Успенский Эдуард - Эдуард Николаевич Успенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала я писал стихи, которые не принимали у меня ни в одном издательстве. Но мне повезло: я встретился с Борисом Заходером. Из кучи стихов он отобрал два и обещал напечатать в журнале «Мурзилка». Благодаря ему и вопреки отрицательной рецензии Романа Сефа через полгода у меня была принята Детгизом первая книжка стихов, некоторые из которых Заходер сам отредактировал. Он меня многому научил и как мастер, и как человек, умевший радоваться чужой удаче. Мы с ним дружили. и тот не слишком долгий период стал для меня не только важным и счастливым, но и во многом решающим.
Мои детские стихи, тем не менее, практически не печатались в изданиях, для них предназначенных, зато куда как охотно их брали «Литературная газета», «Комсомольская правда» и прочая взрослая периодика, включая всесоюзное радио. Дело в том, что детские стихи не подлежали просмотру цензуры, чем и пользовались симпатизирующие мне редакторы. Вот так я вскоре и приобрел довольно шумную известность.
А в 1964 году написал Чебурашку. Меня все время раздражала мысль, почему это человек произошел от обезьяны, а, например, не от крокодила? (Животное — национальность??) Я придумал такой город, в котором животные пользуются равными правами с людьми. Жил-был крокодил по имени Гена, который каждое утро просыпался в своей маленькой квартире и шел на работу в Зоопарк, где он работал крокодилом. Примерно такая фраза довольно долго крутилась у меня в голове, с нее-то и пошла книжка про Чебурашку. Чебурашка родился из глагола «чебурахнуться» — вычитано у В. Даля.
Я не совсем пишу книжки, а скорее их конструирую — я же специалист по авиационным приборам. В приборе есть заданные размеры, как и в книжке, есть свои цели и функции, с которыми он должен справиться с наибольшей точностью. И в книжке есть цель, своя задача — чему-то научить… А чему? Да тому хотя бы, что можно жить по-человечески, только защищая маленьких и слабых. только презирая и смеясь над ложью и всякой гнусью, а не хныкать и терпеть обиды и несправедливость, которыми цвела наша изолгавшаяся действительность. Вот это я с радостью и делал.
Потом я обратился к героям русского фольклора. Там были и Баба Яга, и Кощей Бессмертный, и Соловей-разбойник. Цензура за все цеплялась. Когда у Соловья-разбойника на каторге зуб выбили, мне говорили: «Уберите «каторгу»… И слово «кухня» лучше не употреблять, это немецкое слово». И так далее. Да и Заходер мне пенял, мол, напрасно вы беретесь за эту тему, вы не понимаете значения таких фигур, как Кощей Бессмертный, это знаковые фигуры, философские, такую книжку надо писать лет в пятьдесят. Мне было тридцать…
До сих пор горжусь этой книжкой: в ней много русского, теплого, настоящего…
Потом я писал Дядю Федора, в тот год я работал в пионерском лагере библиотекарем. У меня была маленькая дочка, надо было снимать дачу, а денег не было… А тут у нас была маленькая, но своя комнатка, да и жизнь на природе и задарма. По вечерам я читал детям все, что было в библиотеке. Вскоре книги закончились. Я стал сочинять свои истории, придумал такого Дядю Федора, деревню со смешным названием Простоквашино и так — из вечера в вечер. Вышла первая книжка из серии простоквашинских повестей.
Неожиданно позвонил режиссер Роман Качанов из студии «Союзмультфильм». И через какое-то время Чебурашка появился на экране. Любовь к этому мультику вознесла меня довольно высоко, что осложнило жизнь и Союзу писателей и кэгэбэшникам, старавшимся задвинуть меня на задворки.
В жизни я не драчун, а боец. Видно, у меня плохо дело со страхом. Пока своего не добьюсь — не успокоюсь. А то бы не было ни знаменитой в свое время «Радионяни», ни телевизионной любимой всеми «АБВГДейки», ни здравствующей и поныне «Гавани», которой я искренне горжусь.
Про семейную жизнь ничего рассказывать не буду — это дело мое личное, а не читателей. При мне всегда собаки, кошки, попугаи и прочая живность, которая отвечает на мое к ним уважение совершенной взаимностью.
Эдуард Успенский
ПОВЕСТИ И СКАЗКИ
ДЛЯ ДЕТЕЙ
Крокодил Гена и его друзья
Повесть-сказка
Вступление, которое можно и не читать
Наверное, у каждого из вас, ребята, есть своя любимая игрушка. А может быть, даже две или пять.
У меня, например, когда я был маленьким, было три любимых игрушки: громадный резиновый крокодил по имени Гена, маленькая пластмассовая кукла Галя и неуклюжий плюшевый зверек со странным названием — Чебурашка.
Чебурашку сделали на игрушечной фабрике, но сделали так плохо, что невозможно было сказать, кто же он такой: заяц, собака, кошка или вообще австралийский кенгуру. Глаза у него были большие и желтые, как у филина, голова круглая, заячья, а хвост коротенький и пушистый, такой, какой бывает обычно у маленьких медвежат.
Мои родители утверждали, что Чебурашка — это неизвестный науке зверь, который водится в жарких тропических лесах.
Сначала я очень боялся этого неизвестного науке Чебурашку и даже не хотел оставаться с ним в одной комнате. Но постепенно я привык к его странной внешности, подружился с ним и стал любить его не меньше, чем резинового крокодила Гену и пластмассовую куклу Галю.
С тех пор прошло очень много времени, но я все равно помню своих маленьких друзей и вот написал о них целую книгу.
Разумеется, в книге они будут живые, а не игрушечные.
Глава первая
В одном густом тропическом лесу жил да был очень забавный зверек. Звали его Чебурашка. Вернее, сначала его никак не звали, пока он жил в своем тропическом лесу. А назвали его Чебурашкой потом, когда он из леса уехал и встретился с людьми. Ведь это же люди дают зверям имена. Это они сказали слону, что он слон, жирафу — что он жираф, а зайцу —
