Баба Яга прибудет из Парижа (СИ) - Славская Ирина

— Нет. Спасибо.

Лицо капитана стало из красного ярко бурым. Того и гляди, инфаркт случится. Проводница сидит и слушает. Ей интересны подробности. Она теперь полгода эту историю может рассказывать всем. Успех гарантирован. Историю о том, как ревнивая жена сбросила пассажирку с поезда. А можно еще и рассказать, как муж жену за это всю ночь напролет трахал. То ли в наказание, то ли из благодарности. И она так кричала, так стонала, а он так рычал! Такие звуки были, что весь вагон перебудили.

Но самое странное в том, что никто даже ругаться не стал. Обычно разбуженные скандалят. А тут… Многие быстро шмыгнули в свои купе, и там начались те же самые звуки. А трое молодых просто не уходили из прохода. Слушали. Впрочем, как и она. Всю ночь не спала. Завидовала. Вот везет же кому-то. А ее мужик раз в месяц и то… Никогда она так не орала. Никогда в своей жизни. Ни под кем. Интересно, что они чувствуют. Прям как в книжках про любовь…

Капитан, выяснив, где мы были и чем занимались, ушел. Проводница все не уходила. Ей было любопытно.

— Извините. Но не могли бы вы выйти. У нас тут дело намечается.

— Да-да… Конечно, — сказала и вышла за дверь.

Никита встал, закрыл дверь. Заблокировал, чтобы нам не помешали.

— Что думаешь? Куда делась эта дамочка? — спросила я.

— Не спрыгнула же. Хотя кто ее знает. Она на истеричку похожа. Что у нее там в душе было? Но я думаю, что ее кто-то столкнул. Или она случайно сама упала. Бывает.

— Ее столкнули те, кого она мучила своим щебетанием противным.

— Иришка, а ты у меня злая.

— Я не злая, а справедливая. Я же видела, как ты кривился от ее визгливого голоса. Странно. Если ее столкнули, то кто-нибудь ее услышал бы. Она бы кричала.

— Ее могли не услышать из-за наших криков. Просто не понятно, кому ее надо убивать. Она не похожа на тех, кто рискует. Обычная дамочка. Любит читать женские романы. Ну, такие тупые, про любовь… В библиотеке районной работает. Не замужем. Без детей. О любви мечтает до сих пор.

— Откуда ты столько подробностей узнал?

— Она мне сама рассказала.

— Не факт, что она тебе правду про себя поведала. Могла и соврать. А не могла она ночью сойти? Раз романтичная дурочка. Вот дурь в голову ей ударила, и она просто сошла с поезда. Побродить по травке захотелось… Или увидела и услышала лишнее. Вот свидетеля и отправили в свободный полет с поезда.

— И такое может быть. Она просто от поезда отстать могла. Мы же ее не знаем. Да и друзья ее тоже не знают. Ладно, Иришка. Давай досыпать будем. А то всю ночь бодрствовали.

— Как-то спать расхотелось. Ты про любовь говорил. Вот любви хочу.

— Это мы запросто. Это мы мигом. Это нас не надо упрашивать. Ну-ка двинься, любимая…

Дальше наши соседи по вагону слушали второй акт пьесы «любовь поездная». Скерцо, потом анданте, потом опять скерцо… В нашем вагоне мы народ от души повеселили. Хотя я попыталась любить Никиту тихо и не кричать. Не удалось. Но жаловаться никто не приходил.

Ко времени приезда в Калининград мы уже были одеты, причесаны и даже чай попить успели. Проводница стояла, как замороженная. Она смотрела на нас глазами побитой бесхозной собаки. Мы с ней сердечно попрощались. И пошли на стоянку такси. Чувствую, мне чей-то взгляд спину жжет. Обернулась. Это Костик на мне дыру прожигает. Тоже мне, гипнотизер-любитель. Я ему ничего не обещала. А если он там что-то себе нафантазировал, так я тут при чем? Его мечты, его проблемы…

Поселились мы в гостинице, в номере люкс. Я позвонила, как обещала, маме. Доложилась, как доехали. Сказала, что без приключений. Хотя эта исчезнувшая пассажирка из головы все никак не выходила.

Никита сразу попытался ванну занять. Но я в честном бою отстояла свое первенство на омовение. Он, коварный фавн, мне помыться нормально так и не дал. Сначала залез с копытами в ванну ко мне без моего на то согласия. Плюхнулся, подняв волну. Потом вызвался спинку потереть. А затем он и потереть, и погладить все остальное захотел. Прием ванны завершили вместе криками и стонами. Сначала в ванной, потом на кровати. Любили друг друга до ночи, пока не обессилили. Теперь можно не стесняться и дать волю воображению. Что мы и сделали.

