Венок из флердоранжа - Ребекка Уинтерз

Стук ботинок Ланса смешался со скрипом стула, с которого только что вскочила Андреа. Эта женщина явно спешила уйти, чтобы избежать встречи с ним. Каждое ее движение, выражение лица говорило о чувстве вины.

Красивое тело и красивое лицо, с неудовольствием признал Ланс.

Со зрением у отца все в порядке. Но он теряет здравое мышление, если речь идет о ней или о любой другой женщине.

Он придвинул стул к кровати и сел поближе к отцу.

– Расскажи мне, папа, о страданиях твоей гостьи, – безо всякой подготовки начал он.

Отец посмотрел на него любящими глазами.

– Когда ты приезжал с коротким визитом домой на Пасху, ты встречал американского профессора, работавшего у меня в библиотеке?

Ланс вспомнил те несколько часов, которые он выкроил из деловой поездки, чтобы попасть домой. Он хотел навестить отца так, чтобы никто не знал об этом.

– Анри упоминал, что у тебя визитер. Помню, я видел его. Но, должен признаться, не обратил особого внимания.

После очередного приступа кашля отец продолжал:

– Доктор Фэллон преподавал средневековую литературу в Иельском университете в Коннектикуте, Он с женой Андреа приехал в Бретань на Пасху, чтобы провести исследование. Они остановились в отеле «Экскалибур».

Он еще чувствовал на своих губах вкус роскошных губ этой женщины. Она, оказывается, чья-то жена… Вот только он не заметил, чтобы она носила кольцо.

– Мне позвонил Морис и спросил, не разрешу ли я гостям отеля посмотреть некоторые манускрипты из коллекции нашей семьи. У доктора Фэллона репутация специалиста по легенде о короле Артуре.

– И конечно, ты согласился, – прервал его Ланс с ледяной улыбкой. Значит, отец связался с замужней женщиной! От этой новости у Ланса судорогой свело желудок.

– Как я мог отказать, когда он написал книгу о Ланселоте Дю Лаке?

Ланс слышал об этом и раньше. Каждый называвший себя писателем делал попытку написать главную книгу о знаменитом рыцаре.

– Примерно через месяц после их возвращения в Штаты Андреа прислала мне записку. В ней она сообщала, что во время полета из Парижа домой ее муж неожиданно умер. Тромб.

– Что?!

– Она благодарила меня за то, что я позволил им приехать в замок посмотреть библиотеку. Естественно, я выразил ей сочувствие и послал цветы. И сообщил, что, если она захочет приехать в гости, мы будем рады. Две недели назад она прислала записку, можно ли ей приехать и сделать снимки в лесу. Она хочет включить в книгу, которую написал муж, еще несколько фотографий. Должен сказать тебе, Ланс, если бы я мог иметь дочь, я бы хотел, чтобы она была похожа на Андреа.

Дочь…

В голове у Ланса спутались все мысли. Некоторые загадки прояснились. К примеру, почему отец разрешил ей остановиться в зеленой комнате. Он никому и никогда этого не предлагал. Даже Коринн.

– Она такая же добрая, какой была твоя мать, – продолжал отец, не замечая, как потрясен его словами Ланс. – Доброта теперь – очень редкое качество.

– По возвращении в Штаты Андреа собирается издать книгу в память о муже. Может быть, ты покажешь ей некоторые места, которые имеют особое значение и которые знаем только мы с тобой?

Ланс опустил голову. Его отношение к гостье отца достойно всяческого порицания. И вряд ли она теперь будет с ним разговаривать.

Что за черт? Какая муха его укусила? Почему он так яростно реагировал на эту американку? Он встречал в жизни и более красивых женщин. И более экзотических. Желчь подступила к горлу, когда он вспомнил одну из них.

А ведь эта женщина сообщила ему, что ей дано разрешение находиться в лесу. Когда американка первый раз посмотрела на него, у нее был такой взгляд, будто сама она была далеко-далеко отсюда. Почему же он не угадал, что это выражение скорби? Почему не поверил ей?

И какому дьяволу он может объяснить теперь свое поведение в кухне? Ларе и сам не понимает, что на него нашло. Конечно, он не верил, что его отец вступит в отношения с такой молодой женщиной. Тогда какое чувство толкнуло Ланса на столь жестокое отношение к гостье отца?

Очевидно одно: он отвык от жизни в цивилизованном обществе.

– Папа, мне надо кое-что сделать, – Ланс встал, – но я скоро вернусь.

Надо поговорить с Андреа, пока она не легла спать. Что-то ему подсказывало, что, если он этого не сделает, она может покинуть дом еще до утра.

– Иди. Я буду ждать тебя.

– Попытайся уснуть.

– Сейчас я смогу уснуть, ведь ты теперь рядом. А как будет радоваться Коринн, когда вернется из путешествия и узнает, что ты приехал домой навсегда!

Ланс посмотрел на отца. Тот был еще слишком слаб, чтобы говорить ему о неприятном. Но к тому времени, когда отец поправится, правда уже откроется.

Перси проводил Ланса до двери, но не дальше. Пес, похоже, не видел в молодом хозяине особой пользы. Ланс не упрекал его за то, что он предпочитает компанию отца.

Зайдя в свою комнату, Ланс взял фотоаппарат. Перепрыгивая через две ступеньки, он поднялся на третий этаж. За дверью в комнате Андреа он явно услышал признаки жизни. Ланс постучал в массивную дверь.

– Андреа? Это Ланс. Я должен поговорить с вами. Если вам надо одеться, я подожду.

– Если я приму решение не открывать, вы выставите дверь вместе с косяком?

Да, он заслужил такой ответ.

– О вас беспокоится мой отец. Я пришел просить прощения.

– Вы прощены, – донеслось после долгого молчания.

– Но теперь вы откроете дверь?

– В этом нет необходимости. Он сложил на груди руки.

– Если ваш отъезд будет слишком стремительным, отец никогда не простит мне этого. Я уже и так в яме, как говорите вы, американцы. Ведь вы не хотите добавить к моему наказанию еще и это?

– Яма для вас слишком хороша.

Он скривил губы. Доброты, о которой говорил отец, что-то не видно.

– Вы имеете в виду, что когда-нибудь я присоединюсь в аду к Ланселоту? Откуда вы знаете, что я уже не побывал там?

– Догадываюсь. Только человек, побывавший в аду, стал бы угрожать мне так, как вы.

Стрела попала в цель.

– А существует способ искупить мою вину?

– Об этом я должна подумать. Он прерывисто вздохнул.

– Я оставляю фотоаппарат за дверью. Если вы предпочтете остаться, клянусь могилой матери, я вас больше не обижу.

– Поскольку я знаю, как ваш отец любил ее, – после недолгого молчания ответила она, – я подумаю.

Она умела нанести завершающий удар. Андреа Фэллон была явно многогранной особой.

– Сочувствую вашей потере, – глухо сказал он. – Я не знал, что ваш муж умер.

– Я полагала, Ланселоту дана особая сила.

На мгновение он крепко закрыл глаза.

– Я совершил много темных дел и расплатился за большинство из них.