ЛидаКол - Борис Львович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Была на связи с тамадой,
К ней дважды приходил фотограф,
Уже с фамилией другой
Тренировала свой автограф.
Сбылась и девичья мечта!
Волшебный мир любой принцессы –
Готовы платье и фата
Для самой главной в жизни пьесы!
Она кружится с ними в танце,
Как будто Николай ведёт,
Блеск глаз и щёки все в румянце.
«О Боже, как же мне везёт!» –
Шептала нежными губами,
Судьбу благодаря свою.
Рисунок вальса под шагами,
Пульс слов: «Я так его люблю…»
Он абсолютно совершенный,
Мужчина жизни навсегда,
Он был единственным и первым,
Кому она сказала: «Да»!
Нет, не была она наивна,
Не замыкалась от людей,
Всегда открыта, позитивна,
Общаться просто было с ней.
Ещё она всех поражала
Универсальностью талантов.
Не важно, что ни начинала:
Балетный танец на пуантах,
Игру на струнных инструментах,
Дебют за шахматной доской –
Всегда была в аплодисментах,
С медалью только золотой!
Подруги тоже ей под стать:
Без зависти, амбициозны,
Готовы первенство признать,
Но в чём-то так же виртуозны!
Светлана в школе музыкальной
Окончила класс фортепьяно,
Так вот, играла гениально
И пела голосом сопрано.
Вторая же была спортсменка
Легкоатлетка-чемпион,
Чуть-чуть пацанка, имя Ленка,
Могла и спринт, и марафон.
По жизни гордой шли походкой,
Имели правильные цели,
Быть интердевочкой-красоткой28
Они уж точно не хотели.
И обе юмор обожали,
Столь острый, как клинка укол,
Ведь именно они прозвали
Брачующихся ЛидаКол!
* * *
До торжества немного дней,
У Коли кончились все сроки
К объединению семей
Без шума для него и склоки.
Успел проникнуться обманом,
Откладывая эту встречу,
Но всё-таки она настала –
У Лиды ужин в этот вечер…
И лжеотец у Николая
Отрепетировал подлог.
Спектакль первым открывает
Он, гостем перейдя порог.
Снимает макинтош29 и шляпу.
Уверенный, холёный, статный.
Чуть ли не ляпнул: «Вечер в хату30!»
Но вслух — по роли аккуратно:
«Ну, сын, представь нас, дорогой!»
Сам Лиде протянул цветы.
«Знакомьтесь, это папа мой».
«Ну что за голос сироты? –
Перебивает Майер Колю,
При этом руку жмёт Ивану, –
Для близких — просто Анатолий».
И дальше сеет ложь по плану:
«Прошу прощения, без супруги,
Она слегка недомогает,
Мигрень и женские недуги
Быть с нами здесь не позволяют.
Ты, Колька, знатный сорванец,
Такую отхватил невесту!
Ну прям мужчина, молодец!
У жизни рвёшь под солнцем место!»
Иван Давыдыч улыбался
Под впечатлением от свата,
Знакомства их чуть опасался,
А тут увидел прям собрата.
По первым фразам, поведению
Почувствовал, что в доску свой,
И непонятное волнение
Сменил умеренный покой:
«А я для близких всех — Иван,
И, может, перейдём на «ты»?
Пока ещё никто не пьян,
Всухую наведём мосты!»
«Согласен!» — вторил бывший зэк.
В ответ на шутку улыбнулся.
«А как же спутница навек?» –
Он снова к Лиде повернулся.
Она так и стоит с цветами,
Не смея старших перебить,
Любимый между их отцами…
Семья! Что лучше может быть?
Очнулась, звонко засмеялась,
Самоиронией полна:
«Да, что-то я разволновалась,
Заметьте, тоже без вина.
Пройдёмте, буду всех кормить,
И не судите меня строго!»
«Так я уже готов хвалить!» –
Не прекращая диалога
Добавил ролевой отец
И, увлекаемый невестой,
По сути — профессиональный лжец,
Пошёл занять в гостиной место.
Вот Коля слабым был звеном.
Притих, его съедала совесть.
Не Майер он, не фармазон31,
Не для него такая повесть.
Он только здесь стал понимать,
Что прав был Игорь — это ад
Любимым людям подло врать…
Однако нет пути назад…
Расположились. Стол в достатке:
Закуски, шуба, оливье,
Горячий борщ и кура в латке,
Десерт — пирог и курабье.
Поочерёдно Лиду хвалят,
Смакуя каждое из блюд,
Коньяк довольно быстро тает,
Отцы его, тостуя, пьют.
Хозяин слово взял вначале,
Сказал про выросших детей,
И что нет радостней печали
Ждать свадьбу дочери своей,
Как повезло ей с Николаем,
Поэтому благословил,
Чуть чокнулся фужерным краем
И залпом сто приговорил.
Через минуту Анатолий
Коньячный вызов принимает,
Словами выученной роли
Безукоризненно играет.
Благодарит он за приём,
Сказал, что рад подобной чести –
Быть в этом доме, этим днём!
Стеклянный звон — внутри по двести.
Общаются, знакомясь ближе,
Закалка не даёт пьянеть.
«Послание другу из Парижа»32 –
Высоцкого решили спеть…
Два папы быстро подружились,
Забыв невесту, жениха,
И те тихонько удалились
Побыть вдвоём не без греха.
Спасённый в своё время Дог
Урчит довольно в коридоре,
Взял что-то со стола, грызёт.
Семья практически вся в сборе.
* * *
В сознании, явно изменённом,
Везла Тамара незнакомку,
Рукой сжимая потаённо
Из платины в камнях иконку.
«Вам точно не нужны врачи?» –
Осмелилась она спросить.
«Веди машину и молчи!
И хватит это теребить!
Тем более, веры в тебе нет.
Зачем безбожнице икона?
Когда ты настоящий свет
Продашь за свет от телефона!
Меня ты больше не тревожь,
Вези к Таврическому саду».
У Томы пробежала дрожь
От этой речи и от взгляда.
Пронизывающий глубоко,
Какой-то неземной, холодный.
Красотка бы сейчас легко
Всё отдала из жизни модной,
Лишь бы забыть она смогла
Вид этих глаз и этот страх,
Сама который и везла,
Безвольно руль держа в руках.
В прострации, не зная, как,
Тамара довезла до места.
Дом угловой, напротив парк.
«Сейчас пойдёшь со мной, невеста!
Не удивляйся, я же знаю,
Что ты впервые влюблена,
Как раз таким и помогаю…»
Всё та же полная луна
Чуть подсветила незнакомку,
В глазах сменился гнев теплом,
Снимая Тому с жуткой ломки,
Наполненной незримым злом…
Забыв, что только что страдала,
В какой-то томной эйфории
Она послушно закивала,
И в полном раболепства стиле
Последовала вслед за той,
Кому с охотой подчинилась.
Парадный вход, этаж шестой.
Здесь женщина остановилась,
Открыла двери без ключа,
За ними — бесконечный холл,
Из освещения — свеча,
Бросающая тень на пол.
И эта тень была одна,
Зловещий силуэт огромный
Шёл по стене до потолка,
Замысловатый и неровный.
Тамара в сладком безразличии
Прошла за тенью в тусклый зал,
Где с затухающим величием
Остатком дров камин мерцал.
«Садись!» — хозяйка ей сказала,
Сама — напротив,
