Доктор-дьявол(Избранные сочинения. Т. III) - Соломин Сергей

Он занес блестящий нож и погрузил его в упругое, розовое тело. Кровь полилась ручьем и обрызгала белый халат врача-дьявола.

Но в то же мгновение раздался сильный треск и с высоты купола посыпались стекла. Грянул выстрел, другой. Около сада затрещали полицейские свистки.

Внутрь операционной комнаты на веревке на блоках, служившей для какого-то приспособления, быстро спустился домашний врач Шугаева, Хворостинин, и схватил за руку Малевского.

Двери громил полицейский отряд.

Малевский извивался, как змея. Глухонемой идиот бил Хворостинина чем-то тяжелым по голове. Наконец, Малевскому удалось вырваться. Он подбежал к стене и повернул рычаг. Синий свет погас. По диковинным осветительным аппаратам сверкнули молнии. В соседнем помещении раздались один за другим взрывы…

Полиция ворвалась.

Малевский был арестован. Одним из лежащих на операционном столе оказался Генерозов. Рана, нанесенная ему Малевским, не угрожала жизни. Миллионер, у которого были вырезаны обе почки, умер в страшных мучениях через несколько часов.

На допросе Малевский вел себя спокойно и объяснил все, словно читал лекцию студентам.

— Я думаю, что обойдусь без вопросов и сумею удовлетворить ваше любопытство. Я ведь знаю, что нужно вам, жалким трусам жизни. Я открыл способ пересаживать органы из одного организма в другой. Если бы мне не помешали, Шугаев был бы жив и пользовался здоровьем, а труп Генерозова я сжег бы в крематории, который у меня устроен в конце здания. Я зарезал всех исчезнувших молодых людей, чтобы их здоровыми органами обновить и воскресить жизнь богачей.

Они наслаждаются жизнью. Имен их я не назову. Они сами не знают, какой ценой я их спас. Они живут с чужими почками и думают, что я их вылечил. За эти операции я брал огромные деньги. Я сам тоже миллионер. Синий свет тоже мое изобретение. Он способствует почти мгновенному заживлению, восстанавливает сосуды и протоки. Вы никогда не узнаете моей тайны — взрыв истребил все. Что мне сказать вам еще? Что вы меня осудите, что вы готовы растерзать меня, что вы считаете меня за неслыханного злодея? Жалкие слизняки, копошащиеся в навозе черви! Разве вы в состоянии понять жизнь? Прощайте, добродетельные мещане! Будьте вы прокляты!

Малевский поднес руку ко рту, что-то проглотил и через мгновение рухнул на пол безжизненной массой.

Роковая страсть

I

В доме князя Корибут-Ольшанского письмо дяди из Австралии произвело страшный переполох.

Двенадцать лет тому назад, когда князь был еще совсем молодым человеком, этот дядя, разорившись на разных предприятиях, уехал в Америку искать счастья. Года два от него приходили письма, а потом он замолчал и родственники думали, что он умер.

Вот что значилось в письме:

«Дорогой племянник! Австралия дала мне то, что не дала ни родина, ни Соединенные Штаты: я нажил около миллиона фунтов стерлингов. Чувствуя, что мне осталось недолго жить, я обратил все свое состояние в капитал, который желаю при жизни передать старшему в роде князей Корибут-Ольшанских, то есть тебе. С меня достаточно небольшого капитала и моей любимой фермы, на которой я окончу дни свои. Однако, непременным условием получения наследства я ставлю твой приезд с женой (уверен, что ты женился) ко мне, в Австралию. Хочу вас обоих видеть и обнять… Известите меня о вашем решении каблограммой. На все расходы прилагаю чек в 10.000 фунтов.

Любящий тебя дядя Франциск».

Неожиданное получение наследства было как нельзя более кстати. Дела князя Корибут-Ольшанского сильно пошатнулись и огромному родовому имению, «Ольшанке», грозила продажа с аукциона.

Но, с другой стороны, поездка в Австралию представляла непреодолимые затруднения. Князь только что оправился от опасной болезни, был еще очень слаб; опасались, что разовьется порок сердца. Столь дальний переезд по океану консилиум врачей признал безусловно невозможным и угрожающим роковыми последствиями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Обо всем этом известили дядю обстоятельной каблограммой, стоившей огромных денег.