Проснулись только ранним утром. Тишина. Просто мертвая тишина. И только сфокусировав взгляд, я заметила, что в номере все разбросано. Это точно сделали не мы. Мы вчера покуролесили с мужем, но не до такой же степени. Никита заснул со мной в одно время. Значит, это не он набедокурил. Мы вчера как-то быстро отрубились. Подозрительно быстро.

— Никита, проснись. Никита…

— Что? Не спится?

Никита проснулся, но глаза пока не открыл.

— Ты наш номер видел?

— Видел вчера. Как приехали. А что случилось?

— Глаза открой и увидишь.

Никиту, видимо, как и меня, мучило похмелье. Хотя какое похмелье с бутылки шампанского? Не так уж много мы вчера пили. А меня вообще никогда похмелье не мучало… До сегодняшнего дня.

— Нормально мы наколбасили вчера.

— Никита, это не мы. Это кто-то нам наколбасил. Ночью…

— Уверена?

— На все сто. Я помню, в каком состоянии был вчера номер, перед тем, как провалилась в сон. У нас в номере что-то искали. Сам посмотри: наши вещи перерыты, но ничего не разбито. Искали в спешке. Боялись, что мы проснемся.

— Деньги? Карты? Паспорта? Что?

— Деньги и карты на месте. Документы тоже. Я уже проверила. Ни копейки со счетов не пропало. Да и денег там мало было. Хотя паспорта кто-то открывал. Все не так теперь лежит. Искали что-то другое.

— Что именно?

— Откуда мне знать, Никита?

— Ты же у нас детектив-самоучка. Вот и подумай. Что могли искать такого, чтобы в номер к нам забраться? Рисковать. А вдруг мы бы проснулись?

— По голове бы нам дали и все. Или убили. Смотря, что у них на кону. Надо администратору сейчас же сообщить об этом. И заявление в полицию отнести. Обязательно. Мне все это очень не нравится. Пассажирка, пропавшая из поезда. Обыск у нас в номере. Кстати, именно ты с ней общался. Если это отголосок той встречи, то тогда они думают, что эта визгливая фрекен Бок тебе что-то передала. Значит, ты в опасности. Бутылку и пробку не выкидывай из под шампанского. Полиция выяснит, чем нас отравили.

— Ты думаешь, что нас чем-то опоили? Хотели номер обыскать?

— Именно так.

Я встала, быстро оделась и спустилась вниз на ресепшен. Объяснила, в чем дело, потребовала дежурного администратора вызвать полицию и предоставить позднее горничную для уборки. А так же записи с камер видеонаблюдения подготовить. Полиция прибыла не скоро. Почти час прошел. Здесь время так течет или они тормознутостью от прибалтов заразились? Люди состоят из воды, стало быть, из жидкости. Но есть особи, которые состоят из тормозной жидкости. А есть люди, которым этой тормозухи явно не долили. Вот наш полисмен именно из таких. Тормоз в кубе. Полицейские, оказывается, ничем не отличаются ни в Москве, ни в Питере, ни в Калининграде. Все ленивые, туповатые и циничные. Который приехал, решил еще и поумничать. Это при его-то умственных способностях…

— Вы уверены, что не сами это все сотворили?

— Уверена. Возьмите заявление и запросите видео с камер наблюдения. Я уже смотрела. Там видно, как в наш номер ночью заходит какая-то женщина в бейсболке. Лицо прячет. Значит, знает наверняка, что здесь есть камеры. И знает, где они установлены. Я настаиваю на принятие в производство моего заявления. Поскольку считаю, что пропажа пассажирки с поезда и обыск в нашем номере — звенья одной цепи. Значит, моему мужу и мне грозит реальная опасность.

— Про пассажирку я от вашего мужа уже слышал. С чего вы решили, что она убита. Отстала от поезда наверняка.

— А я думаю, что убита. И нам грозит реальная, а не мнимая опасность. Кстати, преступники могли скопировать наши паспорта. А потом возьмут и оформят на нас кредиты. Может быть такое?

— Может.

Честно признал мою правоту капитан. Хоть это он признает. И то прогресс. Справку официальную нам не помешало бы иметь о происшествие. Вдруг эти субчики кредитов на нас с Никитой наберут. Запаримся потом по судам таскаться. Для нас сейчас главное — зафиксировать обращение и повод обращения в полицию.