Посмотри в зеркало - Ирина Горюнова

Незнакомка растаяла одним безоблачным утром, держа в одной руке рюкзак, в другой – стеклянный браслет с рыбками, протянутый на прощание. Лучезарно улыбнулась, тряхнула гривой и бесшумно закрыла дверь, незаметно прихватив часть души Ульяны.

В последний день отдыха, расположившись недалеко от накатывающих на гравий волн, Уля с благодарностью принимала массаж, необходимый ее усталой спине, который вызвалась сделать знакомая певица Регина, приехавшая выступать со своими концертами, а заодно и отдохнуть. Сначала девушки болтали о пустяках, рассказывая друг другу последние новости, а потом Регина спросила, с силой нажимая на болезненные точки зажатых мускул:

– И как вы нашли с Фаиной общий язык? Ты ведь знаешь, что она бывшая девушка N, а ведь именно ты послужила причиной их разрыва.

Та не ответила. Разумеется, она не знала.

Браслет с рыбками Уля передарила племяннице, постаравшись избавиться от воспоминаний и сентиментальных привязок.

В любом случае, поездка пошла ей на пользу. Страх смерти куда-то исчез, испарился и больше не докучал ей приступами полночных панических атак, бессонными ночами и ощущением полной измотанности.

Иногда она задумывалась о том, что послужило причиной интереса Фаины к ней: желание понять, что за человек Уля, попытка отомстить, показать, что она сильнее и спокойно может манипулировать кем угодно, если захочет или что-то еще? Уля неоднократно наблюдала ее интерес к бездомным собакам, которых та гладила на пляже. Казалось, они чуют Фаину за версту и сбегаются именно к ней, чтобы получить необходимую порцию ласки. Была ли она искренней, гладя их по доверчивым дряблым животам, или это лишь очередная актерская игра на публику, обманка для запутывания окружающих?

Гораздо позже Уля увидела в интернете свадебные фотографии Фаины с тем музыкантом, которого она обвивала в те моменты, когда не находилась рядом. Часть фотографий являла вполне счастливую пару молодоженов, но чуткому фотографу удалось уловить необычное: на одной из них невеста оглядывается, и в ее глазах явно читается неприкрытое торжество, причем Уля точно знала, что смотрела Фаина именно на нее. Уля мысленно улыбнулась и пожелала ей счастья, в чем и в ком бы оно для нее ни заключалось. «Пусть в ее жизни будут свет и радость, а я окажусь неправа, подозревая ее галантерейно-холщевый брак вынужденной житейской необходимостью, ловко провернутой сделкой при натуральном обмене товара на товар», – подумала она.

Можно высмеивать себя за эту странную историю, увенчать себя шутовским колпаком или заклеймить парой хлестких выражений Фаину, разразиться жалобными стонами о кровоточащей душе и собственной глупости, или – принять эту историю, как лекарство, убедив себя в том, что оно подействовало. Устав жизни, полный железных и неукоснительных правил, ведет к отчаянию и краху, но как к ним относятся соловьиные трели в лесу, «флейта водосточных труб», пронзительное упоение жизнью?.. Видимая внешняя безупречность всегда вызывает ощущение скрытого порока, тогда как легкий флер его придает тонкий и изысканный оттенок вкусу…

Я выудила себя из дебрей того мира, чтобы найти новый и он появился… Неожиданный, ну так что ж… Фаина, как легкий переменчивый ветер встряхнула меня, освободила от мраморной застылой неподвижности, взъерошила, раздразнила, заставила биться как мотылька в окно, чтобы найти выход. Она потянула за тот конец нити, который смог распутать клубок, и я благодарна ей за это, за то, что снова начинаю жить, вместо того, чтобы шарахаться в компании ушедших в иной мир призраков и теней. Смерть Глеба, а потом и других соприкасавшихся со мной людей, слишком травмировала меня, и поиск выхода явно затянулся. Казалось, из того помещения не ведет наружу ни одна дверь. Фаина милосердно открыла ее передо мной. Поэтому я позволю себе видеть в ней свет, желать ей не вынужденно скованной кандальной семейственности, но брака по любви, без стоптанных тапок, отвисших на коленках тренировочных и прочих, отдающих гнильцой примет.

