Лара - Джордж Байрон

Всем беднякам, не тратя лишних слов,

И землю он предоставлял, и кров,

И люди замечали день за днём,

Как быстро круг вассалов рос при нём.

Он щедрый вождь, он добрый господин,

Особенно с тех пор, как Эзелин

Исчез. А может, Лара был смущён,

Тем, что предвидел злые козни он?

Что б ни было - он презирал вождей,

Искал симпатии простых людей,

Расчёт? Но он добился своего:

О нём судили по делам его -

Ведь всех, кого синьор с земли сгонял,

Охотно он к себе в вассалы брал.

Крестьян не грабят. В деревнях покой.

И на судьбу не ропщет крепостной.

Здесь нищету презреньем не клеймят.

Здесь юность ждёт за подвиги наград.

И всех, кто пригодиться мог в борьбе,

Граф крепко привязать сумел к себе.

Ожесточённых тем он привлекал,

Что радость близкой мести обещал,

Влюблённым посулил брак без препон

Между людьми любых сословий он.

Свободу - всем. Лишь должен час пробить,

Чтобы открыто рабство отменить.

Созрело всё. И вот, в тот день, когда

Граф Ото с нетерпеньем ждал суда,

Гонец его ответчика застал

Во всеоружье: замка мрачный зал

Вооружённой полон был толпой -

Доверясь небу, землю звал на бой

Мятежный Лара, он освободил

Всех крепостных! И только для могил

Отныне землю будет рыть народ

В поместьях перепуганных господ.

Таков их клич: свобода, вера, месть!

На свете разных слов немало есть,

Чтоб истину любую исказив,

Убийц благословил святой призыв!

Довольно бросить пару ловких фраз,

Чтоб волк и червь нажрались в тот же час.

9.

В руках баронов люди и земля.

Что стоит власть мальчишки-короля?

Его открыто презирал народ,

Давно восстать готовый на господ.

И ненависть себе вождя нашла

В том, чья судьба с ней связана была

Неразделимо. Странным роком он

Восстать противу тех был принуждён,

С кем связывал его старинный род.

С той страшной ночи он добра не ждёт

От феодалов. Всё, что может быть,

Он встретит не один... о, лишь бы скрыть

То прошлое... за ним пойдёт народ.

Цель общую он со своей сольёт.

А неудача тоже не страшна:

Отсрочит час падения она.

Казалось, в нём давно тревоги нет,

Давно иссякли бури прежних лет,

Но вдруг событий странный поворот

Его опять на край судьбы несёт.

Он снова тот, каким когда-то был,

Роль та же, только сцену он сменил.

Жизнь? Грош цена. И славе - грош цена.

Он ненавистен им? Так пусть - война!

Одна судьба ему и всем врагам:

Он с ними смерть разделит пополам.

Хотел ли он толпу освободить?

Скорей, толпой власть гордых сокрушить.

Но как медведь обложен он кругом,

Людьми и роком в логове своём.

Охотник старый сам попал в загон.

Живьём не взять - скорей погибнет он.

Горд, не честолюбив, хотя и смел,

Он в цирке жизни зрителем сидел.

Но брошен на арену в смертный круг,

Вождём вражды извечной стал он вдруг,

В осанке ярость, грозен трубный глас,

И гладиатор ломится из глаз.

10.

Едва ли стоит в сотый раз, опять,

Меч, огнь и коршунов живописать,

Сражений переменчивый успех,

Победы этих, пораженья тех,

Пожарища, руины крепких стен...

Пейзаж войны не знает перемен.

Но в этой - лава вспененных страстей

Гасила жалость яростью людей,

И милосердие оглохло тут:

На поле боя пленных не берут!

Ожесточенье съело до конца

Минутных победителей сердца,

Кто за свободу, кто за власть свою

Побольше хочет истребить в бою.

Не погасить голодный пламень тот,

И разоренье дань с земли берёт.

Так языками красными дразня,

На трупах пляшет каждый день резня.

11.

Внезапный всплеск всех напряжённых сил

Успех дружинам Лары подарил,

Но был в самой победе корень зла:

Она в войска анархию внесла.

Одной отваге веря, в каждый бой

Кидаются бесформенной толпой;

Слепая жажда мести, алчный пыл -

Вот враг, который шайки их сломил.

Напрасно хочет Лара их сдержать,

Нет, он не в силах ярость обуздать.

