Двойная смерть - Феликс Рябов

Валера смущенно улыбнулся:

— Да, правда. Вы не знаете, где можно недорого усыпить собаку?

Девушка рассмеялась:

— Нет, но у нас ее можно похоронить. Если вместе с бабушкой — то выйдет дешевле.

— Правда? Давайте обсудим это в неформальной обстановке. Тут недалеко бар есть… Вы когда работу заканчиваете?

Она посмотрела на часы:

— Мне уже домой пора. Мы в пять закрываемся.

— Отлично, поехали. А зовут вас…

— Света.

— Я в этой фирме два года работаю, и со мной еще ни разу на работе не знакомились… Странно. Вот раньше я была продавщицей в универсаме. Знаете, отдел, где торты, пирожные, мороженое развесное, кофе. Там по несколько раз в день джигиты из соседних ларьков заскакивали. „О, какой дэвушка! Как тэбе зовут?“

Один смешной такой, встречает меня как-то ночью (универсам до двух летом работает), „Давайте, я вас домой давэзу“. Я ему: „Так я здесь рядом живу, вон мою парадную видно“. „Ну, ничего, — говорит, — тогда я вас к сэбэ атвезу. Ко мнэ далэко ехать“.

— Что же ты оттуда ушла?

— Ну, не продавать же всю жизнь мороженое. Закончила курсы секретарей с компьютером, потратила на это кучу денег… А оказалось, что платят тут еще меньше, чем в универсаме. Сейчас нам вообще зарплату задерживают.

— Что же так, у фирмы тяжелые времена? Мало помирают?

— Нет, помирают хорошо. Только здесь в конце лета такое было…

— Расскажи, интересно.

— Ну, тогда Розенталь — это хозяин — получил большой заказ. Очень дорогие похороны — пристрелили какого-то большого человека.

— Подожди, когда это было?

— В конце июля.

Валерка наморщил лоб:

— Да, кого-то тогда замочили… А, Сташенко. Я, по-моему, слышал что-то про него…

— Еще бы, мы же с тобой тогда сюжет хотели снять, но решили, что там и без нас справятся… У него сначала казино на Васильевском было. Его еще стахановцем звали — он как влез этот бизнес, так его и понесло — одно за другим открывал.

— Лишний пример: много работать вредно.

— Да. Его в машине, из автомата грохнули, вместе с водителем. Еще реально так, говорят, мочили — здоровый был, боялись что выживет. Дуршлаг получился. А водитель просто под руку попался.

— Света, с каким ты интересным человеком познакомилась… Извини, я тебя перебил. Что с ним у вас случилось?

— Да нужно очень, случаться с ним… Лучше бы его тогда на части разорвало, чтобы хоронить было нечего. Это из-за него сейчас на зарплату денег нет.

Похороны были масштабные, вся поляна перед бюро была джипами, мерседесами заставлена. Пара человек приехала на лимузинах. В помещении, где в кино большой зал был, сделан зал прощаний — на сцене гроб ставят, а там, где раньше были кресла для зрителей, наклонный пол убрал, и поставлено несколько столов и диванов для близких. Хоронили этого, как его…

— Сташенко.

— Да, Сташенко, не сразу. Его же убили, и милиция там что-то пыталась расследовать. Но в морге судмедэкспертизы он не лежал — больно большой человек, эксперты сами в наш морг ездили — в подвале стоят списанные морозильные камеры, их на судоремонтном заводе купили. Раньше в них возили на кораблях бананы, до сих пор, кстати, в морге запах фруктов стоит. Родственники часто спрашивают, где это мы покойников держим — от них так странно пахнет.

Милиция там же, в подвале, рядом с камерами, из него пули выковыривала. Не понимаю, правда, зачем — автомат рядом с телом бросили, ясно же, из чего стреляли.

— Ну, надо же чем-то заняться. Это ритуал такой, в действиях ментов смысла искать не надо — его там нет.

— Да, похоже на то. И вот, продолжалось это где-то недели три. В общем, к чему я это все говорю — людей тогда в бюро было больше чем обычно, все время ходили взад-вперед, менты удостоверения не показывали, а эти, из казино, которые похороны заказали, вообще считали, что раз они нам платят, могут ходить куда хотят — проходной двор был. К добру это не привело.

В день похорон, я говорила уже, куча народу съехалась. Сначала приглашенные собирались в холле на втором этаже. Там они закатили небольшой банкет, для репетиции. Много тостов говорили, типа человек незаменимый был, куда они без него теперь? Правда, некоторые сидели по углам и анекдоты рассказывали, а коридоры потом все кислятиной провоняли — там траву курили, с горя. Напились все почти, и когда двери в зал открыли к началу прощания, некоторые родные и близкие ползли по стенам, а человек десять встать с мест уже не смогли… Но такое часто бывает.

