Порвалась дней связующая нить - Филип Дик

Опять колокольчики, подумал Рэгл. Неужели ключ указывал на то, что я заберусь сюда с Джуни Блэк? С Джунией, как она любит себя называть, следуя испорченному вкусу.

Неужели я могу увлечься маленькой шлюшкой, вчерашней школьницей, выскочившей замуж за скромного трудягу и до сих пор предпочитающей банановый сок и всякую дрянь хорошему вину, доброму виски и даже крепкому темному пиву?

Великие умы, думал Рэгл, теряются при встрече с таким типом сознания. Единство и борьба противоположностей. Инь и ян. Старый доктор Фауст встречает подметающую дорожку крестьянку – и где все его книги, знания, философия?

В начале было Слово.

Или дело, если ты – Фауст.

Склонившись над спящей девушкой, Рэгл прошептал:

– Im Anfang war die Tat…

– Иди к черту, – пробормотала она.

– Ты хоть знаешь, что я сказал?

– Нет.

– И тебе не интересно?

Джуни с усилием открыла глаза и сказала:

– Слушай, все мои языковые познания – это два года испанского в школе. Так что не пудри мне мозги. – Нахмурившись, она повернулась на бок и отодвинулась.

– Это были стихи. Я хотел любить тебя.

Она откатилась назад и уставилась на него.

– Ты хочешь, чтобы я любил тебя? – спросил Рэгл.

– Надо подумать, – прошептала Джуни. – Нет, это у нас не пройдет. Билл или Марго накроют. Хлопот не оберешься, сколько будет неприятностей, тебя, чего доброго, еще попрут с конкурса.

– Все любят любовников. – С этими словами он склонился над ней, взял за горло и поцеловал в губы. Рот у нее оказался сухой и маленький. Девушка попыталась вырваться, и ему пришлось схватить ее за шею двумя руками.

– На помощь, – слабо выдохнула она.

– Я люблю тебя, – сказал Рэгл.

Джуни дико на него посмотрела, зрачки стали горячими и черными, словно она подумала… Бог знает, что она подумала. Может, и ничего. Получилось, как будто он поймал маленького дикого тонкорукого зверька. Зверек был весьма подвижен, сопротивлялся и трепыхался под ним, его коготки впились ему в руку; но он не умел рассуждать, строить планы или смотреть в будущее. Если его отпустить – отскочит на несколько ярдов, оближет шкурку и все забудет. Страх пройдет, зверек успокоится и даже не вспомнит о случившемся.

«Могу поклясться, она каждый раз удивляется, когда в начале месяца приходит за платой почтальон, – подумал Рэгл. – Какие газеты? Какой почтальон? Почему два пятьдесят?»

– Хочешь, чтобы нас вышвырнули из парка? – прошипела Джуни ему в ухо. Ее лицо было прямо под ним – недовольное, сморщенное, сердитое.

Проходящая мимо пара заулыбалась.

Сознание девственницы, подумал Рэгл. Есть в ней что-то трогательное… наверное, способность забывать, позволяющая каждый раз обретать невинность. Как бы далеко ни заходили ее отношения с мужчинами, она остается прежней. Такой же, как и была. В свитере и туфлях-лодочках. Даже когда ей исполнится тридцать, тридцать пять, сорок. Она станет больше пользоваться косметикой, сделает другую прическу, может быть, сядет на диету. Но в остальном будет неизменной.

– Ты же не пьешь. – От жары и глупой ситуации ему страшно захотелось пива. – Сходим в бар?

– Нет, – отмахнулась она. – Я хочу загорать.

Он помог ей подняться. Она сразу же села, наклонилась, чтобы поправить тесемки и отряхнуть траву с колен.

– Что скажет Марго? – начала Джуни. – Она и так шпионит за нами, вынюхивает, что бы еще откопать.

– Марго, скорее всего, сочиняет свою петицию. Они хотят заставить городские власти расчистить руины.

– Достойное дело. По крайней мере, лучше, чем интересоваться чужой жизнью.

Джуни вытащила из сумки лосьон для загара и принялась втирать его в плечи, демонстративно не обращая на Рэгла внимания.

Он знал, что когда-нибудь своего добьется. Нужно только создать подходящую обстановку и настроение, а игра стоит свеч. Ради этого и поднапрячься не грех.

Ну и дурак же этот Блэк, сказал он себе.

Сразу за парком раскинулось неровное поле в бело-зеленых пятнах, глядя на которые Рэгл вспомнил Марго. Развалины. Отсюда их хорошо видно. Бетонные фундаменты бывшего города. Бульдозер так и не сровнял их с землей. Сами жилые дома и прочие сооружения рассыпались много лет назад, оставив после себя потрескавшиеся, изломанные, пожелтевшие каменные блоки. Отсюда они неплохо смотрелись.

Видны были снующие в развалинах ребятишки. Любимое место для игр. Сэмми тоже частенько там пропадает. Подвалы стали пещерами. Склепами. Наверное, Марго права: рано или поздно кто-нибудь там задохнется или заразится столбняком, оцарапавшись ржавой проволокой.

