Робинзон по пятницам - Анастасия Монастырская

Все, решено. Вот сейчас приму экзамен и вперед, на Чапыгина. Там как раз сегодня кастинг начинается, отбирают лучших из лучших. В этот раз возьмут только петербуржцев. Наш город по-прежнему в почете. Говорят, что лучше петербургских камикадзе, нет. В новостях передавали, что сюда даже главный продюсер шоу пожаловал. То ли Пурген, то ли Пургин. Да какая мне-то разница? Главное — стать участником, а там, как любит приговаривать тетка: "уткнемся — разберемся!".

Но если не возьмут? Что, значит, если и что значит, не возьмут?! Стыдитесь, Стефания Андреевна, детский сад в ваши-то годы? Не возьмут, предложим взятку. Большую. В пухлом конверте. Правда, я не умею их давать, но когда-то ведь надо начинать. Сначала взятка, потом увлекательное путешествие в теплые края. Тридцать лет на носу, а ничего не видела и нигде не была, кроме Колымяг и кабинета декана Трохименко. Все! Решено: кладу заявление на стол декану и становлюсь героем нашего времени. То есть, героиней. Последней.

Решение, принятое в нужном месте и в нужный час — это спокойствие нервной системы. Если вдуматься, то это так и есть. Раз решение проблемы найдено, зачем переживать по пустякам. Правильно я думаю? Правильно.

Поэтому в аудиторию, где студенты четвертого курса сдавали экзамен по истории литературы, я вошла в отличном настроении. Опоздать — не опоздала. Деньги все-таки — великая вещь. В этом каждый раз убеждаешься, как только выходишь в люди. Стоило поднять руку, как тут же около меня выстроилась вереница машин — от "Жигулей" до джипа "чероки". Поколебавшись, выбрала "чероки", во-первых, этим я как бы отомстила Романову; во-вторых, всю жизнь мечтала покататься в танке; в-третьих, за рулем оказалась весьма бойкая дамочка-фотограф, которая спешила по заданию редакции. По счастливому стечению обстоятельств как раз в нужный мне район. Никакого тебе блатняка и ненавистного мне "Радио шансон": в салоне бередил душу джаз, дамочка тонко благоухала французскими духами и не лезла с разговорами. За считанные минуты меня торжественно доставили к главному входу, и вот, я здесь!

Судя по всему, все студенты накануне праздновали начало сессии и Старый Новый год. М-да, похоже, знаний от них вряд ли дождешься.

— Господа, перед тем, как тянуть билет, задаю тест-вопрос на удачу. Может, кому-то из вас повезет.

На физиономиях моих жертв отразилась гамма эмоций: от обреченности до надежды. Потом кто-то аккуратно выдохнул (господи, ну и перегар!):

— Как вас зовут?

Я хищно улыбнулась:

— Уж это, надеюсь, вы все-таки запомнили.

Юноша сделал вторую попытку:

— Какой предмет мы сдаем?

— Нет. Примитивно. Пусть формулировка будет немного сложнее. Итак, тот, кто с ходу расскажет о сквозном лейтмотиве в романе Джойса "Улисс", получает "отлично". Время пошло, господа! Я жду!

Эх, кажется, промахнулась. Картинка, что называется: "Оставь надежду всяк сюда входящий!". Надо было что-нибудь про Мураками или Коэльо завернуть, кто-нибудь бы обязательно клюнул на удочку. Черт, как не хочется торчать здесь, выслушивая великовозрастные глупости! Не хочется, а придется. Дамы и господа! Мы начинаем!

— В общем, так. Берете билет, начинаете готовиться. Через полчаса начну спрашивать. Огромная просьба — вести себя тихо и достойно.

Я вышла из аудитории и прикрыла дверь. Кто бы сомневался? Тут же раздался специфическое пиканье: студенты звонили по своим телефонам и своим адресам.

— …Алло, Натаха? Ты можешь пересказать содержание романа Сартра "Тошнота"? Вкратце. Ага, записываю. Его тошнит. Ее тошнит. Не понял? Они, чего, все беременные что ли?

— …Слушай, ну не будь занудой! Вопрос-то легонький. Французский период Скотта Фитцджеральда. Давай с начала. Во-первых, кто такой этот Скотт? Что, значит, не знаешь?! А в энциклопедии посмотреть слабо? Подозреваю, что Скотт — писатель, про других здесь и не спрашивают… Нашел? Здорово! Пишу… Годы жизни… Теперь о французском поцелуе, тьфу, периоде. Что? Вместе с Хэмингуэем? Во, дают! И как там у них все было? Поподробнее, пожалуйста.

— Привет, толкиенутым! Давай излагай эту пургу про хоббитов, а то я кроме переводов Гоблина ничего не знаю.

— Мама! Что такое итальянский постмодернизм в современном контексте? Я знаю, что ты не знаешь. Спроси у соседки, она все-таки учитель, должна такие слова знать.

