ЛидаКол - Борис Львович Васильев

свадебным подарком,

Где будет, в том числе, и мой…»

Закончив речь, в конверте ярком

Спортивно-женственной рукой

Подруга в дар преподнесла

Обещанно-желанный тест.

Конверт украсили слова:

«Для лучшей в мире из невест».

Ответ на тест пульс раскачал,

Счастливейшая роль и доля,

Секрет начала всех начал,

Судьбы подарок ей и Коле.

Подруги в силу воспитания

Пытать вопросами не стали

И любопытному желанию

Из чувства такта ход не дали.

Тем более блеск в глазах её –

Такой простой и верный знак,

Ещё и женское чутьё…

В общем, всё поняли и так.

* * *

Легенда «Мерседес Шестьсот» –

В потоке рвёт машины вёртко,

Табун коней зашит в капот,

Вместо ключа в замке — отвёртка.

Внутри салона пацаны,

Носители того успеха,

О чём мечтало полстраны.

Баранку крутит из ореха

Жених и одного ругает,

Кровь гнева лупит по вискам,

Полжизни юной друга знает

По их совместным блуднякам:

«Я ж говорил, надень костюм

Нормальный, а не «Адидас»!

У нас не стрелка и не штурм…»

«Мне в нём любая баба даст!

Когда отжали на «галёре34»,

Ты сам кричал, что мне идёт!»

«Да лучше бы он на мажоре35

Остался! Что за идиот!

Ну чем ты думал, Саня, слышь?

Я всех просил — не подведите!

Короче, хрен мне возразишь,

Теперь свидетель будет Витя!»

Окончивший спортинтернат,

Размером с описания Йети,

В тревожных встречах нарасхват –

Такой у Коли стал свидетель.

На нём и галстук, и пиджак,

Пока молчит — вид превосходный.

Из минусов — чуть-чуть дурак.

Ещё Витёк всегда голодный.

За ними едет «бумер»36 белый

С водителем, порожняком,

Чтоб в ЗАГС красиво долетели

Невеста вместе с женихом.

Пока все за цветами мчатся

В подкрышный37 кооператив,

Дав время девушкам собраться,

И чтобы флоры позитив

Преподнести от трёх сердец.

Ещё один букет просил,

Представленный своим, «отец»,

И тот букет он оплатил.

Затем уже поедут к Лиде,

Помпезно женский пол забрать

С невестой в белоснежном виде,

В котором будет в брак вступать.

А дальше всё традиционно:

Играет маршем Мендельсон –

Предвестник росписи законной.

Женат сам, кстати, не был он.

Потом по памятным местам,

Немного фоток на ладошке.

Зерно бросают к их ногам,

Когда ступают по дорожке,

Ведущей к свадьбы апогею –

Банкету с бодрым тамадой,

Он старомодные идеи

Там выдаст за сценарий свой.

Стирают губы крики «горько»,

Из стихотостов череда,

В конвертах — непонятно сколько,

Сервизы дарят, как всегда…

И вот заслуженная ночь

Уже для мужа и жены,

Где взращенная папой дочь

Не будет чувствовать вины.

Должно быть так всё этим днём,

Но планы не всегда от Бога.

Пока что Коля за рулём,

Шуршит к цветочному дорога…

* * *

Над входом надпись «Кафетерий»

У Маяковского метро,

Гостеприимством дышат двери,

Ни то кафе, ни то бистро.

Иван и Игорь-Анатолий,

Чтоб молодых не тяготить,

Там и сошлись в отцовской доле

Вдвоём по-дружески побыть.

Тем более отца невесты

Смущал финансовый вопрос.

Пусть и шутливо, но с протестом

Свою позицию донёс:

«Ну как же, обсуждали вроде,

Расходы делим пополам!

Да будь ты даже, как Мавроди38,

Я всё равно бы деньги дал!

Вчера же Коля говорит,

Что ресторан оплатишь ты.

Мне, в целом, это не претит,

И знаю, что от доброты

Подобный жест не показной

И добавляет тебе чести,

Но праздник этот также мой,

Поэтому — расходы вместе!»

«Как скажешь, всё решим, конечно,

Я сам с деньгами начеку», –

Совсем, казалось бы, небрежно

Свояк ответил свояку.

А сам в несвойственной манере

На совесть камень положил.

За что Иван-то, в самом деле,

Обман весь этот заслужил?

Отличный, правильный мужик

Один тащил из детства дочь.

От мысли этой весь поник

С желанием убраться прочь.

И эта роль, как у паяца,

Из ложно-правильных оков.

Смешно, но в первый раз сознаться

Он в жизни этой был готов!

Давыдыч что-то говорил,

Но Игорь на своей измене,

Лишь сам себя внутри молил,

Чтобы не «вмазаться по вене39».

«Ты что, не слушаешь меня?» –

Вдруг донеслось из тишины.

«Да тут, прости, подумал я

По поводу своей жены

И заодно хотел спросить,

Коль неудобно, скажешь прямо,

Где та, кого благодарить

За этот день? Где Лиды мама?»

За годы воспитания дочки

Иван всем просто отвечал:

«Болела, отказали почки,

На небесах нашла причал…»

Всегда был крайне лаконичным

При разговорах о жене,

Считая это слишком личным,

Но тут раскрыл всё, как себе:

«Негоже начинать с обмана,

А мы уже, считай, родня.

Это всей жизни моей драма.

Ну слушай, раз спросил меня.

Представь, я младший лейтенант,

Не знающий во многом меры,

Влюбляюсь в девушку-бриллиант

С созвучным именем ей — Вера.

И чтобы просто по короткой

Её характеризовать –

Была настолько доброй, кроткой,

А красоту — не описать.

В общем, познал любви я бремя.

За ней везде, как верный пёс

Ходил, как появлялось время,

Поскольку службу здесь я нёс.

Она училась в Первом Меде40,

И долго, веришь, года два,

Ни о какой над ней победе

Не мог подумать я тогда…

Ухаживал, в кино ходили,

Гуляли, я стихи читал…

Казалось, оба мы любили,

А я надеялся и ждал.

Но близости не мог добиться.

Сейчас я помню, каждый раз,

Когда ей предлагал жениться

И слышал мягкий, но отказ.

Не понимал, что ей мешает?

Когда могли мы вместе быть,

Я чувствовал, как она тает…

Короче, это объяснить

Себе тогда так и не смог.

В одну из встреч таких вспылил,

И как на то время итог –

В военной службе часть сменил,

Ей перед этим сообщив,

Что никогда так не влюблялся,

И лишь отказам уступив,

На Север командировался».

Без театральности ненужной

Иван рассказ остановил,

Закашлял горлом чуть натужно,

Воды в стакане пригубил.

Продолжил: «Честно, я сбежал,

Но после — дня не проходило,

Чтобы о ней не вспоминал,

Забыть пытаясь через силу.

И вот, когда совсем поник,

Топя в армейском быте горе,

Увидел её светлый лик

В жилье служебном, в коридоре.

Не сновидением, а вживую,

Приехала ко мне сама,

Не менее