И вот, открывается дверь в зал, где стоит гроб со Сташенко. Они туда всей толпой заходят… вдруг слышу — мат страшный. Потом кто-то стекла стал бить, а пара идиотов прямо в зале начала в воздух стрелять. Какой там воздух — там до сих пор потолок весь в дырках, и люстры перебиты.

Из наших никто ничего не понимает, в зал заходить страшно. Наконец Розенталь — это хозяин бюро — решил все-таки войти, а мы из-за его спины выглядывали… Мама, я такой гадости в жизни не видела.

Зал весь в черный бархат затянут, свет по всему помещению приглушен, только над той частью сцены, где гроб стоит, прожекторы оставлены.

Покойник в гробу лежал самом дорогом, из красного дерева. Сам гроб темный, и покойник должен быть в черном костюме. А тут смотрю, что-то красное, пятнистое…

Я вам говорила, Сташенко эксперты вскрытие делали, ну а потом, как обычно, полость зашили, и покойника наши лаборанты к похоронам приодели, чтобы все нормально выглядело. Но тогда я на него как посмотрела — меня стошнило.

Одежда у трупа была задрана, внутренности выворочены и по всему гробу разбросаны. Он как под одеялом лежал красным. Запах стоял… ну, не фруктами пахло. А самое противное, рот у мертвеца открыт был, и в него… как бы поприличнее сказать… туда ему кто-то гениталии запихнул, их у него отрезали.

Вот так вот. А похороны они по высшему разряду заказывали.

— М-да… — Я уважительно кивнул. Такого и нам с Валеркой не придумать.

А коллегу пробило на смех:

— Видел я этого Сташенку… На понтах весь такой, крут просто невообразимо… Представляю его с ху… ой, то есть с гениталиями, во рту. Смешно, наверно, было?

— Нет, не смешно.

— Да? — Удивился Валерка. — Что же тогда было? — Света вздохнула:

— Что было… Розенталь ближе всех стоял, и его первым поймали. Я, слава богу, сбежать успела. На второй этаж из холла лестница ведет, и вокруг галерея такая с пальмами — в этом здании после кинотеатра одно время ресторан был, от него пальмы и остались. Я в пальмах спряталась, и через открытую дверь в зал прощаний было видно, что с шефом делали.

— И что, сильно били?

— В общем… хуже. Сначала его один из казино — он за эти дни часто в бюро заходил — схватил Розенталя за шкирку, заорал „Что ж вы, гады, с уважаемым человеком сделали?“ и ткнул его лицом прямо в то, что в гробу было раскидано… Как вспомню, мне дурно.

Я налил Свете коньяка и спросил, что же было потом.

— Потом другой, тоже из казино, схватил крышку гроба и заехал Розенталю по голове… У него до сих пор что-то с головой. Странный он теперь.

— А дальше?

— Дальше они его били все вместе ногами, а когда надоело — бросили на пол, подняли гроб и сверху на него уронили. „Получай гнида, от Василия Николаевича.“ Сташенко вывалился, и Розенталь был весь… Ну, в этом самом весь. Нажрались эти родственники и близкие тогда, конечно, страшно.

Розенталь после этого весь грязный был, они его дальше бить побрезговали, пошли бюро громить. Перевернули все, второй этаж подожгли, какой-то недоделанный даже две гранаты в окно выкинул.

Но самое страшное они в подвале устроили. В морге тогда несколько сотен трупов было. Я сама не видела, но наш сторож рассказывал — ему, кстати, повезло, только два ребра сломали и уши отрезали — так вот, сторож рассказывал, как они покойников из холодильника выволакивали, брали за ноги и били головами об стену — у нас потом весь подвал тухлыми мозгами был забрызган. Несколько тел они вспороли, отрезали им… то же, что и Сташенко, а эти самые места запихивали кому куда… там несколько старушек было… Их в тот же вечер должны были хоронить, родственники их как раз пришли…. Нет, не могу дальше рассказывать. Лучше еще налей.

Я налил ей коньяка, себе сока и заказал еще. Расходы на бар явно оправдывались.

— А что же милиция? Ты говоришь, они гранаты рвали. Неужели никто не приехал?

— Ой, да приезжали, толку с них… Там один, который потрезвее был, вышел к их машине, говорит — „Начальник, такое дело… Друга провожаем. Это был салют, последний салют его памяти… Неужели ты меня не поймешь?“ — и сует ему деньги. Тот понял и уехал.

— Ну, понятно. Так обычно и бывает.

Валерка тоже выпил коньяка и икнул.

— Как же они не убили шефа-то вашего?

— Я тоже сначала удивилась… А потом, кажется, поняла. Они, хоть под пьянку резвились, но и о деле не забывали. Такая обида — начальству похороны испортили — это же отличный повод…