Меркурий в петлице - Владимир Саксонов

Появился Гауптман, застрял на пороге.

— Потерял свои марки? — переспросил Сергей и, принимая бумагу, посмотрел на Гауптмана, потом на капитана. — Весьма сочувствую.

Сергей просмотрел “объяснительную записку” Гауптмана.

— Не сходится, тут указано всего двадцать пить рублей — те, что у вас конфискованы. Но ведь вы еще пили, тратили деньги…

— Я продал еще… — хрипло начал матрос, но Сергей перебил:

— Почтовые марки, — он не спросил, он произнес это совершенно твердо.

Гауптман растерянно кивнул.

— На какую сумму?

— Десять рублей…

— Укажите, — сказал Сергей и взглянул на капитана.

От благодушия не осталось и следа. Выкрикнув что-то, он поднялся, позвал стюарда, снова сел, и все это не отрывая холодных бешеных глаз от красного лица Гауптмана.

В салон постучали. Вошел старший штурман.

— Ваши марки продал он, — все еще глядя на Гауптмана, проговорил капитан. — Господин инспектор каким-то образом заставил вора признаться…

“Вот ты как! Сразу про воровство вспомнил, — подумал Сергей. — Еще бы, покушение на частную собственность…”

Сергей мельком взглянул на остолбеневшего штурмана, усмехнулся про себя: “Законно!”, как сказал бы Гешка…” — и достал чистый бланк:

— Надо составить акт.

Коллекционер крутил головой, словно от зубной боли, его залысый лоб багровел.

— Где мои марки?!

Капитан буркнул что-то, старший штурман замолчал; поправив на коленях брюки, сел в кресло, тоже уставился на Гауптмана горящими глазами.

— Итак, вы продали их за десять рублей? — спросил Сергей. — Это правда? Одну только марку с Колумбом у вас купили за три рубля…

— О-о-о! — простонал штурман.

— Десять рублей за все, — тупо повторил матрос.

Сергей понял: “Не врет”, — и принялся составлять акт.

Он писал и слышал, как постукивают по столу ногти розовощекого, слышал разъяренный шепот старшего штурмана:

— Десять рублей!.. Я собирал эту коллекцию двенадцать лет! Где она? Где мои марки, свинья?!

— Двадцать пять и десять, — сказал Сергей, глядя на розовощекого. — Всего тридцать пять рублей. Прошу уплатить этот штраф, господин капитан, в счет незадержанной контрабанды.

— Но, господин инспектор! Он и так пропил свой заработок за месяц вперед. А теперь я должен платить мои деньги за его удовольствия? Забирайте его, пусть работает в вашем… как это называется? Есть у вас лагерь?

— В каком лагере? — удивился Ястребов.

— Ну, в этом — на пятнадцать суток…

— Таможенники охраняют экономические границы своей страны. Воспитывать иностранных моряков не наша обязанность. И… — Сергей улыбнулся, — так можно растерять команду, господин капитан!

— Я все равно выгоню его в Бремене, — буркнул розовощекий, стараясь взять себя в руки.

Гауптман отступил к двери.

“Вон!” — покосился на него капитан.

Старший штурман вскочил, бросился следом. Капитан принялся отсчитывать деньги.

… Возвращаясь с дежурства и поглядывая сквозь заплаканное окно трамвая на сонную Ригу, на мокрых голубей в карнизах озябших домов, Сергей хмурился, вспоминая, как смотрел на него Глаузинь. После “Редера”, уже перед рассветом, они оформляли отход шведского теплохода. Сергей старался быть внимательным… Ему показалось, что боцман — у этого рыжебородого было лицо прожженного плута — что-то тайком пронес в свою каюту. Оставив Глаузиня, Сергей пошел следом.

Он проверил у боцмана декларацию — только и всего. Глаузинь же, узнав об этом, извинился перед иностранцем. А Сергею, когда они сошли на берег, сказал: “Подозрительность к хорошему не приводит!”

Больше он об этом не говорил. Зато, обращаясь к инспектору Васе Краснову — третьему в их смене, — рассказал о нескольких неприятных случаях, вызванных излишней подозрительностью. Рассказывал он, как всегда, спокойно и даже невозмутимо, но по тому, как часто путал русские и латышские слова, Сергей понимал: старик волнуется.

— В прошлом году в наш порт приходили сотни иностранных кораблей, и, если подозревать, что всюду есть контрабандисты, это будет неправильно и плохо!

— Но мировая статистика считает, что только десять процентов контрабанды оседает в таможнях! — попытался возразить Сергей.

— Поэтому и надо быть внимательным, — отозвался Глаузинь.