«А мы сидим здесь, – думал Рэгл. – Загораем на солнышке. В то время как Марго пытается положить муниципалитет на лопатки, принести пользу обществу».

– Что ж, нам пора, – обратился он к Джуни. – Мне еще надо оформить ответ.

«Это моя работа, – иронически подумал он. – А Вик сейчас надсаживается в своем супермаркете, а Билл – в водоканале».

От таких мыслей еще больше захотелось пива. Когда под рукой банка пива, его ничто не может вывести из себя. И щемящее беспокойство ощущается не так остро.

– Слушай, – сказал Рэгл, поднимаясь, – я пройдусь вверх по холму и взгляну, нет ли у них пива. Все может быть.

– Только оденься.

– Ты что-нибудь будешь? Безалкогольное пиво? Кока-колу?

– Нет, спасибо, – ответила Джуни подчеркнуто вежливо.

Пробираясь к киоску по заросшему травой склону, он думал о том, что рано или поздно ему придется столкнуться с Биллом Блэком. В схватке.

Трудно представить, как поведет себя Билл, когда узнает. Может, он из тех, кто без разговоров хватает охотничье ружье двадцать второго калибра и палит по ступившему на священные Елисейские поля, где, кроме него, смеет прогуливаться лишь сам Господь Бог.

Рэгл вышел на цементированную дорожку, вдоль которой стояли деревянные скамейки. На них отдыхали люди, в основном пожилые, – любовались склоном горы и бассейном внизу. Одна толстенькая старушка ему улыбнулась.

«Она что, знает?» – спросил он себя.

То, что она видела там, внизу, – не счастливое весеннее заигрывание, а грех. Почти измена.

– Добрый день, – радушно сказал Рэгл.

Старушка так же радушно закивала в ответ.

Порывшись в карманах, он нашел немного мелочи. У киоска с прохладительными напитками выстроились в очередь ребятишки. Они стояли за пончиками. Кроме того, продавали пироги, эскимо и апельсиновый сок.

Вокруг было спокойно и тихо.

Неожиданно Рэгл испытал острый приступ отчаяния. Как все-таки бездарно он провел жизнь. Полюбуйтесь, в сорок шесть лет человек целыми днями сидит дома и разгадывает дурацкие конкурсные задания из газеты. Ни приличной уважаемой работы. Ни детей. Ни жены. Ни собственного дома. Валяет дурака с соседской женой.

Бессмысленная жизнь. Вик прав.

«Собственно, я могу и бросить этот конкурс, – подумал Рэгл. – Податься куда-нибудь. Попотеть в нефтеносных краях в пробковом шлеме. Или складывать цифры за конторкой в какой-нибудь страховой компании. Или заняться недвижимостью. Все, что угодно, будет солиднее. Ответственнее. А так я все больше застреваю в затянувшемся детстве. Хобби… Все равно что клеить модели самолетиков».

Стоящий впереди ребенок получил свою конфетку и ускакал. Рэгл выложил пятьдесят центов.

– Пиво у вас есть?

Фраза прозвучала неожиданно смешно. Голос Рэгла был тонким и далеким. Продавец в белом фартуке и колпаке замер и уставился на него. Ничего не происходило. И звуки пропали. Дети, машины, ветер – все затихло.

Пятидесятицентовая монета провалилась сквозь дерево, упала и исчезла.

Умираю, подумал Рэгл. Или еще хуже.

Ужас охватил его. Он попытался что-нибудь сказать, но губы не двигались.

«Только не это! – подумал Рэгл. – Только не это опять! Со мной снова происходит то же самое».

Киоск с прохладительными напитками распался на куски. На молекулы. Он видел эти молекулы – бесцветные, вообще никакие; раньше они образовывали киоск. Потом сквозь киоск проступил возвышающийся позади него холм, деревья и небо. Рэгл увидел, как киоск с напитками просто исчез вместе с продавцом, кассовым аппаратом, огромной колбой апельсинового сока, кружочками под кока-колу и безалкогольное пиво, шеренгой заиндевевших бутылок, джемом для бутербродов, грилем для сосисок, банками с горчицей, полками со стаканчиками и целым рядом круглых металлических крышек, под которыми помещались различные сорта мороженого.

На месте всего этого лежал листочек бумаги. Рэгл протянул руку и взял его. Крупными буквами было напечатано:

КИОСК С ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫМИ НАПИТКАМИ

Повернувшись, Рэгл неуверенно пошел назад мимо играющих детей, мимо скамеек со старухами. По дороге сунул руку в карман пиджака и нащупал металлическую коробочку. Потом остановился, открыл ее и взглянул на лежавшие там листки. Добавил к ним еще один.

Итого шесть. Шесть раз.

Ноги подкашивались, на лице выступил ледяной пот. Он стекал за воротник, за зеленый шерстяной галстук.