Напрасно хочет он их вразумить -

Не поджигателю огонь гасить.

Кто справится с зарвавшейся толпой?

Лишь враг сумел унять их пыл слепой:

То отступленье ложное, то вдруг

Налёт внезапный, то опять из рук,

Не ввязываясь в бой, уходит враг,

Перед ночной засадой дикий страх,

Неявки подкреплений, бивуак

Под мокрым небом. Стены, что никак

Не отвечают языку огня,

Упорством ожидающих дразня -

Всё неожиданно. Уж лучше бой,

Чтоб силами помериться с судьбой,

Уж лучше смерть мгновенная в бою,

Чем так влачить в мученьях жизнь свою

Среди лишений, голода, беды...

И лихорадка косит их ряды,

Отчаяньем сменилось торжество,

И только воля Лары одного

Не сломлена. Но всё тесней, тесней

Круг преданных восстанию людей.

Отборнейший, но маленький отряд.

Они теперь одних себя винят

За пораженье... Да, но жизнь спасти

Надежда есть: границу перейти,

И прекратив гражданскую войну,

С собой в чужую унести страну

Отчаянье отверженных людей:

Ведь рабство или гибель - тяжелей.

12.

Решенье принято. И путь в ночи

Не факелы, а редких звёзд лучи,

Им озаряют. И недалеки

Искрящиеся заводи реки.

Вод берега видны... но нет! Назад!

Вдоль берега ряды врагов стоят.

Вернуться? Прорываться? Гляньте в тыл:

Там - знамя Ото, копья главных сил!

А на холмах холмы по сторонам.

Пастушьи? Нет, не обойти их нам.

Надежды лишены, окружены,

Но кровь за кровь. Дороже нет цены.

13.

Минутный отдых. И пора решать:

Атаковать или на месте ждать?

Не безразлично ли? Но у реки -

Враг послабей. А за спиной полки.

И вдруг удастся эту цепь прорвать

И вырваться? Итак - атаковать!

Тот жалкий трус, кто нападенья ждёт,

Сам не решаясь нападать... И вот -

Мечи взметнулись, повода бренчат,

Слова вождя опередил отряд,

Хоть ту команду, что в ушах звучит,

Для многих голос смерти заглушит.

14.

В холодную режимость погружён

Тяжёлый меч он вынул из ножён,

И отрешённость жёсткого лица -

Бесповоротней, чем у храбреца,

Людей спасающего... рядом с ним

И Калед, как всегда неустрашим:

В нём верность снова страх превозмогла.

Луна смертельным светом залила

Его лицо, явив во всех чертах

Боязнь за друга, верность, но не страх.

И Лара этим не был удивлён.

Рукой руки пажа коснулся он.

Рука не дрогнула. В душе покой.

Одни глаза твердили: "Я с тобой.

Погибнут или разбегуться - пусть,

Скорее с жизнью, чем с тобой прощусь".

Звучат слова команды роковой,

В ряды врага врубился плотный строй,

И разом - шпоры скакунам в бока,

И отражается в мечах река.

Отважных до отчаянья бойцов

Лишь горстка против множества врагов.

Окрасился вдвойне поток речной:

Сначала кровью, а потом зарёй.

15.

Где свой сдавал, где враг одолевал -

Везде на помощь Лара поспевал.

И сам, надежд не видя никаких,

Рубился он и вдохновлял своих.

Все понимали: дрогнешь - пропадёшь,

Кто побежит - погибнет ни за грош.

И в страхе смешивая строй рядов,

Готовы отступить полки врагов:

То окружён своими, то один

Врубался Лара в гущу их дружин.

И, наконец, прорвав железный строй,

Над берегом реки взмахнул рукой.

Но вдруг пернатый шлем поник: стрела,

Вдогонку пущенная, в бок вошла.

И замер клич победы на устах,

И смерть обрушила победный взмах:

Рука упала с высоты плеча,

Ещё сжимая рукоять меча.

Разжалась левая, лишившись сил,

Но тут же паж поводья подхватил:

Вождя, склонённого к луке седла,

Его рука из боя увела.

Но силы и сознанье потеряв,

Ни битву, ни пажа не видит граф,

А ни одна из бьющихся сторон

И не заметила, что он сражён.

16.

По раненым и мёртвым день скользнул,

На панцире изрубленном блеснул...

Чело без шлема. Конь без седока.

Последним вздохом вздыбивши бока,