Игроки с Титана (сборник) - Филип Дик

Радио рикши извергало популярные мелодии, соревнуясь в громкости с приемниками других веломобилей, легковых машин и автобусов. Чилден не вслушивался – давно привык. Не замечал он и огромных, круглосуточно горящих неоновых вывесок и реклам, за которыми терялся фасад почти каждого крупного здания. Такая же вывеска мигала ночами и над его магазином. А иначе как привлечь покупателей? Приходится быть реалистом.

Чилдена даже убаюкивали голоса радио, шум транспорта, сверкание реклам и мельтешение прохожих, отвлекая от душевных тревог и забот. Да и разве не удовольствие, когда тебя везет другое человеческое существо и ты чувствуешь легкую дрожь – это усилия мускулов рикши передаются механизму.

«Как машина для релаксирующего массажа», – подумал Чилден.

Приятно все-таки, когда не ты везешь, а тебя везут. Приятно хоть недолго побыть господином.

Он встрепенулся: нельзя дремать перед столь важной встречей, надо о многом подумать. Подходяще ли он одет для визита в «Ниппон таймс»? А вдруг в скоростном лифте закружится голова? Впрочем, это не страшно – в кармане лежат немецкие таблетки от укачивания.

Ко всем обращаться соответственно, напомнил он себе. К этим – вежливо, к тем – грубо. Со швейцаром, лифтером, портье, гидом и прочей мелкой сошкой не церемониться. Каждому японцу кланяться, даже если придется сгибаться сто раз кряду. Но как вести себя со служащими-буратинами? Это он представлял себе смутно.

«Ладно, – решил Чилден, – буду кивать, но с рассеянным видом, будто едва их замечаю».

Ничего не упущено? А если попадется иностранец? Говорят, в Торговой миссии часто можно встретить немца или нейтрала.

А еще там можно увидеть раба.

В порт Сан-Франциско то и дело заходят суда немцев и южан; случается, черномазых ненадолго отпускают группками не более трех человек на берег, и, конечно, днем, ведь даже в Тихоокеании для негров действует комендантский час. Бывает, их селят на какое-то время в ночлежках под причалами. Им не полагается заходить в Торговые миссии, но нередко их берут туда в качестве носильщиков. Кстати, разве можно явиться к Тагоми, собственноручно неся саквояжи? Ни в коем случае! Надо во что бы то ни стало отыскать невольника, пусть даже придется на час опоздать. Если его, Чилдена, увидят в Торговой миссии с багажом в руках, это будет непростительной ошибкой. Потеря авторитета – опасная вещь.

«Вообще-то я бы охотно вошел в «Ниппон таймс» с саквояжами среди бела дня, – размышлял Чилден. – Сделал бы резкий жест. В тюрьму за такое, конечно, не посадят – в этом нет ничего противозаконного. Но зато я бы продемонстрировал свои истинные чувства, обиду человека, у которого нет общественной жизни… Я бы смог на это решиться, – сказал он себе, – если бы кругом не сновали проклятые черные рабы. Можно стерпеть косые взгляды знати – в конце концов, с ее спесью я сталкиваюсь каждый день. Но испытывать на себе презрение черни, вроде этого китайца, крутящего педали, выше моих сил. Не поймай я велотакси, подобные ему голодранцы любовались бы, как я тащусь с саквояжами по улице…»

В том, что жизнь такова, виновата, конечно, проклятая немчура – вечно норовит откусить больше, чем способна проглотить. С огромными потерями немцы выиграли войну и не успели очухаться, как ринулись покорять Солнечную систему. А на родной планете ввели законы, которые… Впрочем, замысел был неплох, и, надо признать, немцы лихо разделались с евреями, цыганами и христианскими сектами. Славян они отбросили на два тысячелетия назад, на их прародину Азию. Ну и правильно, без славян в Европе как-то спокойнее. Пусть себе ездят на яках и охотятся с луками. Зато теперь в любом книжном магазине, в любой библиотеке можно полистать изданный в Мюнхене толстый полноцветный журнал и полюбоваться, как синеглазые белокурые арийцы-фермеры пашут, сеют и жнут на полях всемирной житницы Украины. Вооруженные до зубов новейшей техникой, эти ребята выглядят счастливчиками, а их фермы и коттеджи чисты и ухоженны. В таких журналах не увидишь поляка с опухшей от пьянства рожей, понуро сидящего на гнилом крыльце своей лачуги или ворующего гнилую репу на деревенском рынке. Он ушел в прошлое, как и ухабистые грунтовые дороги, на которых, стоило зарядить дождям, намертво вязли колеса телег.

И еще – Африка. Вот где они развернулись с энтузиазмом, достойным восхищения. Хотя, будь немцы чуть предусмотрительнее, они бы сначала завершили проект «Фармлянд».[28] Воистину, это зримое воплощение нацистского гения; вот где германец смог показать себя истинным художником! Запрудить и осушить Средиземное море, а затем с помощью атомной энергии превратить его в сельскохозяйственные угодья – какая смелость, какой размах! Все насмешники, в том числе некоторые брюзгливые лавочники на Монтгомери-стрит были посрамлены. В Африке немцы показали себя молодцами, но, к сожалению, подобные грандиозные мероприятия всегда сопровождаются зловещими слухами. А началось все в пятьдесят восьмом, с нашумевшей брошюры Розенберга: «Что касается окончательного решения африканской проблемы, мы почти достигли своих целей, но, к сожалению…»

И все-таки на то, чтобы избавиться от аборигенов, американцам понадобилось два века, а наци в Африке получили практически те же результаты за пятнадцать лет. Так что скепсис здесь неуместен. Недавно за завтраком Чилден поспорил со знакомыми бизнесменами, очевидно считавшими, что у немцев есть волшебная палочка и они в одну минуту могут преобразить мир. Нет у них волшебной палочки, зато есть наука, техника и знаменитая любовь к труду. За любое дело они берутся с огоньком и доводят его до конца. Впрочем, полеты на Марс отвлекли внимание мировой общественности от африканских проблем.

В том достопамятном разговоре с приятелями-коммерсантами последнее слово осталось за Чилденом:

«Что есть у немцев и чего недостает нам, так это величие духа. Можно восхищаться их трудолюбием и рационализмом, но не им обязаны немцы своими успехами, а мечте, не дающей им покоя. Покорение планет! Сначала Луна, потом Марс. Все дальше и дальше… Разве это не древнейшая мечта человечества, не высочайшее стремление к славе? Теперь возьмем японцев. Я прекрасно знаю их натуру, мне через день приходится иметь с ними дело. Что ни говори, а они – азиаты. Желтые. Мы, белые, вынуждены кланяться им, поскольку они – власть. Но, глядя на Германию, мы видим, какие вершины способна покорить белая раса…»

– Подъезжаем к «Ниппон таймс», сэр, – сообщил рикша. Его грудь бурно вздымалась – веломобиль только что преодолел крутой подъем и теперь сбросил скорость.

Чилден попробовал представить клиента господина Тагоми. Наверняка какая-нибудь шишка – он перестал в этом сомневаться, услышав по телефону возбужденный голос японца.