Призраки (ЛП) - Хантер Эван (Ивэн)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В некрологе о Грегори Крейге Карелла узнал, что тот написал книгу-бестселлер «Мёртвые тени», предположительно основанную на его собственном опыте общения с призраками в доме, который он арендовал в Массачусетсе три лета назад.
Книга целый год возглавляла список бестселлеров нехудожественной литературы и была переиздана полгода назад, получив аванс в 1,5 миллиона долларов. В настоящее время в Уэльсе снимается фильм, в котором британская звезда играет Крейга, а целая плеяда известных актрис исполняет эпизодические роли теней, мешающих его долгожданному отпуску. Далее в некрологе говорилось, что перед тем, как выпустить свой нехудожественный блокбастер, он написал полдюжины романов, перечислялись их названия и приводились некоторые из рецензий, которые газета дала ему за последние двенадцать лет. Между последним романом и книгой о призраках был пятилетний перерыв. Единственная наследница, дочь — мисс Эбигейл Крейг. В некрологе не упоминалось убийство Мэриан Эспозито, сопутствующего дела «R–76533».
«Что скажешь?», — Хоуз скомкал бумажный стаканчик, который держал в руках, и бросил его в корзину Кареллы.
«Думаю, они избавили нас от лишней работы», — сказал Карелла и открыл телефонный справочник Айзолы.
Когда Эбигейл Крейг открыла им дверь в 11:20 тем утром, на ней был дорогой костюм, сшитый на заказ, шёлковая блузка с повязанным у горла шарфом, коричневые сапоги на высоком каблуке, золотые серьги-обручи. Они сначала позвонили, чтобы спросить, можно ли им приехать, и она согласилась немного неохотно, но они сочли это естественным горем и растерянностью, которые обычно следуют за смертью близкого члена семьи. Сейчас, сидя напротив неё в гостиной, где возвышалась огромная и богато украшенная рождественская ёлка, они не были уверены, что она вообще опечалена или растеряна. Казалось, она была больше заинтересована в том, чтобы добраться до парикмахера, чем в том, чтобы рассказать им что-нибудь об отце. По мнению Хоуза, её волосы были в порядке, да и вся она была в порядке.
Она была одной из тех кремовых блондинок с безупречным цветом лица, которые обычно приписывают англичанкам, занимающимся верховой ездой. У неё были блестящие зелёные глаза, окаймлённые ресницами, такими же светлыми, как её волосы; лицо несколько узкое, с высокими скулами и широким ртом, который выглядел прекрасно даже без помады. Верхняя губа слегка оттопыривалась, демонстрируя безупречно белые зубы, даже когда она молчала. Хоуз любил тех, у кого был избыточный прикус. Хоузу хотелось, чтобы они пришли сюда обменяться рождественскими подарками, а не задавать вопросы о мертвеце, который, похоже, практически не интересовал красавицу, сидевшую напротив него в коричневых сапогах на высоком каблуке, скрестив ноги.
«Извините, что вынуждена вас торопить», — сказала она, — «но у меня встреча в полдень, а Антуан в другом конце города.»
«Мы сожалеем, что вломились в дом таким образом», — сказал Хоуз и улыбнулся. Карелла посмотрел на него. Они вовсе не вламывались. Они позвонили полчаса назад и тщательно подготовили её к своему визиту.
«Мисс Крейг», — спросил Карелла, — «когда вы в последний раз видели своего отца живым?»
«Год назад», — сказала она, поразив его.
«И с тех пор нет?»
«С тех пор нет.»
«Как же так?»
«Как так?», — сказала Эбигейл и изогнула одну бровь. «Я не уверена, что понимаю, о чём вы.» Её голос принадлежал выпускнице колледжа Вассара (частный университет в городе Покипси, штат Нью-Йорк, основанный в 1861 году, первое высшее учебное заведение для девушек в Соединённых Штатах — примечание переводчика) или Брин-Мара (частный женский гуманитарный университет в городе Брин-Мар, штат Пенсильвания, основан в 1865 году — примечание переводчика), после школы Розмари-Холла (независимая школа для девочек в Гринвиче, штат Коннектикут, основана в 1900 году — примечание переводчика) или Вестовера (независимая школа-интернат для девочек, готовящая к поступлению в колледж, расположена в городе Миддлбери, штат Коннектикут, основана в 1909 году — примечание переводчика). В её манере поведения чувствовалось раздражение и нетерпение. Карелла никогда не чувствовал себя комфортно с этими важными, холодными, уравновешенными типами людей, и сейчас она мало что делала, чтобы облегчить его страдания. Он с минуту смотрел на неё, обдумывая свой подход. Он решил выложить всё начистоту.
