Избранные труды. Том IV - Олимпиад Иоффе

Помимо того, нормативно-поведенческая теория права О. С. не учитывает ряд новых реалий, таких как надгосударственные институты: ООН и ее подразделения, международные организации, союзы государств, различные иные надгосударственные объединения; международные суды, в которые может обратиться любой гражданин или юридическое лицо и предъявить иск к государству, в лице, например, правительства. Уже довольно давно существуют судебные и арбитражные органы, в которых государство и гражданин или национальное юридическое лицо обладают формальным равенством. Следовательно, действует международное право, в том числе частное. Сомнительно, что здесь сколько-нибудь серьезно возможно говорить о праве как о системе правил поведения (норм), исходящих от государства.

«Переходя от общих рассуждений к частному праву начнем с общепризнанного тезиса, – отмечает далее О. С., – частное право покоится на товарном производстве и товарном обращении. Там, где их нет, отсутствует и частное право. Но оно появляется лишь в определенной части или целиком там, где товарное обращение только возможно или уже сложилось как полнокровная система…»

Далее Иоффе подкрепляет свои выводы ссылкой на Маркса, «чтобы вещи относились друг к другу как товары, их обладатели должны относиться друг другу как лица».[15] Под этой фразой Маркса можно подписаться и сегодня. Однако, приводя эту тезу, О. С. имеет в виду лишь ее первую часть, о товарах, и фактически игнорирует вторую, о лицах, а между тем это – краеугольный камень данного принципа. Товарное производство появляется не само по себе, рефлекторно или «объективно», а благодаря частному праву. И в этом смысле частное право вовсе не «сопутствует всем… эпохам в ограниченном или полнообъемном масштабе»[16] как нечто само собой разумеющееся. Законодатель, беря частное право за основу, как способ организации жизни, создает условия для существования самостоятельных, экономически независимых субъектов гражданских отношений, а уже они, в свою очередь, создают товарное производство. Сначала лица, затем товары, а не наоборот. Нет лиц, нет товаров.

В отношении Хозяйственного кодекса Украины (далее – ХК Украины), нормы которого были подробно проанализированы О. С. в статьях «О хозяйственном праве (теория и практика)» и «Право частное и право публичное», вспоминается украинская пословица – «Нехай буде гiрше, нiже iнше», т. е. пусть будет хуже, но только не так, как, например, у соседей. Эту народную мудрость часто любили повторять О. С. Иоффе и Ю. Г. Басин, когда речь заходила охозяйственном и гражданском законодательстве «рiдной» Украины. Сколько бы ни писали о ХК и ГК Украины, ясно одно: Украина – единственное крупное государство СНГ с двумя кодексами, ни один из которых не базируется на ГК стран СНГ (Модель). Что же касается тех пробелов и нелепостей, которыми изобилует ХК Украины, то отчасти, это – следствие излишнего стремления украинских законодателей быть «оригинальными».

Завершая краткий обзор статьи, обращаем внимание читателей на ее четвертую часть под заголовком «Гражданское (частное) право и личные неимущественные отношения», в этих трех страничках, как в зеркале, отражается весь Иоффе.

Иоффе – штрихи к портрету

Историю любой науки можно, а, может быть, периодически и нужно иллюстрировать забавными случаями из жизни ее выдающихся представителей. То, что одним из столпов российского гражданского права был Олимпиад Соломонович, есть факт бесспорный, а поучительных и одновременно смешных историй в его жизни было немало, недаром одна из статей данного тома озаглавлена «Осмешном и необычном (записки юриста)». Вот лишь несколько историй – штрихов к портрету мэтра.

Было это в первое послевоенное десятилетие, когда только-только появилась еще довольно призрачная возможность купить личный автомобиль, что О. С. и сделал несколько позднее. Однако, чтобы субъективная возможность быть счастливым обладателем авто и управлять им превратилась в объективную реальность, мало иметь средства и место в очереди на новый автомобиль («Москвич» или, если очень повезет, то «Победу», а чуть позднее и «Волгу» ГАЗ-21), необходимо было обладать водительскими правами. Взвесив все за и против, О. С. отправился на курсы вождения. Пройдя весь теоретический курс: правила дорожного движения, правила вождения и материальную часть – устройство автомобиля, О. С. был допущен к практическим занятиям. Первые попытки курсанта Иоффе сдвинуть с места учебный «Москвич» окончились неудачей, но инструктор спокойно наставлял: «Выжимаете педаль сцепления, заводите машину, включаете первую передачу, плавно убираете ногу и отпускаете педаль сцепления, слегка прибавляя при этом газ, трогаетесь с места. Как будто О. С. делал все по инструкции, но каждый раз повторялось одно и то же: машина заводилась, несколько раз дергалась и глохла. Исчерпав весь свой педагогический арсенал, а вместе с ним и словарный запас, инструктор решил все же не отступать, он наклонился, чтобы повнимательней понаблюдать за точностью действий курсанта Иоффе, и тут ему открылась истинная причина «резких скачков» машины. Чтобы понять, что действительно происходило, представьте себе следующую картину: О. С. плавно отпускал педаль сцепления не на себя – вверх, а медленно отводил ногу вбок (влево), убирая ее, в буквальном смысле, с педали. Высвободившись, педаль сцепления резко подлетала вверх, машина дергалась и глохла. Инструктору пришлось продемонстрировать курсанту, в чем его ошибка, и когда О. С. увидел, что необходимо было сделать, он долго хохотал и подшучивал над своими действиями, рассказывая друзьям эту историю.

