Порвалась дней связующая нить - Филип Дик

– Похоже на азиатский грипп, – пробормотал Вик. Отодвинув стул, он поднялся. – Сейчас вернусь. Только приму что-нибудь от живота.

– О боже! – воскликнула Джуни. – Он действительно переел. Ты была права, Марго!.. Если он умрет, это будет на нашей совести.

– Не надейтесь, – буркнул Вик. – Что мне выпить? – спросил он у жены, которая отвечала в доме за все, в том числе и за лекарства.

– Там в ванной есть аптечка, выпей драмамина, – ответила Марго, не отрываясь от карт.

– Слушай, ты же не станешь пить транквилизаторы при расстройстве желудка? – встревожился Билл Блэк, когда Вик направился к дверям. – Это, пожалуй, слишком.

– Драмамин не транквилизатор, – пробубнил Вик, – а успокоительное.

– Это одно и то же, – донесся до него голос Блэка.

– Черта с два, – простонал Вик, мучаясь от боли. Он протянул руку, пытаясь нащупать шнур выключателя.

– Поторопись, дорогой! – крикнула ему Марго. – Сколько тебе карт? Мы хотим играть, ты нас задерживаешь.

– Ладно, – пробормотал он, все еще пытаясь включить свет. – Оставьте мне три карты. Те, что сверху.

– Ну нет! – крикнул Рэгл. – Давай возвращайся и бери сам. А то скажешь, что мы их подменили.

Вик все еще не мог найти шнур выключателя, который болтался где-то в темноте ванной комнаты. Тошнота и раздражение нарастали, он принялся лихорадочно шарить в пустоте, растопырив пальцы и описывая круги руками. Ударился головой об угол аптечки и выругался.

– У тебя все в порядке? – спросила Марго. – Что там происходит?

– Не могу нащупать шнур!

Вик едва сдерживал ярость. Теперь ему хотелось принять таблетку и поскорее вернуться к игре. Есть же у некоторых вещей такое свойство бесследно исчезать… Вдруг до него дошло, что в ванной никогда не было выключателя со шнуром. Был самый обычный настенный выключатель на уровне плеча у самой двери. Вик сразу же нашел его, включил свет и взял с полки баночку с таблетками. Потом принял одну, запил водой и поспешил в гостиную.

«Почему я начал искать этот шнур? – думал Вик. – Вполне конкретный шнур, в определенном месте. Я ведь не шарил наугад, как если бы оказался в незнакомой комнате. Я ловил шнур выключателя, который дергал много раз. Столько, что успел закрепиться условный рефлекс».

– Случалось с кем-нибудь такое? – спросил он, усаживаясь за стол.

– Играем, – сказала Марго.

Вик взял три новые карты, сделал ставку, проиграл, после чего откинулся в кресле и закурил. Джуни Блэк собрала выигрыш с обычной своей затаенной улыбкой.

– Что случилось? – спросил Билл Блэк.

– Искал выключатель, которого никогда там не было.

– А я думала, чем ты занимался столько времени? – съязвила раздраженная проигрышем Марго.

– Где я мог привыкнуть к выключателю на шнуре? – спросил ее Вик.

– Вот уж не знаю.

Он прокручивал в сознании все выключатели, какие только мог вспомнить. Дома, в магазине, у друзей. И все были кнопочные.

– Сейчас выключателей со шнуром почти не осталось, – сказал он вслух. – Они вышли из моды.

– Очень просто, – объяснила Джуни. – Детские воспоминания. Много-много лет назад, в тридцатые годы, когда все жили в старомодных домах, которые, конечно, не были еще старомодными, ты, видно, и привык…

– Почему же это всплыло сейчас? – спросил Вик.

– Это любопытно, – заметил Билл Блэк, и Вик кивнул.

– А что? – начал Билл. Он интересовался психоанализом и частенько пересыпал речь фрейдистским жаргоном, уверенный, что это первый признак культурности. – Вызванное стрессом возвращение в детство. Ты плохо себя чувствуешь. Подсознательное напряжение свидетельствует о внутреннем заболевании. Очень часто на период болезни взрослые превращаются в детей.

– Какая чушь, – пробормотал Вик.

– Просто где-то есть выключатель, который ты не можешь вспомнить, – предположила Джуни. – На какой-нибудь заправке, куда ты гонял свой старый «додж», съедавший так много бензина. Или еще где-нибудь – в прачечной или в баре, то есть в любом месте, где ты бываешь пару раз в неделю.

– Меня это тревожит, – сказал Вик. Теперь ему не хотелось играть в покер, и он отсел подальше от стола.

– Тебе нехорошо? – поинтересовалась Марго.

– Выживу, – буркнул Вик.

У всех, похоже, пропал интерес к случившемуся. Кроме, может быть, Рэгла. Он смотрел на Вика с непонятным любопытством, словно хотел расспросить о чем-то еще, но по непонятным причинам себя сдерживал.

– Давайте играть, – не выдержала Джуни. – Кто сдает?

