Мы долгое эхо друг друга (сборник) - Роберт Рождественский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ревность
Игру нашли смешную,и не проходит дня —ревнуешь,ревнуешь,ревнуешь ты меня.К едва знакомым девушкам,к танцам под баян,к аллеям опустевшим,к морю, к друзьям.Ревнуешь к любому,к серьезу, к пустякам.Ревнуешь к волейболу,ревнуешь к стихам…
Я устаю от ревности,я сам себе смешон.Я ревностью,как крепостью,снова окружен…Глаза твои колются.В словах моих злость…«Когда все это кончится?!Надоело!Брось!!»
Я начинаю фразув зыбкой тишине.Но почему-тострашноне тебе, а мне.Смолкаю запутаннои молча курю.Тревожно, испуганнона тебя смотрю…
А вдруг ты перестанешьсовсем ревновать!Оставишь, отстанешь,скажешь:наплевать!Рухнут стены крепости, —зови не зови, —станет меньше ревностии меньшелюбви…Этим всем замотан, —у страха в плену, —я говорю:«Чего там…Ладно уж…Ревнуй…»
Стихи, написанные восьмого марта
Все равно что за снегом идти в Африку,а за новою книжкой стихов — в мебельныйи уныло просить со слезой в голосеадрес Господа Бога в бюро справочном,все равно что ругать океан с берегаза его невниманье к твоей личности,все равно что подснежник искать осеньюи, вздыхая, поминки справлять загодя,все равно что костер разводить в комнате,а гнедого коня в гараже требовать,и упорно пытаться обнять облако,и картошку варить в ледяной проруби,все равно что на суше учить плаванью,а увесистый камень считать яблоком,все равно что от курицы ждать лебедя —так однаждырешить, будто ты полностьюразбираешьсяв женскомхарактере!
Снег
Этой ночью первый снег летел в окно.Этим утром снег идти не перестал…Так идет он,будто кто-то озорно,как бутылку,все окрестности взболтал.И не знает снег, куда лететь ему,где найти ему местечко для жилья.И забыл он, где земля,зачем земля,почему трава и зелень почему.То идет он сверху вниз,то снизу вверх —озабоченный, растерянный, чудной…Я прекрасно понимаю первый снег,потому что так же было и со мной.Время встало.А потом пошло назад!Все часы на свете канули во тьму.И забыл я, что сказать.Зачем сказать.Почему смеяться,плакать почему.Шла за осенью весна,потом — зима.Позабыл я все слова,все имена.Позабыл я даже то, как ты нужна, —ты об этом мне напомниласама.Очень гордая, сама пришла ко мне,равнодушие обидное стерпя.
На твоих ресницах тает первый снег…Что б я делал,если б не было тебя?!
«Наверно, ученый меня б опроверг…»
Наверно, ученый меня б опроверг.Но я,отвергая мудреные толки,верю:если погиб человек,от него продолжают идти биотоки.Они пронзают толщи глубин.И где-то у очень дальнего морята, которую он любил, —вздрогнети на часы посмотрит…Но это — о нем и о ней.А про нас?..Летят биотоки над Обью, над Волгой.Деревья вспыхивают,накренясь,от этой громадины тысячевольтной.Не спи! Я хочу так.Не спи!Не моги!..Ведь что-то случилось! Случилось! Я знаю…Понять не могу лишь, друзья иль враги —твои, —я их так отличаю, —сигналы.Я их, как свиданье с тобой, тороплю.Летят они!Ты их исправитьне можешь!..
И если значат они:«Не люблю…» —ты вздрогнешь.И на часы посмотришь.
«Зря браслетами не бряцай…»
Зря браслетами не бряцай.Я их слышал.Я не взгляну…Знаешь, как языческий царьобъявлял другомувойну?Говорил он:– Иду на Вы!Лик мой страшен,и гнев — глубок.Одному из нас —видит Бог! —не сносить в бою головы…
Я не царь.А на Вы иду!Неприкаян и обречен,на озноб иду.На беду.Не раздумывая ни о чем.Будет филин ухать в бору.будет изморозь по утрам.Будет зарево не к добру.Строки рваныетелеграмм.Встреч оборванных немоте,ревностьи сигаретный чад.И заброшенная верста,где олени в двери стучат…Будет ветер сухим, как плеть.Будут набережные пусты.Я заставлюкамень горетьи сожгу за собой мосты!Высшей мерой меня суди.Высшей правдой себя суди,Почтальона, как жизни, жди.Почтальона, как смерти, жди…
Я стою у темной Невы,у воды густой и слепой…Говорю я:– Иду на Вы! —Объявляю тебелюбовь!
«Если разозлишься на меня…»
Если разозлишься на менятак,что скажешь: «Кончено!» —сполохи полярного огнявспыхнут озабоченно.Подползут, чтоб вымолить «прости!» —дальние,незваные, —железнодорожные путии пути трамвайные.
Если разозлишься на меня —полдень переломится.Горькими иголками звеня,лестебе поклонится.Степь не даст зазеленеть росткам,сделается вязкою.Горы упадут к твоим ногам,ледниками звякая.
Если разозлишься на меня,выдохшисьи выстрадав,звезды в небе среди бела днябудто слезывыступят.Будут повторять: «Ты не права!..»ветер —дымной прядкою,тучи — громом,шелестом — трава,и дрожаньем —радуга.Будут миру предвещать бедучерные ущелья…
А сначала я к тебе приду.Сам.Просить прощения.
«Так вышло. Луна непонятною краской…»
Так вышло.Луна непонятною краской обочины выкрасила…Нас выжгло!Нас — будто из поезда полночью — выбросило.По пояс —холодного снега в кювете. В сугробах – полмира!..А поездпроносится мимо… проносится мимо, проносится мимо.Постой!Но ведь только минута прошла, как мы ехали в нем и смеялись.С его теснотойи нежданною грустью смирялись.Глупили!В чужие печали и беды бесстрашно влезали.Мы былисамими собой. А теперь мы – не сами.Теперь,вспоминая себя, оглушенно и тяжко молчим мы.Тебея кажусь незнакомым, далеким, едва различимым…Пустынная полночь.Ладони в ожогах метельного дыма.А поездпроносится мимо, проносится мимо, проносится мимо…Летит он – снарядом!И тащит куда-то не наши обиды, не наши болезни и счастья.Ты – рядом.А как достучаться? А как дотянуться? А как до тебя докричаться?..
Под снегом великим,над временем тысячеверстнымбезмолвныекрикивисят, зацепившись за звезды.Мне их не избавитьот каждого прошлого дня и от каждого мига…
А памятьпроносится мимо,проносится мимо,проносится мимо…
До твоего прихода