Ну что ж, гаврики мои заняты хорошим, а главное, полезным делом — собственным просвещением. У меня есть полчаса, которые я полностью могу посвятить себе, любимой.

***

О любом экзамене мои коллеги говорят так: "Полгода унижений и три часа удовольствия". По мне, нужно быть проще, и тогда студенты к тебе потянутся. Вот как сейчас, например. Сидят зайчики-гулики за партами и, как минимум, списывают. Другой вопрос, насколько удачно они это сделают. Ведь мало сдуть с учебника и конспекта, нужно еще понимать, думать. Это уже сложнее. Впрочем, через полчаса увидим, кто, на что горазд. Справедливости надо сказать, что этот курс самый умный из тех, что у меня были.

А пока…

Пока в моей жизни наступило время затишья. Боже мой, как давно я ждала этого момента. Туалет на шестом этаже. Никого. Ни лаборанток, моющих посуду, ни студенток, болтающих по телефону (почему это нужно делать в туалете, до сих пор в толк не возьму), ни уборщицы. Я одна. Сижу в кабинке, курю сигарету, пью кофе из термоса и читаю любовный роман.

Народ безмолвствует? Народ в шоке? Это проблемы народа. Мне надоело скрывать свой скелетик в шкафу. Пришла пора признаться, как на исповеди: кандидат филологических наук, доцент, преподаватель зарубежной литературы, в общем, дама, приятная во всех отношениях, обожает низкопробное любовное чтиво. Да! Обожаю! Дамские романы — моя слабость, которую холю и лелею с юных лет. Под моей кроватью и ванной скрываются книжные завалы. Время от времени я провожу ревизию и отношу романы в книжный обменник: две старых на одну новую. В тайной страсти не вижу ничего плохого, в избитых сюжетах, где обязательно восторжествует хэппи-энд, тоже. Все честно. Мне предлагают условия игры, я их принимаю. Истории страсти пылких англичанок (!), светловолосых француженок (!!) и русских мулаток (!!!) завораживают своей прелестной наивностью. Я глотаю их, как молдавское красное вино, знаю, что есть сорта получше и подороже, но сейчас… и это сойдет. После тяжелого трудового дня имею право расслабиться и получить удовольствие. Что? Выйди замуж и получай удовольствие от общения с мужем. Боже, как народ наивен! Кто сказал, что с мужем можно получить ТАКОЕ удовольствие, как при чтении любовного романа?! Между прочим, в период моей брачной лихорадки, я читала исключительно труды классиков. Каждый из супругов, прерывая чтение газеты "Спорт-экспресс" обязательно инспектировал мой читательский дневник. Вольтера читать можно, а какую-нибудь Мери Робертсон — ни-ни! Это дурной тон, Эфа! Иногда дело доходило до смешного: любовное чтиво пряталось как заначка. Порой и сама забывала, где схоронила любимую книжку.

Приключения белокурой Тортиллы — моя любимая серия. В кое-то веки имя героини на все сто процентов соответствует содержанию книги. Интересно, как оно звучит в оригинале? Думаю, не слишком привлекательно. Впрочем, знатоки испанского найдут достойные синонимы. Тортилла уже побывала в объятиях сурового викинга, средневекового рыцаря и мятежного монаха и при этом не утратила ни красоты, ни юности, кроме девственности, разумеется. "Звезда гарема" — новая порция запретного удовольствия. Купила любовное чтиво давно, но дойти сумела только до сто восьмой страницы, все время отвлекают.

Открыв книгу, я забыла обо всем на свете:

"…Отвечай мне, — потребовал Омар Калиф. — Неужели ты посмела изменить мне с моим евнухом?

Тортилла смело посмотрела в прекрасное лицо своего повелителя.

— Нет, мой господин! Он же евнух!

Омар жадно оглядел точеные формы своей строптивой наложницы:

— Но как ты это докажешь?

Тортилла бесстрашно сорвала с себя дорогие одежды.

— Я отдамся тебе, мой повелитель!

Ее грудь напряглась, и соски отвердели…"

Чертова пятница! Накликала. На самом интересном месте! По мраморному коридору стук каблучков. Я инстинктивно подобрала ноги и застыла в неудобной позе. Некстати вспомнилось: "Мы будем мочить их и в сортире!". К чему бы это?

Каблучки остановились посредине туалетной комнаты. Замерли. Затем послышался писк мобильного телефона. Такой звук бывает, когда тыкают в маленькие кнопочки длинным наманикюренным ногтем.

— Алло, это я. Ничего не получилось… Пусто. Видно, кто-то там побывал до меня. Только не психуй! Я что-нибудь придумаю. Обещаю. Ты мне веришь? Правильно делаешь. Верь. Я у тебя одна. Теперь сиди и не высовывайся. А вот этого не надо? С ней встречаться — не надо. Всякая инициатива наказуема, по-моему, ты это давно понял на собственной шкуре. Не так ли, Феллини? То-то же. Когда его найдут, позвоню. Пока.