Письма из Гималаев - Райнхольд Месснер

За нас не беспокойся, ничего не случится.

Вчера было очень весело, когда налаживали переправу через речку Рупал. Наши славные парни в их странной одежде и постоянно улыбающиеся представляли интересное зрелище. Один из них дотащил мой тяжелый чемодан сюда, сначала по огромной морене, а затем через ледник, при этом, похоже, для него это был сущий пустяк.

Здесь даже можно услышать пение кукушки и жаворонка, совсем как дома.

АЛЬБЕРТ ФРЕДЕРИК МАММЕРИ

28 июля 1895

Жить в лагере очень весело. К нашим услугам всевозможные удобства, а люди бегают с поручениями, приносят и уносят все, что пожелаем. Пока мы поднялись только на один небольшой скалистый пик. После перехода через перевал Мазено (им пользуются местные) мы спустились в Диамирскую долину – она не заселена, но невероятно красива: чудесные деревья, в основном березы и сосны, густые заросли шиповника и множество цветущих кустарников.

Передохнув день, вернулись обратно через очень длинный перевал, на котором попались один-два участка, где стоило бы поупражняться в скалолазании. К сожалению, пройдя через перевал, мы оказались на другой стороне горной цепи и должны были в итоге снова вернуться к Мазено, потому что еда закончилась.

Шли целый день на высоте от четырех с половиной до пяти с половиной километров и чувствовали себя великолепно. Так что даже не переживаю, что из-за разреженности воздуха будем слишком утомляться.

АЛЬБЕРТ ФРЕДЕРИК МАММЕРИ, ФРАГМЕНТЫ ПИСЕМ, БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ, НАНГА-ПАРБАТ

4/9 августа 1895

Эти горы не идут ни в какое сравнение по высоте с другими, наша техника скалолазания тут не работает. К разреженному воздуху привыкать оказалось очень тяжело. Скорее всего, придется потратить еще месяц на тренировки. Мы провели здесь пока слишком мало дней.

Уверен, что покорим гору, что все упирается лишь в целенаправленные тренировки и правильное дыхание.

Мы наслаждаемся проведенным здесь временем. Даже если не суждено будет взойти на Нанга-Парбат, я никогда не буду жалеть, что удалось увидеть эти гигантские горы и огромный горный массив у Хунзы, за которым граница с Россией.

Мы с Колли абсолютно в норме. У Гастингса все еще болит потянутая лодыжка[14]. Впрочем, надеюсь, он будет в строю уже через несколько дней.

В общем и целом тут неплохо, но восхождение не имеет ничего, ну или почти ничего общего с тем, к чему мы привыкли в Альпах. Дыша разреженным воздухом, за день едва ли удается преодолеть чуть более километра, да и то получается дойти только туда, куда могут добраться носильщики с грузами.

Нам удалось занести часть груза на Нанга на высоту 4900 метров, но чтобы тащить его дальше, потребуются неимоверные усилия, потому что носильщики не могут пройти выше отметки в 4419 метров, где начинается верхний ледник.

Но я надеюсь, что все получится, ведь до сих пор мы преодолевали все трудности и сильно продвинулись в тренировках.

Я сделаю все возможное, чтобы положить Нанга к твоим ногам, пусть даже понемногу и начинаю сомневаться в успешном исходе.

Находиться в разреженном воздухе тяжело, но еще хуже солнце, оно так печет, что к десяти утра мы уже совершенно без сил.

Мы с Колли занесли вчера 5,5 кг шоколада, шесть упаковок с печеньем (по 900 граммов каждая), консервированные супы и прочее почти на 5200 метров на склон горы и сложили все в водонепроницаемые мешки. На следующей неделе сделаем еще одну ходку, чтобы доставить эти сокровища на вполне преодолимый скалистый гребень на высоту около 6000 метров.

Затем с третьей ходкой рассчитываем поднять припасы до подножия главной вершины, на отметку около 7000 метров. В любом случае путь нам теперь более чем известен.

АЛЬБЕРТ ФРЕДЕРИК МАММЕРИ

Без даты

Шансов покорить вершину немного. Колли уже не особенно и рвется, а старина Гастингс умудрился простудиться, так что я могу рассчитывать лишь на гуркхов. Они, к слову, превосходные альпинисты и прекрасные люди, но все же не могут оказать должного содействия члену Альпийского клуба. Ну да ладно, я, видимо, уже совсем скоро вернусь. Не огорчайся из-за Нанга.

Я сделал несколько удивительных высотных восхождений и видел такие утесы и сераки, которые Альпам и Кавказу даже и не снились.

Нанга с этой стороны – это три с половиной километра скал и льда, невероятно крутых и сложных, словно несколько Маттерхорнов и Монбланов, поставленных один на другой.

Наверняка удалось бы подняться, если бы Рагобир, один из гуркхов, в решающий момент не заболел. Пришлось провожать его вниз.

Несомненно, разреженный воздух выше 5,5 км сильно влияет на нас.

Завтра собираюсь вместе с гуркхами добраться до долины Ракиот через перевал. Гастингс и Колли возьмут носильщиков и припасы и пойдут в долину низом.

Если северо-западная сторона Нанга окажется легче, тогда, может, мы и поднимемся. Тебе тут же пришлют телеграмму, и она придет раньше, чем это письмо!

Это последнее письмо не датировано. Возможно, оно было отправлено 23 августа. 24 августа Маммери с обоими гуркхами видели на склоне горы последний раз.

АЛИСТЕР КРОУЛИ[15], К2

1902

Экенштейн[16] настаивал, чтобы я не брал с собой книги. Согласно его концепции, путешествуя в дальних странах, нужно на время превращаться в настоящего дикаря. Но по опыту я знаю, что человек жив не хлебом единым. Поэтому причину возникновения психической и моральной неустойчивости у европейцев, которую приходилось наблюдать почти в каждом путешествии, я связываю скорее с тем, что им недостает спокойствия ума, чем с физическими тяготами и лишениями. Так, из-за какого-то куска сахара даже лучшие друзья могут начать бить друг другу морды. Не то чтобы я хотел сказать, что не выжил бы без Мильтона и других авторов на леднике Балторо, однако нельзя игнорировать факт, что Пфаннль спятил, а Весселей превратился в такого обжору, что начал красть еду[17].

АЛИСТЕР КРОУЛИ, КАНЧЕНДЖАНГА

1905

В случае моей смерти Джорджу Сесилу Джонсу надлежит сделать следующее: тело забальзамировать, облачить его в белую мантию Тау, красно-золотую тунику Абрамелина с поясом, положить в гроб корону и жезл. А также большой красный меч. Все мои магические драгоценности похоронить вместе со мной. Нужно подготовить склеп для подобающего размещения гроба, при этом отказаться от всяких украшательств. Использовать белый камень. На надгробии написать одно-единственное слово «Пердурабо»[18]. Замуровать вход в склеп, тщательно скрыв его от глаз простых смертных. Избавиться от любых упоминаний об этом месте. В склеп поместить пергаментные книги со всеми моими произведениями в герметичной упаковке. Место должно быть выбрано исключительно Джорджем Сесилом Джонсом, и знать о нем должен лишь он один. Склеп должен располагаться на священной земле.

АЛИСТЕР КРОУЛИ, КАНЧЕНДЖАНГА