Ледяная смерть - Дмитрий Лазарев

– Я видела его родителей на площади буквально перед тем, как все началось…

– Так, понятно, – мрачно сказал Долохов. – Ты уверена?

– Абсолютно.

– Бедный парень! Похоже, жизнь решила испытать его на прочность: вчера чуть сам не погиб, а сегодня… Вот что, раз уж ты до вечера свободна, навести-ка его в больнице и сообщи ему о смерти родителей.

– Но…

Аллерия не могла придумать ни одного аргумента, чтобы убедить Долохова не отправлять ее к Дмитрию. Ей не хотелось этого делать, очень не хотелось. Правда, она даже себе не могла четко объяснить, почему. Впрочем, ей было прекрасно известно, что подобные аргументы Долохов не приемлет. Поэтому молча кивнула и, попрощавшись, двинулась прочь с площади, где ограничительные круги эдемитов не позволяли ей применить заклятье пространственного коридора.

В больнице Дмитрий больше страдал от скуки, чем от боли. Движения все еще давались с большим трудом, и даже читать книгу, долгое время держа ее на весу, пока было тяжело. Дмитрий откинулся на подушку. Проклятый иглокрыл! И надо же было этому случиться как раз накануне Дня Единения! В жизни и так мало поводов для радости.

От мрачных размышлений о собственной невезучести его отвлек шум и возбужденные голоса в коридоре. Похоже, медперсонал что-то оживленно обсуждал. Сквозь двери было плохо слышно, но Дмитрий уловил слова «катастрофа», «огонь», «ужас». Боже, только этого не хватало! Что-то случилось в городе. Но что? Вторжение инферов или?.. Впрочем, гадать можно бесконечно. Только бы с родителями все было в порядке! Дмитрий уже пожалел, что не попросил их остаться с ним: на День Единения всегда собирается очень много народа, а это так соблазнительно для всякого рода террористов. Но куда же, в таком случае, смотрели эдемиты и усмирители?

Мысли об усмирителях вновь вызвали у него раздражение. Они готовы сажать народ в тюрьму за ношение огнестрельного оружия, но не могут обеспечить безопасность жителей на главном празднике года, проходящем под патронажем их покровителей – эдемитов. Шум постепенно становился глуше и удалялся, в то время как беспокойство Дмитрия все возрастало. Что же случилось? Он некоторое время лежал, мучаясь неизвестностью, и когда уже почти решился нажать кнопку вызова медперсонала, чтобы выяснить все, как дверь в палату открылась, и вошла медсестра.

– К вам посетитель, – сказала она, убедившись, что парень бодрствует, и дала кому-то знак войти.

«Боже, только бы это были родители!» – подумал Дмитрий, но тут же убедился, что это не так. В дверях показалась уже знакомая ему эльфийка.

– Здравствуйте, господин Рогожин, – произнесла Аллерия, входя в палату.

Первой мыслью Дмитрия было подозрение, что она все-таки сумела убедить свое начальство в необходимости его ареста и пришла, чтобы препроводить его в тюремную больницу. Стараясь скрыть волнение в голосе, он произнес:

– Добрый день, вы за мной?

Мгновение на лице Аллерии держалось непонимающее выражение, затем она досадливо махнула рукой:

– Если вы о пистолете, то забудьте о нем. Я по другому поводу.

– По какому же? Это как-то связано с тем, что случилось в городе?

– А вы уже знаете?

– Смутно слышал обрывки разговоров из коридора. Но вы не ответили на мой вопрос.

– Да, связано.

Дмитрий ощутил нарастающую тревогу.

– И каким же образом? – голос его предательски дрогнул.

– На площади Примирения, – поколебавшись, начала Аллерия, – во время праздника один безумный адепт произвел мощный магический взрыв, после которого начался очень сильный пожар. Очевидно, он воспользовался для этого какой-то заемной магической силой, поэтому мы не смогли сразу подавить возникший разрушительный выброс энергии…

Аллерии было не по себе, ибо она видела, как в глазах Дмитрия все более явственно проступало понимание страшной истины.

– Зачем вы мне все это… – запинаясь, начал молодой человек. – Мои родители…

– Да, они были в тот момент на площади. Я их видела.

– Что с ними? Они… выжили?

– Никто не выжил. Мне очень жаль.

До этих слов Дмитрий еще на что-то надеялся. Теперь надежда умерла… вместе с частью его души. Лицо молодого человека окаменело, а из глаз словно ушла жизнь. Выдержать этот взгляд было чрезвычайно тяжело, но эльфийка чувствовала, что должна это сделать.

– Никто не выжил, – безжизненным голосом повторил Дмитрий. – А вы?