Билл Блэк взял карты. В блюдце посыпались монеты. В соседней комнате звучала по телевизору танцевальная музыка, экран был затемнен.

Наверху в своей комнате Сэмми трудился над детекторным приемником.

В доме было тепло и спокойно.

«Что же не так? – не мог успокоиться Вик. – С чем я столкнулся там, в ванной? И какое место мне никак не удается вспомнить?»

Глава 3

Бреясь перед зеркалом в ванной, Рэгл Гамм услышал, как на крыльцо бросили утреннюю газету. Судорога свела руку, он едва не порезался и быстро опустил бритву. Потом глубоко вздохнул, на мгновение прикрыл глаза и продолжил бритье.

– Ты скоро? – крикнула сестра из-за закрытой двери.

– Да. – Рэгл умылся, освежил лицо лосьоном, вытер шею и руки и открыл дверь. Взору предстала Марго в халате, тут же прошедшая в ванную.

– Кажется, принесли твою газету, – сказала она через плечо, закрывая дверь. – Мне надо отвезти Вика в магазин, вытолкай Сэмми на крыльцо, ладно? Он на кухне.

Плеск воды заглушил ее голос.

В спальне Рэгл надел рубашку, потом придирчиво осмотрел свои галстуки, выбрал шерстяной, темно-зеленый, повязал его, надел пиджак и только после этого произнес:

– Теперь газета.

Но прежде чем выйти за ней, принялся перебирать блокноты, карты, папки и графики, приспособления для просмотра данных на экране… Сегодня, начав с этого, он отсрочил встречу с газетой на одиннадцать минут. Рэгл приготовил стол в прохладной и влажной после ночи гостиной. Пахло сигаретами. Наконец он подошел к парадной двери и распахнул ее.

Там, на цементном крыльце, свернутая трубочкой и схваченная резинкой, лежала «Газетт».

Рэгл поднял ее и сдернул резинку.

Несколько минут он просматривал новости на первой странице. Прочел о состоянии здоровья президента Эйзенхауэра, о национальной задолженности, о проделках хитрых лидеров Ближнего Востока. Затем сложил и перевернул газету и прочел страницу юмора. Потом письма в редакцию.

Пока он читал, Сэмми протиснулся мимо и выскочил на улицу.

– Пока! – крикнул мальчик. – Увидимся вечером!

– Давай, – машинально ответил Рэгл.

Потом с ключами от машины в руке появилась Марго. Отперла дверцу и скользнула внутрь, завела мотор. Пока он прогревался, Марго протерла запотевшие стекла. Утро выдалось свежим. По улице семенили в сторону школы дети. Проезжали машины.

– Я забыл про Сэмми, – сказал Рэгл, когда Вик вышел на крыльцо. – Он, кажется, двинул своим ходом.

– Не волнуйся, – ответил зять. – Смотри не перетрудись над конкурсом.

С переброшенным через руку пиджаком Вик спустился к машине. Спустя мгновение Марго включила передачу, и они с ревом понеслись по прохладной улице к центру.

До чего же шумные эти маленькие машины, подумал Рэгл.

Он оставался на крыльце и упорно читал газету, пока холодный утренний воздух не загнал его в комнату.

***

Шестнадцатую страницу, на которой печатался бланк конкурса «Где теперь появится Зеленый человечек?», открывать не хотелось. Бланк занимал почти всю полосу, оставалось лишь немного места для разъяснения правил и условий конкурса и для информации о предыдущих победителях. Помещался также список оставшихся участников конкурса; их имена были набраны самым мелким в газете шрифтом. Имя Рэгла, само собой, печатали крупным. В отдельном оформлении. Каждый день он видел его в одном и том же месте. Остальные имена, внизу, менялись, не задерживаясь в сознании.

Каждый день газета давала к очередному заданию примерный набор ключей. Рэгл всегда их прочитывал как разминку перед решением основной задачи. А она состояла, как всегда, в угадывании одного из 1208 квадратиков, напечатанных на бланке.

Никакой пользы от предлагаемых к заданию ключей не было, тем не менее Рэгл полагал, что косвенная информация в них все-таки заложена, и взял за правило все запоминать, надеясь, что это воздействует на его подсознание.

«Глоток ласточки, огромный, как миля». Наверное, тут дело в потоке ассоциаций… Рэгл позволил зашифрованному сообщению улечься в сознании, погрузиться в его глубины. Освободить рефлексы, или как это называется… Глоток предполагает еду. А ласточка, конечно, полет. А разве полет не символизирует секс? Ласточки, кстати, всегда возвращаются в Капистрано, это в Калифорнии. Вся фраза почему-то напомнила ему пословицу «Птичка по зернышку клюет и сыта бывает». Тогда почему «огромный, как миля»? Кто у нас огромный? Кит? Большой синий кит. Заработали ассоциации? Может, кто-то летит над водой в Калифорнию? Потом Рэгл подумал об арке и голубке. Оливковая ветвь. Греция. Значит, это имеет отношение к кухне. Потому что все греки занялись ресторанами. Снова еда. И голуби, кстати, деликатес для гурмана.