Вещие сны тихого психа - Геннадий Николаев

Герштейн ушел, а я, смятенный рассказом доктора, погрузился в размышления о Лавуазье, душе и не смог заснуть до самого утра. Вспомнил Ивана Алексеевича Бунина: "Как они одинаковы, все эти революции! Во время французской революции тоже сразу же была создана целая бездна новых административных учреждений, хлынул целый потоп декретов, циркуляров, число комиссаров, - непременно почему-то комиссаров, - и вообще всяческих властей стало несметно, комитеты, союзы, партии росли, как грибы, и все "пожирали друг друга"... Все это повторяется потому прежде всего, что одна из самых отличительных черт революций - бешеная жажда игры, лицедейства, позы, балагана. В человеке просыпается обезьяна... Ах, эти сны про смерть! Какое вообще громадное место занимает смерть в нашем и без того крохотном существовании! А про эти годы и говорить нечего: день и ночь живем в оргии смерти. И все во имя "светлого будущего", которое будто бы должно родиться именно из этого дьявольского мрака..."

(Из секретных записей.

Утро выдалось на редкость ясное и теплое. Байкал утих, Франц спал без задних ног и, как мне показалось, дышал вполне нормально. Вообще его слюни загадка для меня. Возможно, он принимает какие-то препараты, вызывающие обильное слюноотделение. Впрочем, к черту Франца! Сегодня, хотя и не спал всю ночь, такое прекрасное настроение, что, пожалуй, попробую описать всю эту шайку-лейку во главе с генералом Баржуковым, иначе потом будет поздно, тетради и карандаши похитят, единственную радость здесь...

Генерал Жорес Артурович Баржуков был, что называется, "военной косточкой". Его отец, Баржуков-старший, как везучий альпинист, прошел дистанцию от командира роты до командира дивизии еще до войны и чуть было не попал в "райскую группу", но подлый инсульт прервал столь блестящую карьеру, возможно, из-за чрезмерного употребления армянского коньяка.

Хотя и говорят, что люди ничему не учатся, но это не про нашего героя. Жорес Артурович с годами понял, что минные поля для него начинаются после двух бутылок коньяка за одну презентацию, поэтому научился справляться с этой главной трудностью жизни довольно просто и элегантно: вторую бутылку растягивал на следующие сутки. Служба шла удачно: сам - комдив, сын Васька старлей в танковой дивизии, парень лихой, хотя какой "парень" - уже двух пацанов заделал.

Чувствуете, пишу как бы от имени генерала Баржукова Жореса Артуровича, нашего военного шефа и покровителя. Так и продолжу, этак мне более с руки...

Служить можно и даже очень, но не в самой Москве, а при... Главное никаких лишних рапортов, никаких ЧП, никаких изобретений и рацпредложений по улучшению службы - она сама, по Конституции, улучшается день ото дня. Главное, чтобы проблемы проваливались туда же, откуда вылезали. И еще одно: враг, хотя уже и не тот, что был в Папашину бытность кругом, но все же и нынче существует, не дремлет и другим дремать не дает. Но это как раз хорошо: ведь ежели бы не враг или, по-нынешнему, потенциальный противник, вообще никакой жизни не было бы для человека в погонах. Так что кому враг, а кому - добрый Дядя Сэм: пусть живет и процветает, а мы будем догонять и, чем черт не шутит, может, и перегоним кое в чем... И если, не дай бог, враг возьмет да и вдруг исчезнет, беда будет, ох, беда-бедища, придется в срочном порядке врага искать, выдумывать, наконец создавать! Пропаганда-то на что?

Все бы ничего, но заедают мелкие проблемы. Проблема на проблеме! Одно построение чего стоит. Представляете, перед Штабом плац, это в Зоне No1. Как положено, утренние и вечерние построения. Смех и грех: пятьсот голов рядовых, перед ними одиннадцать ванек-взводных и - толпа генералов! Дивизия называется. С клуба тетя Павлинария врубает магнитофон и - па-ашла, родимая: "Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон..." Круг почета по плацу вдарят, пыль столбом, только разгорячатся - "Смирно!" А, спросите, почему? Почему один круг? Что, они уже вспотели? Ну ни за что не догадаетесь - сапог жалко, экономия!

Но главная проблема все же кадровый перекос: куда ни плюнь - генерал! И каждому кабинет предоставь, да еще и с уборщицей, коли денщиков отменили. Говорю, вы что, сами не можете вынести после себя две бумажки за день? Нет, говорят, нельзя, мы - генералы! Но где их взять, этих уборщиц?! В штате не предусмотрены, кто платить будет? Говорят, будем приплачивать. С чего бы этакая щедрость? Секрет прост: уборщицы - молоденькие, как на подбор. Это же какой морально-политический климат станет в дивизии, когда все дни напролет генералитет будет проводить в кабинетах с уборщицами, каждую из которых хоть в кино, хоть в журнал. Жены-то что скажут? А ну как начнутся в дивизии разборки! Не приведи господь! Так что уборщиц запретил специальным приказом под личную подпись, а все кабинеты убирать Павлинарии по совместительству - к пенсии прибавка.