Но упорный старик знать ничего не хотел и ответил:

«В таком случае, пусть приедет твоя жена. Иначе лишу наследства».

Князь не знал, что делать, но молодая княгиня, славившаяся своей красотой, энергично настаивала на путешествии. Ее поддержали родные и знакомые:

— Океанские пароходы — верх комфорта и несчастий почти никогда не случается. Катастрофы на железных дорогах гораздо чаще. С княгиней вашей может поехать кто-нибудь из родственников. Необходимы для сопровождения пожилая дама и опытный, энергичный мужчина. Конечно, поедет и преданная прислуга. Княгиня и не заметит, как переплывете океан.

С тяжелым предчувствием князь, наконец, согласился и княгиня со свитой уехала.

Каблограмма известила о ее благополучном прибытии в Австралию. Пришло два письма от княгини и дяди и, наконец, новое известие по подводному кабелю о дне обратного отъезда.

За время отсутствия княгини лондонский банк известил князя о переводе на его имя из Австралии 893.000 фунтов стерлингов.

Следовательно, со стороны получения наследства все обстояло благополучно и княжеский род Корибут-Олбшанских вновь засиял в блеске и славе.

Наконец, наступил день, когда княгиня должна была прибыть в Европу. Но телеграммы из Англии князь не получил.

Не пришла она и на второй, и на третий день. В страшной тревоге князь запросил пароходную контору. Ответили глухо: «„Трафальгар“ еще не прибыл».

Потянулись мучительные дни ожидания. Князь поехал в Англию и ежедневно лично справлялся в пароходной конторе. Высокий, выбритый англичанин, с сухим деревянным выражением лица, неизменно отвечал:

— Никаких известий о «Трафальгаре» мы не имеем.

Через месяц англичанин тем же равнодушным голосом сообщил убийственное известие:

— «Трафальгар» вычеркнут из списков наших пароходов, как погибший.

Князь едва не сошел с ума и два раза покушался на самоубийство. Его с трудом спасли, но вернулся он в Ольшанку совершенно разбитый и сразу поседевший.

Со времени отъезда княгини Ванды из Австралии в Европу шел уже третий месяц. Никакой надежды на случайное спасение не оставалось, но в один вечер в Ольшанку прискакал младший брат князя. Выскочив из коляски, он бросился к террасе, где стоял сам князь, и, размахивая газетой, кричал:

— Владислав! Владислав! Ванда жива!

Князь протянул руки вперед и рухнул на пол. Но радость редко убивает и вскоре, очнувшись, он прочел корреспонденцию в газете:

«Из Коломбо телеграфируют, что итальянский пароход „Этрурия“, попав в циклон в южной части Тихого океана, сбился с курса и едва не потерпел аварию у скалистых островов. С одного из них были замечены подаваемые кем-то сигналы. Когда волнение несколько успокоилось, была отправлена на берег шлюпка, которая приняла на борт двух потерпевших кораблекрушение: молодую даму и пожилого мужчину. Оба оказались пассажирами с погибшего парохода „Трафальгар“. Трудно объяснить, как это злосчастное судно могло быть отнесено в Тихий океан, но спасенный мужчина рассказывает, что пароход потерял руль и сверх того сломался гребной вал. „Трафальгар“ носило больше недели по воле ветра и морских течений, пока он не нашел гибели около скалистых островов. Спаслось только двое. Несчастные питались с трудом добываемой рыбой, раками и устрицами. Выброшенный на берег ящик с консервами спас им жизнь, по последние три дня они голодали. В общем оба совершенно здоровы».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вторая корреспонденция гласила:

«Спасенные пассажиры „Трафальгара“ оказались: польской княгиней Вандой Корибут-Ольшанской и ее слугою Яном».

В ту же ночь пришла телеграмма и от самой княгини.

Оба брата поехали навстречу и стали ожидать добровольца[2] «Киев» в Порт-Саиде…

Князь и княгиня счастливо зажили в Ольшанке, стараясь забыть страшное прошлое.