…Вытирая в коридоре ноги о коврик, Сергей услышал, как в ванной фыркает под краном Гешка, и хотел быстро пройти в свою комнату. Но Гешка высунул из двери мокрое лицо, просиял:

— Здрасьте, дядя Сереж! Что я придумал! Вы меня в воскресенье возьмете на катер?

— Посмотрим, — сказал Сергей. И добавил: — Зайди, когда умоешься.

— А я уже! — Гешка схватил полотенце, скомкав его, стал тереть лицо.

— Вот что, — сказал Сергей. — Марка твоя с Колумбом — краденая.

— Как? — Гешка чуть не выронил полотенце.

— Понимаешь? Человек — моряк один из ФРГ — много лет собирал редкие марки. Читал их, как вот ты и Рита Августовна, а забулдыга с его же корабля украл и все пропил здесь, в Риге.

— А этот теплоход придет еще в Ригу? — глядя в пол, спросил Гешка.

— Наверное, придет…

Гешка сорвался с места, хлопнул дверью своей комнаты и через минуту вернулся.

— Возьмите, — протянул он Сергею “Колумба”, — когда придет корабль, отдайте ее хозяину. Не нужна она мне!

— И вот еще что, — голос Сергея почему-то стал хриплым, — ты, брат, не расстраивайся. У меня, честно сказать, тоже неприятности. Надо уметь их переживать. Понял?

ФИЛАТЕЛИСТИЧЕСКАЯ ВЫСТАВКА

Выставка известного в Риге филателиста Михаила Петровича Рыбника разместилась в конференц-зале редакции одной из газет. На стенах пестрели сотни марок. И на этом веселом ярком фоне фигура самого Рыбника, седеющего человека в потертом старомодном костюме, выглядела весьма скромно. Он стоял с указкой около стенда и, морщась от света юпитеров, что-то объяснял группе пионеров. Рядом возился кинооператор.

“Это тебе не пижон, не “оптовый покупатель”, — подумал Сергей, вспомнив Куралюна и с симпатией поглядывая на Рыбника.

Рита подвела его к стенду:

— Вот наша первая послереволюционная марка. Я вам о ней рассказывала. А здесь собраны марки союзных республик — тоже от самых первых. Видите? Армения…

Они переходили от стенда к стенду. Рита, сдержанная, несколько даже скованная вначале, увлеклась и рассказывала живо, с подробностями.

Потом улыбнулась, взглянула на Сергея.

— Вам не скучно?

Она словно не спрашивала, а говорила: “Вам ведь не может это показаться скучным, я знаю”.

— Только что подумал… Хорошо, когда коллекционер много знает. После ваших рассказов и для меня марки оказались неожиданно интересными.

Рита опять улыбнулась.

— И все-таки, чтобы вам не было скучно, давайте посмотрим марки, с которыми связаны курьезные истории. Вот взгляните, пожалуйста… В 1497 году моряк Джон Кабот открыл остров Ньюфаундленд. Через четыреста лет в честь этой даты на острове выпустили большую серию марок. Одну из них вы видите — на ней изображен корабль Кабота “Метью”. Вернее, должен был быть изображен. А это совсем не тот корабль…

— То есть как не тот?

— Не тот. Установлено, что это “Святая Мария”, флагманское судно все того же Христофора Колумба.

— Опять Колумб!

— Да. С ним вообще много курьезов, филателистических конечно. Здесь нет тех марок, которые выпущены в США в 1892–1893 годах в честь четырехсотлетия открытия Америки. Но я знаю, что на одной из них Колумб смотрит на приближающийся американский берег чисто выбритый, а на другой — сходит на тот же берег с длиннющей бородой… Художники не договорились!

…Они приближались к выходу из конференц-зала. Сергей опять увидел Рыбника. Теперь филателист разговаривал с тремя мужчинами, в которых сразу можно было узнать иностранцев.

“Швейцарская делегация, — догадался Сергей, подойдя поближе. — Вчера прилетели… Архангельский со своим нарядом их принимал”.

Рыбник укладывал в конверты марки, присыпая их белым порошком. Гости кланялись, благодарили.

— Он дарит марки иностранцам? — спросил Сергей.

— Может быть, обменивается, — сказала Рита. — Обмен марками — тоже культурные связи.

— Понятно. А зачем он сыплет туда эту пудру?

— Тальк. Чтоб марки не склеились, — ответила Рита, останавливаясь у небольшого стенда.

— И все-таки политических курьезов в филателии, наверное, больше, чем географических. Правда?

— Вот вы уже и начинаете читать марки…

— Я знаю о марках несуществующей республики Южно-Молуккских островов.

— Гешка рассказал? — ласково усмехнулась Рита. — Да, таких примеров немало. Марка Петлюры. Пока ее печатали за границей, Петлюру выгнали с Украины. Или вот… посмотрите.