«Я имею в виду», — сказал он, — «не слишком ли это необычно?
Единственная дочь…»
«У него есть ещё одна дочь», — резко ответила она.
«Ещё одна дочь? Мне казалось…»
«Более или менее», — сказала Эбигейл. «Она достаточно молода, чтобы быть его дочерью.»
«Кто это?», — спросил Карелла.
«Хиллари.»
«Вы имеете в виду Хиллари Скотт?»
«Да.»
«Понятно.»
«В самом деле?», — Эбигейл достала сигарету из эмалированной коробки на торцевом столике. Прикурив, она сказала: «Скажу проще», — и выпустила струйку дыма, а затем положила золотую зажигалку обратно на стол. «С тех пор как отец развёлся, мы с ним не ладили. Когда он сошёлся с призраком, это был конец.
Точка. Финиш. Занавес.»
«С призраком…?»
«Хиллари.»
«И когда он… стал с ней встречаться, мисс Крейг?»
«Вскоре после публикации „Теней“, из ниоткуда стали вылезать вселенские твари с их собственными призраками.»
«Вы имеете в виду „Мёртвые тени“?»
«Шедевр моего отца по зарабатыванию денег», — сказала.
Эбигейл и затушила сигарету.
«Когда она была опубликована?»
«Издание в мягкой обложке? Полтора года назад.»
«И вскоре после этого он познакомился с Хиллари Скотт?»
«Я не знаю, когда он с ней познакомился. Я узнала о них только на День благодарения год назад. Бог знает, как долго они к тому времени жили вместе. Пригласили меня на большой ужин с индейкой. „Привет, дорогая“, — сказала она, широко улыбаясь, — „познакомься с Хиллари Скотт, моей подругой.“ Его подруга!» — сказала она, сверкнув глазами. «Долбаная маленькая двадцатидвухлетняя охотница за страшилками.»
Карелла моргнул. Он привык к разным выражениям в отделении и на улицах; нельзя было быть полицейским столько лет, сколько он им проработал, и ожидать, что люди будут говорить только «проклятье» и «дерьмо». Но в этой празднично украшенной гостиной на Холл-авеню непристойности звучали совершенно неуместно. Хоуз же наблюдал за Эбигейл со всевозрастающим вниманием, граничащим с мгновенной одержимостью; ему нравились те, кто говорил ругательства через прикус.
«Итак, в последний раз вы видели своего отца», — сказал Карелла, — «это было…»
«День благодарения в прошлом году. Когда он познакомил меня с призраком. Это было всё. Последняя капля.»
«Какие ещё были поводы?»
«Главным событием стал развод.»
«И когда это было?»
«Семь лет назад. Сразу после публикации „Рыцарей и кавалеров“.»
«Это один из его романов, не так ли?»
«Его лучший роман. И последний.» Она взяла из эмалированной коробки ещё одну сигарету, поднесла к ней зажигалку и выпустила струю дыма в сторону Хоуза. «Критики разгромили его. Естественно, он сорвал злость на матери. Решил, что Стефани Крейг, бедняжка, каким-то образом виновата в том, что критики сказали о его книге. Так и не поняв, что книга действительно была чудесной. О, нет. Если критики сказали, что она ужасна, значит, она и должна быть ужасной. И обвинил маму. Винил её за образ жизни — одно из его любимых выражений, — который заставил его написать роман, не получивший всеобщее одобрение. Сказал, что хочет уйти.»
Эбигейл пожала плечами. «Сказал, что ему нужно „открыть себя заново“ — ещё одно любимое высказывание Грегори Крейга.»
Она снова затянулась сигаретой. «И вот он открыл себя заново с таким куском дерьма, как „Тени“.»
«Ваша мать ещё жива?», — спросил Хоуз.
«Нет.»
«Когда она умерла?»
«Три лета назад.»
«Как?»
«Она утонула. Они сказали, что это был несчастный случай.»