Зазеркалье

Со Стасом она познакомилась на скучном заседании, вынужденная присутствовать там по работе. После мероприятия шеф планомерно представлял помощницу разным людям, одним из которых и оказался Стас – Станислав Алакшеев. На первый взгляд, ничего особенного и уж тем более рокового в нем не наблюдалось: стройный парень славянской внешности, светловолосый, сероглазый в обычном мышино-сером деловом костюме, сидевшим на нем, кстати, довольно средне, сдержанный синий галстук, незапоминающийся чуть слышный парфюм – одним словом, чиновник в привычном для себя антураже… Кажется, встретишь такого и пройдешь мимо, скользнув взглядом…

Задержав руку Ули в своей значительно дольше положенного, он внимательно посмотрел ей в глаза, отчего у нее по всему телу прошла странная пунктирная дрожь – внезапно Ульяне показалось, что эта встреча предопределена свыше, кем-то, выстроившим звезды в определенном порядке специально ради этого случая. Глупость, конечно. Высокопарная сентиментальная глупость, свойственная дешевым историям глянцевых журнальчиков для скучающих домохозяек и неудачниц, мечтающих о модельной внешности и муже-миллионере, но с грустью каждое утро заглядывающих в зеркало. Она зажала его визитку в руке, а вечером выбросила происшествие из головы, сунув клочок картона в общую визитницу – для коллекции. По своей взбалмошной натуре она не удержалась и сделала некий шаг навстречу: послала приглашение на одно из мероприятий, но он даже не ответил, не говоря уже о появлении. Страдать иллюзиями Уле несвойственно, выводы напрашивались сами, она пожала плечами и заставила себя забыть.

Через год они пересеклись снова. Прошлое повторилось почти с точностью: ее рука в его теплых ладонях, тихий голос, вкрадчиво произносящий: «Я до сих пор храню твою смс-ку» и дрожь по Улиному телу среди гомона очередной конференции.

Он нашел ее сообщение и украдкой показал его Уле. Необъяснимый факт внутренней растерянности настиг ее врасплох, она только и смогла, что глупо спросить: «А зачем ты ее хранил?». Стас не ответил, исчезнув посреди конференции.

Ответ пришел вечером, завибрировавший телефон доставил сообщение: «Хранил, потому что нравишься, не отвечал, потому что стеснялся». Такого с ней еще не случалось. Нереально, но она почувствовала себя школьницей, получившей первое неловкое признание в симпатии, и оторопела. Это она, привыкшая к вниманию мужского пола, умеющая флиртовать, манипулировать, добиваться поставленных целей и задач, знающая, что ее темная сторона – лучшее оружие в мире мужчин, ударная сила, сокрушающая препятствия!.. Ульяна всегда знала, как одеться, какой длины должна быть юбка и насколько глубок вырез декольте, какие духи оставят неизгладимый шлейф, знала, как улыбнуться, посмотреть и что сказать… Мужчины… Примитивное отношение, желания и потребности…

Он казался неправдоподобно чистым, незамутненным в мире циничных постельно-денежных/прагматично-свойских взаимоотношений (звучит так, что от оскомины сводит зубы, но факт есть факт), но это не делало его в глазах Ульяны слабым, а добавляло еще больше привлекательности и гармоничности его образу. Они написали друг другу еще несколько сообщений. Уле пришлось признаться, что завтра она уезжает в командировку и вернется только через две недели.

На следующий день в поезде она посмеялась над своей вчерашней впечатлительностью, сделав вывод, что молодой человек так необычно флиртует, привлекая внимание дам столь нетрадиционным способом и постаралась снова, как и год назад, выбросить этот эпизод из сознания. Тем не менее, вернувшись, отправила ему смс, скорее из любопытства, чем по каким-то иным причинам. В ответ та же холодная тишина, что и в первый раз. Этого следовало ожидать. Она разозлилась и послала все к черту.

В третий раз жизнь столкнула их еще через три месяца на более пафосном по своему размаху мероприятии, где оба находились довольно долго, бродя с бокалами вина по залу и общаясь с нужными и не очень людьми. Увидев Ульяну, он целенаправленно пошел в ее сторону, фиксируя глазами ее взгляд и сковывая движения, чтобы та не смогла удрать. Впрочем, она и не собиралась, охваченная теплым томлением, растекавшимся по телу. Он шептал ей на ухо, что соскучился, постоянно о ней думал, и засыпая, видел ее глаза… Перекинув ее руку через свою, крепко прижимал к себе, то ли демонстрируя окружающим, что она с ним, то ли не желая отпускать и потерять из виду. Уля не могла на него сердиться. Когда он находился рядом, все негативные чувства растворялись, она чувствовала себя безвольным пластилином, покорно принимающим ту форму, которую хотели ему придать руки скульптора.

Раскланявшись со всеми и отдав дань служебным обязанностям, Стас утащил Ульяну гулять по городу, заявив, что крадет, и возражения не принимаются. Она не сопротивлялась, в его присутствии ее воля угасала, таяла, исчезала… Она показывала ему любимые с детства места: школу, в которой некогда училась, переулки, по которым бегала с подружками, дворики, ставшие для нее родными, знаковыми, и тем самым пускала Стаса глубже в душу, что не позволяла себе уже давно…