К вопросу «О культуре пития»

Понимая, что приведенная ниже история, возможно, получит неоднозначную оценку, хочу оговориться, что целью помещения ее в предисловии к изданию является исключительно желание дать шанс читателю представить О. С. не только нашим современником, великим российским юристом, но и живым человеком, ценившим застолье и хорошую беседу.

После войны юридический факультет ЛГУ пополнился преподавателями-фронтовиками. О. С. был одним из них. Влившись в ряды основных и традиционно состязавшихся между собой за значимость своих дисциплин и студенческие сердца кафедр уголовного и гражданского права, фронтовики подняли соревнование на новую высоту.

Соперничество (разница) между кафедрами уголовного и гражданского права выражалось в том числе и в отношении к российскому народному напитку, вернее в количестве и способах его потребления, в культуре пития. «Уголовники» потребляли исключительно в бутылках емкостью 0,5 литра, цивилисты – эта «интеллигенция» факультета – позволяла себе употреблять по 0,25 литра, в так называемых «четвертушках» и даже коньяк, что вызывало шутки коллег. Но, как отмечал, один из близких друзей О. С., – беря водочку и коньяк в расфасовке по 0,25 литра, народ мог наиболее точно проверить на практике один из основных законов диалектики, а именно постепенный переход количества в качество.

В один из первых июльских дней, после окончания учебного года, О. С., автор теории о пользе алкоголя в лечении диабета, пригласил к себе на дачу двух своих старых военных товарищей, коллег «по цеху». Взяли закуску. Супруга О. С. – Евгения Лазаревна, накрыв на стол, уехала в город, но к вечеру должна была вернуться. Зная крайне негативное отношение жены к обильным возлияниям, О. С. и К° решили соблюдать конспирацию и тщательно прятали каждую початую бутылочку, помещая ее в заблаговременно приготовленный ящик, стоящий за окном комнаты, где проходило застолье. Таким образом, любой зашедший на огонек мог наблюдать на столе только одну небольшую бутылочку – 0,25 литра, потребляемую в данный момент. Около 9 часов вечера, когда «конспиративный» ящик за окном был почти полон чистой посуды, вернулась Евгения Лазаревна. Поздоровавшись, она мгновенно оценила обстановку, поскольку ее цепкий взгляд наткнулся на нечто, что находилось справа от блюда хозяина дачи. Все сидящие также перевели взгляды в эту часть стола и, несмотря на изрядное количество выпитого, буквально зарделись то ли от стыда, то ли от неожиданности. На столе лежала груда из двенадцати крышек от тщательно спрятанных бутылочек…

«Гражданский кодекс в легендах студенческого мира»

Ленинград, осень 1957 г. Профессора Иоффе и Магазинер беседуют и прогуливаются вдоль набережной Невы, в районе Марсова поля. Плавное течение беседы ученика (Иоффе) и учителя (Магазинера) прерывает смех, затем раздаются знакомые голоса. Профессора спускаются к реке и встречают своих студентов – девушку и молодого человека, девушка что-то громко декламирует. Поздоровавшись с будущими коллегами, О. С. и Я. М., с удивлением обнаруживают в руках у студентки Гражданский кодекс. Что же может быть смешного в официальном тексте ГК РСФСР (1922 г.), удивляются профессора, – мы сотни раз читали и комментировали каждую статью ГК. На просьбу прояснить ситуацию, молодые люди предложили просто послушать, как звучат нормы некоторых статей из раздела «Обязательства, возникающие из договоров»: Если одна сторона предоставила другой удовлетворение, – давясь от смеха, громко прочла девушка, – то, соответственно, другая сторона обязана предоставить первой встречное удовлетворение, – со значением в голосе закончил фразу юноша. Профессора несколько озадачены, но студенты не успокаиваются и просят на примере пояснить смысл статьи 144 ГК: если в двухстороннем договоре исполнение стало невозможным для одной из сторон вследствие обстоятельства, за которое ни одна, ни другая сторона не отвечает, то сторона не вправе требовать от другой стороны удовлетворения по договору. Каждая из сторон вправе требовать от контрагента возврата всего, что она исполнила, не получив соответствующего встречного удовлетворения.