Игроки с Титана (сборник) - Филип Дик

Сидя на кровати в окружении холостяцкого беспорядка, Фрэнк Фринк подумал о том, кто еще в громадном и сложном Сан-Франциско в этот самый миг обращается к оракулу за советом. И какой ответ получит он? Неужели такой же мрачный? Неужели и для него столь же неблагоприятны обстоятельства Момента?

Глава 2

Как раз в эту минуту обратиться к священной Пятой книге конфуцианской мудрости, к даосскому оракулу, носящему в веках имя «И-цзин», или «Книга перемен», решил господин Нобусукэ Тагоми. Около полудня у него появились тревожные мысли насчет встречи с мистером Чилденом, до которой оставалось менее двух часов.

Его офис располагался на Тэйлор-стрит, занимая двенадцатый этаж здания «Ниппон таймс», возвышавшегося над заливом. Стеклянные стены открывали вид на суда, проходящие под мостом Золотые Ворота. Как раз сейчас за Алькатрасом появился сухогруз, но господину Тагоми было не до него. Подойдя к стене, он потянул за шнур и опустил бамбуковые жалюзи. Просторный кабинет заполнился приятным сумраком, теперь не надо щуриться от резкого света, и размышлять легче.

«Не в его силах угодить, – подумал Тагоми о Чилдене. – Что бы он ни принес, впечатления товар не произведет. Следует четко понимать это. Но по крайней мере, у гостя не будет серьезной причины для недовольства. Мы не оскорбим его безвкусицей, выберем самый лучший подарок».

Гость летел шикарной стратосферной ракетой. До посадки в аэропорту Сан-Франциско нового немецкого «Мессершмитта-9Е» оставалось всего ничего. Тагоми ни разу не доводилось путешествовать на подобном лайнере, но все же, догадываясь, сколь эффектное зрелище его ожидает, он дал себе слово встретить Бэйнса с самым невозмутимым видом. Решив потренироваться, он встал перед большим, от пола до потолка, зеркалом, изобразил на лице равнодушие и полускуку, вгляделся, не выдает ли какая-нибудь черточка его истинных чувств.

«Очень уж шумно, мистер Бэйнс. Не почитаешь. Конечно, скорость впечатляет: от Стокгольма до Сан-Франциско за каких-то сорок пять минут».

А может, упомянуть о частых авариях немецкой техники?

«Мистер Бэйнс, а вы слышали по радио о мадагаскарском крушении? Все-таки надежные поршневые моторы заслуживают доброго слова…»

Никаких разговоров о политике. Ведь Тагоми не знает ровным счетом ничего о взглядах и убеждениях мистера Бэйнса. Известно, что он швед, нейтрал, но все же… Сюда летит рейсом «Люфтганзы», а не SAS.[20] Мера предосторожности?

«Мистер Бэйнс, говорят, герр Борман серьезно болен, и осенью Партай[21] предстоит выбирать нового рейхсканцлера. Думаете, слухи? Ох уж эта секретность, как же она усложняет отношения между Тихоокеанией и рейхом…»

В его письменном столе лежала папка с вырезкой из «Нью-Йорк таймс». Последнее интервью Бэйнса. Господин Тагоми достал его и приступил к изучению; из-за неважных контактных линз приходилось сильно сутулиться.

Бэйнс говорил о необходимости новой разведки (это которая уже, девяносто восьмая?) запасов воды на Луне.

«Мы должны наконец решить эту досадную проблему, – заявлял он. – Луна – ближайшая наша соседка, но пока она пригодна только для маловыгодных военных целей».

«Sic![22] – мелькнуло в голове Тагоми латинское словечко, которым любят блеснуть аристократы. – Вот он, ключик к мистеру Бэйнсу. На тупую военщину этот швед смотрит косо».

Господин Тагоми мысленно завязал узелок на память и нажал кнопку селектора.

– Мисс Африкян, прошу зайти ко мне с диктофоном.

Дверь кабинета отъехала в сторону, и появилась мисс Африкян, высокая армянка с каштановыми волосами. Сегодня ее прическу украшали светло-фиолетовые соцветия.

«Сирень», – отметил Тагоми.

Когда-то на родном Хоккайдо он профессионально занимался цветоводством.

Мисс Африкян поклонилась.

– Ваш двухдорожечный «Спидмастер» к бою готов?

– Да, господин Тагоми.

Она уселась в кресло и включила портативный, на батарейке, ленточный магнитофон.

– Я спросил у оракула, – начал Тагоми, – принесет ли пользу моя встреча с мистером Чилденом. И был глубоко разочарован, получив зловещую гексаграмму Да-го. «Переразвитие великого. Стропила прогибаются. Благоприятно иметь куда выступить». Несомненно, я удаляюсь от Дао.

Шуршала лента диктофона.

Тагоми задумался. Выжидающе глядя на него, мисс Африкян прекратила запись.

– Попросите мистера Рэмси зайти на минутку, – распорядился Тагоми.

– Да, господин Тагоми.

Секретарша отложила диктофон и, стуча каблучками, вышла из кабинета.

На пороге возник мистер Рэмси с толстой папкой под мышкой, молодой, улыбчивый. Пижонский галстук-шнурок из Соединенных Штатов Равнин Среднего Запада, ковбойка, облегающие синие джинсы без ремня – самый высокий крик самой высокой моды.

– Здравствуйте, господин Тагоми, – поздоровался Рэмси. – Отличный денек выдался, сэр.

Господин Тагоми поклонился. Спина юноши сначала напряглась, затем согнулась в ответном поклоне.

– Я советуюсь с оракулом, – сообщил ему Тагоми, когда мисс Африкян вновь села и взяла диктофон. – Вы уже в курсе, что вскоре нас посетит мистер Бэйнс. Вероятно, он придерживается нордической идеологии и сквозь ее призму смотрит на так называемую восточную культуру. Можно было бы открыть ему глаза на истинное положение вещей с помощью подлинных китайских орнаментов или керамики эпохи Токугава,[23] но мы не уполномочены обращать его в свою веру.

– Понимаю, – кивнул Рэмси. Его красивое европеоидное лицо исказилось от мучительной мысленной работы.

– Так что данью его предубежденности станет дорогой предмет американской культуры.

– Понятно.

– Сэр, вы по происхождению американец, но почему-то постарались сделать свою кожу более темной. – Тагоми внимательно рассматривал юношу.

– Загар от кварцевой лампы, – пробормотал Рэмси. – Говорят, от него повышается содержание витамина B. – Но юноше не удалось скрыть свое унижение. – Сэр, уверяю, я не потерял родственные связи с… – Рэмси замялся, не находя правильных слов. – Я вовсе не порывал с культурой моего народа.

– Продолжим, пожалуй, – сказал Тагоми секретарше, и диктофон снова зашелестел. – Обратившись к оракулу, я получил гексаграмму двадцать восемь, Да-го. Хочу обратить особое внимание на неблагоприятную пятую черту. Афоризмы таковы: «На иссохшем тополе вырастают цветы. Старая женщина получает этого служивого мужа. Хулы не будет. Хвалы не будет». Это со всей определенностью означает, что в два часа мистер Чилден не предложит нам ничего подходящего. Посмотрим правде в глаза. Полагаться на свое суждение о предметах американской культуры я не могу. Вот почему… – Тагоми помолчал, подбирая слова. – Вот почему мне понадобился местный житель, американец по происхождению, то есть вы, мистер Рэмси. Согласитесь, мы должны сделать все от нас зависящее.