Сады Апокалипсиса - Ф. Ришар-Бессьер

В помещении поднялся шум, и Пат попытался восстановить тишину.

— Прошу вас замолчать, — прокричал он, перекрывая гомон. — Пусть говорит Старший!

Но Старшему было явно нечего сказать. Для него это было полнейшей тайной.

— Я не знаю, — наконец глухо проговорил он. — Клянусь вам, не знаю…

— На чем клянешься? — издевательски спросил Проныра. — Клянешься своим дешевым богом? Посмотри-ка, Пат, он и вправду готов поклясться. Мне хотелось бы услышать это. Любопытно было бы, а? Не так ли, друзья?

Вся шайка дружно рявкнула «да!», тогда как двое подростков по знаку Проныры заставили Старшего встать на колени в центре круга.

— Ну-ка, папаша, давай, и погромче, чтобы все слышали… А вы, все прочие, заткнитесь!

Человек побледнел.

— Подлые негодяи… вы негодяи…

— Читай свою молитву, ворюга! — прорычал Ус.

Крупные слезы покатились из глаз мужчины, но он еще пытался сохранить остатки достоинства.

— Я украл, потому что был голоден… Это когда-нибудь ждет и вас… всех вас…

— От тебя не требуются проповеди. Ты будешь молиться или нет? повторил Проныра.

Человек почувствовал лихорадочно-агрессивное настроение, которое охватило группу, и повиновался. Он опустил голову, сложил перед грудью ладони рук и начал дрожащим голосом:

— Отче наш, да святится имя твое; да придет царствие твое…

Но Пат не слушал его. Он смотрел только на Карэн. Она стояла онемевшая и бледная, как каменная статуя, и боль, гнездившаяся в ней, передалась и ему.

«Карэн… дурочка… безмозглая девчонка… разве ты ничего не понимаешь?»

Что чудилось ей в этот момент? Какое значение придавала она фразе, которую произнес мужчина в конце молитвы: «Прости меня, Боже…»

Прости за что? И кто мог простить? Конечно, не этот злопамятный бог, слишком гордящийся тем, что Старшие выдумали его. Это придуманное божество не может ни ненавидеть, ни прощать. Все это ложь и выдумки… Неужели и те зловещие существа, которые совершали свои пируэты перед окном, тоже создания божьи?

Голос Миры вдруг вывел Пата из задумчивости:

— Мы хотим знать, что там! Я предлагаю суду прекраснейшее средство, чтобы достать эту коробку…

— Говори, — сказал Док.

Она ткнула пальцем в Старшего.

— Пусть этот тип выйдет и достанет предмет. Проскочить четыре метра это всего две секунды. Туда и обратно — четыре.

Док усмехнулся, посмотрел на друзей и повернулся к мужчине, который дрожал всем телом.

— Нет… Это невозможно… Вы не можете так поступить…

— Да, в его возрасте трудно расставаться со старыми привычками, иронически проговорил Проныра, обращаясь к Доку и заговорщически подмигивая ему.

— Я вижу, что наш подсудимый к тому же еще и страдает отвращением ко всему новому. Проще говоря, болен неофобией…

— Браво, Док. Прекрасно сказано. Ну-ка, кто откроет запор?

Желающих набралось достаточно, и в конце концов дело доверили Пегги. Она встала перед запором и долго делала вид, что внимательно его изучает, а затем воскликнула:

— Я готова!

— Вы не имеете права… вы не имеете права… — вопил мужчина. — Не может же бог позволить вам такое!

Тут перед ним возник Пат:

— К несчастью, мы говорим на разных языках, но все же я постараюсь вам разъяснить…

— У этого типа просто разжижение мозгов, — торжественно произнес Док. Продолжай, Пат…

— Тот самый бог, о котором вы постоянно говорите, является частью вас самих, как и все атомы, которые составляют Вселенную. Вы — мелкая частица Единения, и не отрицайте этого. Добро и Зло — понятия человеческие, и для Единения они не имеют никакого значения. Это нечто другое, более чистое, нечто без осуждения или одобрения. Так что не судите по нашему внешнему виду, ибо мы тоже только человеческие существа.

Он указал на ребят, стоящих позади него, и продолжал:

— К тому же не столь уж подлые, как вы изволили выразиться, ибо никто здесь никогда не имел намерения вытолкнуть вас наружу. Вы просто нуждались в хорошем уроке.

На лице Пата появилась гримаса отвращения, когда он добавил:

— Вы просто-напросто трус, и ничего более…

Затем, повернувшись к Пегги, он скомандовал:

— Открой дверь!

Наступила глубокая, леденящая душу тишина, короткое замешательство, и тут Мира запальчиво закричала:

— Ну да, Пат, покажи ему, кто он есть. Покажи этому трусу, что ты можешь, именно ты!

Запор уже заскрипел под руками Пегги. Карэн попыталась вмешаться, но Пат остановил ее:

— Нет, Карэн, так нужно.

Он велел замолчать всем остальным и сказал Пегги:

— Ну, все. Я пошел!

Впервые за почти сотню лет тяжелая дверь слегка приоткрылась. Потом единым махом отворилась во всю ширь, и Пат выскочил наружу.

Он летел, как выпущенный из пращи камень, и сделал все так быстро, что у гнусных тварей, которые медленно плавали в горячей и влажной атмосфере, не было времени даже среагировать на его бросок.

Дверь еще закрывалась, а Пат уже стоял посреди помещения, сжимая в руках металлическую коробку.

Он положил ее на стол и, немного отдышавшись, обратился к Карэн:

— Ну вот… это как раз то, что ты хотела увидеть… Не так ли?

А за окном бушевал вихрь разноцветных шаров, с яростью рвущихся к защитной решетке.

Глава 5

Вот уже два дня коробка, которую добыл Пат, сопротивлялась всем их усилиям.

Она была сделана из какого-то стального сплава с примесью ванадия и не поддавалась никаким воздействиям. Нужны были инструменты более высокого качества, чем те, которыми они располагали. В конце концов за дело принялся Док.

— Здесь бы, пожалуй, подошел молекулярный дезинтегратор, — задумчиво проговорил он, стараясь вложить в свои слова как можно больше важности.

— А что это за штука?

— Да я читал об этом… такая штуковина, которой пользовались древние…

— А-а-а…

— Но должно же быть какое-то иное средство, чтобы открыть ее, — выдавил Пат.

— Проныра обещал достать газовый резак, попробуем. Черт возьми, что же может храниться в этой коробке?! Она довольно-таки тяжелая…

Все замолчали, ожидая, что еще скажет Док.

Этот смешной, невысокого роста паренек с торчащими рыжими волосами знал много, значительно больше того, чем мог получить от кибернетической няньки, педагогические ресурсы которой были довольно ограниченными.

Знания свои он почерпнул из старых книг, найденных в каком-то сундучке в одном из подземелий. Ценнейшее наследство далеких предков, выучеников Эскулапа,[4] если судить по медицинскому характеру этих книг.