Сады Апокалипсиса - Ф. Ришар-Бессьер

— Браво, — воспламеняясь, поддержал его Ус. — Да здравствуют Карэн и Проныра! Ура!

Всех охватило ликование, все пожимали друг другу руки, обнимались и энергично похлопывали друг друга по плечам. То и дело раздавались взрывы хохота.

Однако нужно было многое еще обсудить, и Пат потребовал тишины, отвергая предложения, которые так и сыпались со всех сторон.

— Прошу вас, — твердо заявил он, — не терять рассудок. Для чистоты опыта его необходимо произвести над человеческим существом! Только тогда у нас будет полная уверенность…

Добровольцами вызвались все, но в конце концов эта честь была оказана Пату.

Его быстренько обмотали красными лентами, которые Мира и Пегги наскоро нарезали из ткани, валявшейся в жилище Проныры.

Вскоре Пат без всякого колебания и страха открыл дверь и выскользнул во двор, присоединившись к животному, которое казалось совершенно растерянным.

Оно не понимало, что происходит. Конечно, все это было выше кошачьего понимания.

Члены группы через окно видели, как Пат подобрал кота и стоял, вдыхая полной грудью чистый наружный воздух, которым люди не дышали уже целое столетие.

Как же это было чудесно, прекрасно и животворно!

Какое же удивительное ощущение это доставляло!

Пат подождал несколько минут, а затем вернулся. Голова его стала тяжелой, в ней что-то гудело, а дыхание было свежим… чудесно свежим!

Он казался себе, как, впрочем, и остальным, возвратившимся из другого мира. Мира, путь в который он проложил и который однажды станет принадлежать всем.

— Наше открытие, — говорил Пат, похлопывая по коробке, — должно оставаться в секрете. По крайней мере до тех пор, пока мы не вскроем коробку, поскольку возможно, что Старшие опередили нас…

— Все равно, мы более способные, чем они, — упрямо твердила Пегги. Ведь мы без них добились успеха.

— Все прекрасно, — вмешался Док, — нам нельзя терять времени, нужно доставать красную материю и шить одежду с капюшонами для каждого из нас. Этим займутся девушки. Возражения есть?

Никто не возражал, и весь следующий день они посвятили шитью, приступив к работе со всем пылом юности. В их ликовании таился порыв тысячелетнего любопытства, которое всегда вело к открытиям.

Их вдохновляла надежда, которая засветилась во мраке кошмара, казавшегося вечным.

Когда все было подготовлено, вспомнили о коробке и газовом резаке, добытом Пронырой. Работу решено было провести в большом зале.

— Остановитесь, я вам приказываю. Не касайтесь этой коробки!

Человек, проговоривший это, был высок, хорошо сложен, с сухощавым холеным лицом. Вся его внешность требовала подчинения.

Это был Старший.

Глава 6

Старший сделал несколько шагов по направлению к группе.

— Мое имя Грин, — представился он, — я пришел из четвертого сектора.

Его слова были как удары хлыста, и в зале воцарилась мертвая тишина.

Он не отрывал взгляда от коробки на столе, и тут Пат догадался, что произошло.

Должно быть, проболтался тот трус-христианин, который был освобожден по его приказу. Вот так-то, черт бы его побрал. Он, конечно, все рассказал в своей группе.

Да, сделать это мог только он. Что хотел от них теперь этот Старший? Почему столько суровости в его словах?

— Я хочу, чтобы вы отдали мне эту коробку, — проговорил опять тот. — Вы не имеете права касаться ее. Передайте ее мне.

— Она принадлежит вам? — спокойно спросил Док.

Человек бросил на него взгляд.

— Скажем так, я один из ее владельцев. У меня есть право забрать ее.

Тут Пат шагнул вперед:

— Минуточку. Мы не отказываемся вернуть вам коробку, но хотели бы знать, что в ней.

— Вы никогда не сможете ее открыть.

— Ну ладно. А вы-то сами сможете?

Смелость и настойчивость Пата заставили Грина нахмуриться.

— Сожалею, но на это у меня нет разрешения.

Пат решительно положил руку на коробку.

— Тогда я не могу ее вам вернуть. Молодежь упряма, и вы должны это знать.

— Я это знаю и даже согласен с этим, но до определенного предела, ответил Старший. — Так что не настаивайте. Понятно?

— Понятно что?

— Последний раз говорю, верните мне коробку, — и Старший сделал шаг вперед, чтобы схватить ее.

Проныра, Ус и Док напряглись, готовые броситься на него по первому знаку Пата.

Грин остановился. Он понял, что чуть было не совершил большую ошибку.

— Ладно, — глухо проговорил он, — хорошо. У меня нет выбора. Но вы сами этого хотели.

Он вытащил из кармана небольшой инструмент, на конце которого между двух гибких стерженьков находилось на оси небольшое зубчатое колесико. Потом заколебался.

— Даю вам последний шанс. Одумайтесь…

Не спуская с него глаз, Пат молча протянул коробку и сказал спокойно:

— Действуйте.

Старший вздохнул, пожал плечами, заскользил маленьким колесиком по краю коробки. Мало-помалу верхняя ее часть стала подниматься, и коробка открылась.

Внутри было какое-то странное собрание металлических частей, разноцветных проводов и цилиндров, тесно соединенных друг с другом.

— Ну вот, — проговорил Старший.

— И что это такое? — осведомился Пат.

— Вам действительно хочется знать это? Ну что ж. Это основная часть детонатора, на поиски которого мы истратили годы и годы, ибо отдельные составляющие хранились под большим секретом в древнем арсенале, все еще существующем в северном предместье города. Для его изъятия нам пришлось послать телеуправляемого робота. Операция осуществлялась ночью, чтобы о ней никто не знал, но плохая маневренность робота привела к тому, что коробка была потеряна. Я сожалею, я даже просто потрясен той глупостью, которая толкнула вас достать ее. Мы не рассчитывали на такое безумие.

— А для чего используется этот детонатор? — с откровенным любопытством осведомился Док.

Старший опять заколебался. В нем явно происходила внутренняя борьба, но в глазах окружающих он читал откровенную враждебность.

— Мы погибнем. С нами все кончено. Хотя вы об этом еще не знаете. В городе через несколько месяцев, а в лучшем случае через год все перестанет функционировать. Механика наша не вечна, к тому же нет средств ее ремонтировать, а тем более создавать новую. Во многих местах города мы уже обнаружили повреждения и разрушение ряда линий. Запасы питания тоже не вечны, и нас ждет голод. Однажды все это остановится и начнется агония, медленная, ужасная агония в сумерках этой подземной тюрьмы, в которой мы и сейчас выживаем с трудом.

Он посмотрел на коробку и добавил: