Человек со звезды (сборник) - Сергей Абрамов

– Ответ первый: с подружкой Натали купалась в море. Ответ второй: сама сказала.

– Убедил. Тронулись.

И тронулись, благо идти недалеко. А к березе Игорь решил позже пойти, не уйдет от него путешествие…

Семнадцать лет, славный возраст, его понять надо. И Натали, одноклассница милая, недурна собой, волнует сердца сверстников-акселератов, а уж подруга, загадочная незнакомка с черноморским загаром – тут, как говорится, без вариантов, тут двух мнений не существует: спешить, знакомиться, побеждать, немедля, немедля.

«И очи синие бездонные цветут…»

– А куда ты в последнее время исчезаешь? – нарушил молчание Пащенко, не ведая, что вторгся в хрупкий мир грез о Прекрасной Даме, расколол его своим приземленным вопросом.

Почему Игорь и был сух:

– Не понимаю, что ты имеешь в виду…

– Что ни вечер – ищи тебя, свищи.

– Гуляю.

– Один? Или кое с кем?

Игорь вовсе не собирался посвящать друга, даже самого близкого… – во что? – ну, скажем, в тайну двойной березы. Нет, серьезно, то, что происходило в чужой памяти, принадлежало только ему и никому больше, никто не имел права даже заглянуть в мир, обретенный Игорем, да что там заглянуть – краешком уха услышать, что он есть, этот мир.

Да и есть ли?..

– Один. И кое с кем. С любопытной Варварой, помнишь, что стало?

Ответил.

– Не хочешь – как хочешь. – Пащенко не обиделся.

Он вообще не умел обижаться, счастливый человек. И не то чтобы держал себя этаким гордецом, а просто не видел в обидах смысла: чего зря дуться, когда жизнь прекрасна, и на городских соревнованиях установил личный рекорд – два метра пять сантиметров со второй попытки, и кубок завоевал, и погода улыбается, и все девушки будут наши.

Конечно, кое-кто назвал бы Валерку человеком с примитивной нервной организацией, но Игорь-то лучше других знал, что это не так, что Пащенко – просто добрый и умный парень, для которого радость – нормальное чувство, естественное состояние. А люди с тонкой нервной организацией по любому поводу психуют, сохнут от злости к ближним и дальним и выпендриваются тоже по любому поводу. Игорь, увы, не лишен был некой тонкости этой самой организации, и она доставляла ему немало хлопот. Во всяком случае, Валерке он завидовал искренне.

Как только подошли к Наташиной двери, Пащенко, ничтоже сумняшеся, затрезвонил в дверной электрический колокольчик, поднял тревогу в квартире. И когда Наташа открыла, заорал победно:

– Принимай гостей, коли не шутишь!

Наташа, могучая блондиночка, ростом под стать иному парню, хорошенькая, хотя и несколько кукольная – ведь бывают же куклы-гиганты, а? – оглядела улыбающегося Пащенко и Игоря заметила, сказала мрачно:

– Какие уж тут шутки… Ну, заходите, раз явились.

Будь Игорь один, повернул бы назад немедленно, не стерпел бы такого тона. Но Пащенко чужд был светских условностей: сказано «заходите», значит, зайдем. И танком ринулся в квартиру, выясняя на ходу:

– Кто дома? Одна? А где подруга? Ах, здесь… Так чего ж врешь, что одна? – И влетел в комнату. – Здрасте, здрасте, меня Валерой зовут.

А из кресла – навстречу – и впрямь Прекрасная Дама, загорелое существо семнадцати лет, тоже блондинка, но значительно меньших габаритов, очи голубые, ланиты смуглые, уста, естественно, сахарные…

– Настя.

– И мне очень приятно, – забалагурил Пащенко, закрутился по комнате, забегал из угла в угол. – А вот, рекомендую, мой лучший друг Игорь, чистейшей души человек, интеллектуал и дзен-буддист, достигший невероятных глубин погружения.

Наташа – она-то Пащенко наизусть знает – прислонилась к дверному косяку, улыбалась, а Настя, несколько оглушенная, спросила:

– Погружения куда?

– В нирвану, – захохотал Пащенко, – в таинственные недра подсознания, в глухие леса седьмой сигнальной системы.

Настя смотрела на Игоря с явным интересом.

– Вы и вправду дзен-буддист?

– Да шутит он, дурачится, что вы, не видите? – сказал Игорь и сел в кресло. Настя ему понравилась.

– А-ах, шутит, – облегченно вздохнула Настя. Судя по всему, она страшилась непонятного, предпочитала ясное, реальное, земное. – Ну а то, что вы Игорь, – это не шутка?

– Истинная правда…

Пошел разговор о том о сем, о минувшем лете и грядущей зиме, об увиденных фильмах и услышанных дисках, ни к чему не обязывающий, но очень приятный разговор, вполне светский, если это понятие вольно отнести к не очень светскому возрасту собеседников.

С Настей у Игоря много общего оказалось: и стихи она любит, и джаз предпочитает, и русской историей интересуется. Так все преотлично шло, как Пащенко, невежа и торопыга, возьми и спроси:

– Натали, а когда родичи вернутся?

Наташа на часы взглянула, прикинула:

– Мама должна через полчаса быть. А что?

– Сматываемся. – Пащенко вскочил с кресла.

– С каких пор ты моей мамы боишься? – удивилась Наташа.

– Я ее не боюсь. Я не хочу ей лишний раз мозолить глаза. – Бесхитростный Пащенко своим заявлением выдал тайну: выходит, он слишком часто мозолит глаза Наташиной маме, то есть нередкий гость в ее доме. Другое дело, что тайна эта давным-давно Игорю известна, и не только Игорю – всей школе.

Ну а Настя… Причастный к чужой тайне, Игорь не прочь был создать – именно так: создать! – свою. Общую с Настей. А значит, Пащенко и тут помог ему. Сейчас они уйдут от Наташки, Пащенко, как лучший друг, друг тактичный, скроется с глаз долой, а Игорь пойдет провожать девушку. Осень, падают листья, ветер кружит их по асфальту… Лирика!.. Мало ли что возможно осенним вечером…

Так и получилось. Правда, Наталья чуть-чуть подулась: как, ее бросают? И даже лучшая подруга, которая, кстати, пришла к ней скоротать вечер, вдруг поддалась необъяснимой панике, тоже спешит неизвестно куда. Но Наталья умная, ей ясно стало, куда спешит подруга. Вернее, зачем.

Пащенко распрощался с Игорем и Настей у подъезда, согнулся пополам, пополоскал у ног воображаемой шляпой, подмел пыль с асфальта воображаемым пером и с воплем «Адью, ситуайены!» исчез в осеннем сумраке, чтоб не сказать – мраке.

– Где вы живете, Настя? – спросил Игорь, потому что с чего-то надо было начинать.

– На Кутузовском. Я еду до Дзержинки, а оттуда – на маршрутке.

– Но ведь еще довольно рано, – стараясь быть небрежным, сказал Игорь. – Может, погуляем?..

И вдруг – в старых романах написали бы: «как молния сверкнула в мозгу юноши!» – он сообразил: у него же нет времени!.. За весь вечер Игорь ни разу и не вспомнил о старике Ледневе, который остался там, один, в осеннем лесу у проезжей дороги…

Даже Настя почувствовала, что с Игорем что-то случилось, но не спросила ничего, лишь взглянула с тревогой.