– У нас амулеты. Вы же знаете, – Аллерия поймала себя на том, что оправдывается, и это вызвало у нее удивление и гнев. – Мы сделали все, что могли!

– Но этого оказалось недостаточно!! И вы продолжаете уверять, что в вопросах нашей безопасности мы должны полагаться на вас?! – с горечью воскликнул Дмитрий.

– Вы не правы! – горячо возразила Аллерия. – Но я вас понимаю: на ваши суждения сейчас влияет боль потери. Только запомните: самозащита любыми способами, в том числе покупка запрещенного оружия, это не выход, и ведет только к эскалации насилия и хаоса!

– Я учту ваше мнение, но, может быть, отложим полемику до другого раза? Я хотел бы остаться один. – Дмитрию не терпелось прекратить этот визит – душа его была переполнена горем и отчаянием.

– Хорошо, только остается еще вопрос с похоронами.

– Это моя забота.

– Но, видите ли, тела на площади сожжены до пепла, так что определить, где кто, без магии не представляется возможным. Вы уж извините за подробности.

– И что вы предлагаете?

– Есть адепты, которые с помощью нескольких капель вашей крови смогут отделить прах ваших родителей от остального. Я могу договориться с одним из них.

– Я заплачэ, сколько нужно.

– Не стоит…

– Вы и так окажете мне большую услугу, если свяжете меня с этим адептом. Позвольте мне самому сделать все остальное, – тихо, но твердо произнес молодой человек.

– Я вам не враг, Дмитрий! В такой момент не надо замыкаться в себе и отвергать предлагаемую помощь.

– Просто свяжите меня с ним, ладно? Буду вам очень признателен. А теперь, если позволите…

– Как хотите. – Аллерия пожала плечами. – Я поговорю с ним, и он навестит вас в ближайшее время. До свидания.

Она уже взялась за ручку двери, когда Дмитрий вдруг ее окликнул:

– Постойте! Этот адепт, который все устроил… зачем?!

– Вряд ли мы когда-нибудь узнаем об этом. От него осталась только кучка пепла.

– Надеюсь, ему было очень больно, – с ненавистью прошептал молодой человек и отвернулся к стене.

Через три дня

Аллерия сдержала слово. Адепт оказался мастером. Сотворив заклинание на крови Дмитрия, он извлек прах его родителей из чудовищной гекатомбы[2] на площади Примирения и даже продемонстрировал несколько скептически настроенному молодому человеку призрачные тени их лиц – «следы их душ», как он объяснил Дмитрию.

Похоронами родителей Дмитрий занялся сразу же, как только, с грехом пополам, смог ходить. Родственников у молодого человека не было, но ему очень помогли друзья отца, за что Дмитрий им был безмерно благодарен. Из-за своей замкнутости не имел он и близких друзей. Конечно, коллеги по работе, с которыми у Дмитрия сложились достаточно хорошие отношения, не перешедшие, однако, в дружбу, пришли его поддержать, но… это была не та поддержка. Со всеми этими людьми приходилось быть сильным, прятать за каменным выражением лица свою боль, от которой хотелось дико, по-звериному завыть. Да что там, даже поплакать при них он не мог!

Впрочем, хорошо было уже то, что сама церемония и поминки прошли достаточно благополучно, без накладок. И вот, наконец, он остался один, впервые после смерти родителей придя в свою пустую квартиру. Сейчас можно было уже не держать себя в ежовых рукавицах, и слезы неудержимым потоком хлынули из глаз.

Насколько все было бы проще, верь он в Бога! Но даже тогда, пятнадцать лет назад, до страшного июля 2015 года, перевернувшего жизнь всего мира, у него, тринадцатилетнего пацана, уже сформировавшего свое мировоззрение, не было даже тени той веры, которая занимала столь важное место в жизни Сергея Николаевича и Александры Петровны Рогожиных.

А Катаклизм? Он ведь не только перекорежил ландшафт Земли и насильственно впихнул в нашу реальность куски иных миров, разрушив при этом множество городов и убив десятки миллионов человек. Нечто более страшное он сотворил с сознанием людей, с их верой, ибо с ней, в том виде, в котором она существовала до Катаклизма, было покончено навсегда. На первый взгляд, в этом заключается парадокс: ведь Катаклизм посрамил материалистов, доказав существование Высших Сил, иных миров и жизни после смерти. Но это только на первый взгляд. Катаклизм принес знание, вдребезги разбившее мироощущение всех верующих, независимо от конфессий, к которым они принадлежат. Это знание пришло даже к тем, кто упорно хотел отгородить от него свой измученный разум и израненную душу.