, они такие же Вальдемары, только остроухие? Живут долго, есть время научиться интриговать и манипулировать, и история с Даинором только доказывает это. Похитили наследника, воспитывали в нужном ключе, а через год посадят на трон своего ставленника. Посольство, видно, организовали лишь для того, чтобы находиться в Жистралии официально. А неофициально, скорее всего, в стране полно шпионов — эльфов под мороком или отводом глаз. С амулетами, исправляющими внешность, это проще простого.

Не меняет ли она шило на мыло, соглашаясь переехать к эльфам?

Эта мысль донимала её весь вечер. Ощущение, что вокруг плетутся интриги, а она лишь пешка на игровой доске не пропадало. Даинор на тренировке заметил рассеянность своей ученицы, и пристал с вопросами.

Оказывается, слухи донесли, что в академию приезжал отчим любовницы ректора, и они о чем-то беседовали в кабинете Вальдемара. Принц сразу связал два этих факта и мрачную задумчивость Вильены.

— Лорд Вальдемар перекупил у твоего отчима договор на опекунство, так? — нахмурился Даинор, — Ты хотела бы, чтобы они заключили предварительную помолвку?

— Да как же вы меня задрали с этой помолвкой! — вспылила Люба, — не хочу я замуж! Ни за лорда Вальдемара, ни за кого! Я — человек, в конце концов! У меня есть чувства и желания. А отчим продает меня, как вещь, и думает лишь о том, как срубить побольше денег! Поиздержался, после уплаты налогов, подонок! Да и второй не лучше, — уже спокойней, но все равно зло бросила девушка, — расписывает какой он замечательный жених. Богатый, умный, внезапно воспылал чувствами к нищей провинциальной аристократке! А я от радости из трусов выпрыгивать должна?! Как жеж! Выгодный муж! А мне не выгодный нужен, а любимый.

Люба прямо в платье опустилась на холодный песок полигона.

— Как же я устала от всех этих недомолвок, — устало прикрыв веки, вздохнула она. — От интриг, что плетут ректор и ведьмы, от того, что ко мне относятся в лучшем случае, как к шахматной фигуре, а в худшем, как к бессловесной скотине. И уехать в Лес — не спасение, я боюсь, что эльфы тоже начнут принуждать меня к чему-то. Чувствую себя загнанной в угол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я тебя понимаю, — Даинор подошел ближе, Люба разглядывала его сапоги, вспоминая о том, что только что наговорила. Не выходит из неё аристократки. — С самого детства меня готовили, как правителя. Вбивали в голову, что никому нельзя доверять, учили искать во всех словах двойное дно, анализировать и делать выводы. Я еще не вступил на трон, но уже есть те, кто хотят использовать мое положение. Положение, которого нет. И дальше будет только хуже, всю жизнь среди интриг, недомолвок и фальши.

— Прости, — Люба вдруг отчетливо поняла, что принцу приходится гораздо тяжелее, чем ей.

Она ноет о том, что месяц пожила, опасаясь за свою тайну и пытаясь разгадать мотивы ректора и ведьм, а ему всю жизнь во дворце плести интриги, выслушивать лицемерных придворных, вершить политику и предупреждать покушения на власть. И ведь даже опереться не на кого. Родных людей у него не осталось. Как его готовили, если пары намеков и нескольких событий ему достаточно, чтобы построить верные предположения? И это в девятнадцать лет! Что же дальше из него получится?

— За что простить?

— Я ною, а тебе похуже моего, — Люба подняла взгляд на Даина.

— Не сиди на холодном, — сказал он, и помимо воли на лицо девушки наползла улыбка. Принц снял с себя пальто и постелил его на песок. — Лучше сюда.

Люба послушно уселась и похлопала рядом с собой, приглашая Даинора присоединиться. Он опустился рядом. Их плечи почти соприкасались.

— Значит, твой отчим и лорд Вальдемар все же заключили договор о помолвке? — немного помолчав, спросил парень.

— Нет… — выдохнула девушка.

Мотивы ректора так и остались для неё загадкой, но Даинор удивительно быстро сопоставлял факты. Возможно, он сможет найти ответы? Лорд Вальдемар не просил её держать в тайне условия договора. И Люба все рассказала Даину.

— Представь, никогда отчим обо мне не заботился, даже денег на обратную дорогу не дал, а как запахло выгодой, сразу прискакал, козел безрогий, — отчаянно жестикулируя, пересказывала Люба, — изоврался весь! Что б ему сраться всегда, когда он лжет, пока стыдно от своих поступков не станет!

Тут Даинор не выдержал и захохотал.

— Вот это проклятье, — сквозь смех выдавил принц, — похоже, лорду Лакиму всю жизнь придется мучиться недержанием.

Глядя на смеющегося парня, Люба тоже улыбнулась. Проклятье вышло у неё непроизвольно, но с отменяющим условием, а значит, долгосрочное и стабильное — в общем, все, как по учебнику. А представив лорда Лакима, страдающего диареей от собственного вранья, она и вовсе начала хихикать.

Выслушав соображение девушки насчет мотивов ректора, Даинор неожиданно сказал:

— Ты зря себя недооцениваешь. Почему ты считаешь, что лорд Вальдемар не мог поддаться чувствам? Ректор уже заработал себе состояние и положение в обществе, чтобы не оглядываться на мнение окружающих. Он вправе связать жизнь с той девушкой, которая действительно ему нравится.

— Даин, спасибо тебе за столь высокую оценку моей внешности, но у меня тоже есть глаза, и я прекрасно понимаю, что недостаточно красива для того, чтобы прожженный холостяк и вдовец мгновенно воспылал страстью и начал звать замуж!

— Но дело не только в красоте…

— Ага, характер у меня идеальный — перебила девушка, слова её сочились сарказмом, — и воспитание тоже!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дело еще и в ведьминском очаровании, — закончил свою мысль принц. Оценив растерянное лицо Вильены, он поинтересовался, — ты не знала об этом?

— Очарование? — пыталась вспомнить Люба.

В единственной книге о ведьмах, которую она полностью прочла, об очаровании упоминалось вскользь. Вроде, как одно из пассивных умений, которое позволяет ведьме нравиться мужчинам. Примерно это она и озвучила парню.