Но все это - присказка, а сказка - впереди. Про то, к чему приставлены, ради чего тянем армейскую лямку, - про ученых и их так называемую науку. Вот наиглавнейшая головная боль! Собрали их сюда с миру по нитке - голому френчик. И правда, какой нынче выдающийся пойдет работать на армию? Только какой-нибудь совсем завалящий, ни "а" ни "бэ" ни по-немецки, ни по-английски, ни по-французски. Те, которые и "а" и "бэ", давно уже за морями, за буграми трудоустроились, коттеджики, виллы, счета в банках, против родного народа вкалывают, вражескую мощь укрепляют. А наши в носу целыми днями колупают, идеи выковыривают, туда же, за бугор метят. Честно-откровенно, им и здесь неплохо, хотя и на "деревянных". Это, конечно, не "зеленые", но с премиальными - жить можно. Невыездные все - вот что их гложет. Капризные, то им достань да выложь в одночасье, другое закажи за бугром. А денежки? Кто платить будет? Но что делать? Крутишься, достаешь, заказываешь - через Москву, конечно. Дорого нашему брату, военному, эти ученые обходятся. Но, правду сказать, если бы их не было, то и нам бы хана, моей Спецдивизии. Мысль правильная, но не совсем глубокая. А глубже - так: не в ученых дело, а дело - в лидерах! Убери которого, и всех ученых вместе с военными, врачами, тетей Павлинарией - всех сдунет в одночасье. Значит, держаться надо за лидеров, а все остальное - пух и тля!

А теперь - самое главное, самое неприятное: проблема с насекомыми.

Насекомое насекомому, конечно, рознь, но мы работаем не с таракашками, не с блошиным-вшиным - только с муравьями! Они, как известно, разные: рыжие, черные, большие, махонькие, лесные, домашние, короче, прорва! Есть еще, конечно, пардон, клопы, тоже науке неизвестно, откуда и как зародились на земле, будто всегда при ней, с самого сотворения. Но с клопами наши ученые никаких дел не имеют. Дома, конечно, давят... А здесь - только с муравьями! Почему, спросите? И не приставайте - военная тайна! И мы тут не какие-нибудь фуксы, чтоб по идейным соображениям все вам выкладывать. Так что про муравьев забудьте, вообще их нету - нету и все! А коли где увидите в расположении дивизии - забрели случайно, мало ли какое насекомое шастает по земле, вот и забрело безо всяких на то инвестиций...

Хотя, если откровенно, в наших же интересах, чтоб сведения просачивались чуть-чуть, как бы поддразнивая потенциального противника, бередя его, чтоб с их стороны отзвук какой-нибудь поиметь, выманить, как у них там с этим делом. Наши ученые, хотя и заморыши, однако доки, любую крошечку раскусят и, чего даже не было, все вызнают из этой крошечки.

Так вот. Конфиденциально и только в один адрес. Совершенно секретно. Особая папка. Из помещения не выносить. Вообще лучше не читать. Кто много читает, рано слепнет - от слез. И родные их - тоже. Ну, это система, такова селяви. И не только у нас - у них такая же похабень.

Тезис первый. Муравей - существо таинственное и загадочное на нашей многострадальной планете. Вроде человека, но совсем не то. Тезис второй. Время. Оно, так сказать, течет, а муравью, в отличие от человека, хоть бы хны, плевал он на время, даже на мильоны лет! А может, вообще на всю катушку, от звонка до звонка, от сотворения до последнего катаклизма, чем ученые пугают нашего брата. Живут себе это муравьи, муравейники в плановом порядке строят, торговые пути тянут, мир во всем мире, дружбу укрепляют. И - никаких тебе ни митингов, ни перекрытий дорог, ни лагерей у Белых Домов, ни пикетов, ни плакатов. Зарплата, пенсия вовремя, пособия на куколок, на матерей-одиночек тоже без задержек. Ни очередей, ни дефицита, ни перебоев с продуктами первой необходимости. И с теплом без проблем. На зиму запечатались и - храпака, вповалку, друг дружку согревают. Всё, как говорится, по уму. Наши книгочеи все мозги напрягают, патриоты тоже, как жизнь обустроить, чтоб без эксплуатации и по справедливости. Классовые там битвы разные, экспроприации, приватизации выдумывают, а хренятина все это, все эти кибуцы, колхозно-навозная уравниловка, всякие там общины, вся эта "толстовщина", мудро разоблаченная еще товарищем Сталиным. Надо л- как у муравьев! Ежели рожден рабом - значит, такая твоя горькая судьбина, таскай по тропке продукцию, получай харчи, жинку и - не вякай! Будешь вякать - секир-башка! Порядок и полное благополучие. Главное никаких проблем! Где ж эти ученые, куда смотрят?! Чем не житуха? Без бомб, без нацменьшинств, которые претендуют. Без олигархов, кровопийц антинародных! Вот с кого жизнь делать! Не с Феликса Эдмундовича, царствие ему небесное, а с товарища МУРАВЬЯ! Это, конечно, сугубо между нами, а то за такие крамольные мысли можно и загреметь с должности, и, между прочим, правильно! Наше дело военное: крепить оборону, стеречь секреты, руководить научными кадрами, чтоб их не заносило, чтобы шли прямо, по намеченной руководством линии. А как линия изгибается - не нашего ума дело...