Последние рыцари. Фантастическая сага «Миллениум». Книга 1. Том 1 - Игорь Соловьев

– Незачет, на пересдачу! – пошутил я, и Каролин усмехнулась, после чего легко поднялась, махнув пышной черной юбкой, и пересела за мой столик. – А что до духа, милый мой Антуан, не верю я ни в какой дух. Камни и камни… – Но ты же помнишь, энергия, которая пропитывает эти стены, руны… Вся магия, которая бурлит в стенах Университета, все это оставляет свой след… – Разве что от таких, как наш Великий Старец, он останется надолго. Не от муравьишек же вроде нас с тобой… – Да… Как он тебе? Почему он так себя ведет?

Странно, но я почти не говорил по душам ни с кем – как-то не привык. Разве что с Элли – с ней, мы, конечно, делились секретами с самого детства, пока… Ладно, что снова вспоминать… Кэрол была умной, интересной личностью, но язвительной, и я как-то не решался подойти и заговорить – еще отпустит что-нибудь насмешливое, и чувствуй себя потом круглым дураком.

А оказалось, она может быть вполне дружелюбной. Надо же… – А кто его поймет, – Кэрол откинула голову, поиграв угольно-черными, чуть волнистыми, волосами, – может, издевается над нами. Может, из ума выжил и верит в волшебство, в счастье и так далее. Но что-то не верится. Он ведь был на Войне. Так что это блеф, прикрытие, для доверчивых дурачков. – Война… Что мы о ней знаем? Меня этот вопрос мучает уже который год. Все материалы в закрытом отделе библиотеки, и без рунного ключа туда не попасть, а разрешение студентам не выдают вообще. По крайней мере, я исключений не знаю. – Я тоже. Мне кажется, все было просто, и все – как всегда. Властители жаждали денег, военные – славы, народ… Народ – просто стадо. Вот и устроили… – Но там было что-то другое… Что-то… жуткое. Не могу толком объяснить, но… У меня ощущение, что мы не знаем чего-то самого главного, самого важного, такого, что… Как будто ответ где-то внутри, как будто он так важен, что если не узнать, случится что-то плохое. – Ты ведь закончил курс прорицаний? – спросила Кэрол, нахмурившись. – Да… очень неточная наука, – признался я.

– Ну что ж, быть может, это уныние и закончится. Тогда вместо скуки будет кровь, – заключила Каролин и отпила сок – ее губы были накрашены ярко-красной помадой, большие серые глаза смотрели на меня… оценивающе?

Чтобы не смущаться, я взял вилку и нож и разрезал куриную ножку. Брызнуло сливочное масло, растекаясь из-под слоя панировки. Я отрезал кусочек и посмотрел на Кэрол. – Я слышал, ты тоже… – Что, питаюсь трупами? Почему бы нет? – она изобразила плотоядную улыбку, и я поделился мясом. Пару минут мы ели молча, а потом она задумчиво сказала: – Я думаю, все, что мы знаем об этих Великих Магах, или неправда, или миф. Сам посуди, какой им резон друг с другом воевать? Поделили бы мир и дело с концом.

– Видимо, им мало было иметь лишь часть. Говорят, Грандмейстер в свое время одержал победу в массе величайших дуэлей… Самой известной, точнее, единственной, о которой известны по крайней мере имена, была победа над Великим Темным магом Салазаром. Его заточили в крепость где-то в Южной Америке, к западу от Страны Огня, но здесь многое непонятно. Кто такой этот Салазар, что он вообще сделал, почему его заточили… – Вместо того, чтобы отрубить ему голову прямо на месте. Грандмейстер что, настолько уверен в своих силах, что не боится побега? Зачем вообще щадить настолько опасных врагов? Наверняка ведь этот Темный народу поубивал кучу, а?

– Да пожалуй. Но почему, зачем им это вообще надо? Кляуниц говорит, что Темным не обязательно постоянно убивать, чтобы поддерживать свои силы, это же не гули какие-нибудь. Думаю, ему доверять можно, он же сам Темный.

– Да уж. Без него, да еще Кея, у нас бы вообще было нечего делать. И заметь, Антуан, все хоть сколько-то интересные люди не придерживаются официального мнения об однозначном запрете смертной казни. Интересное совпадение, как считаешь? – Разве Грандмейстер не интересен? – Ну, если он пощадил одного, это ведь не значит, что он никогда и никого… Впрочем, я не на него намекала. – А, ты про Томашевского?

– А как же, про него. И Альбина – вот плод его неустанного воспитания. Знаешь, если она вздумает снова передо мной извиняться, что выскочила из-за стола, не попрощавшись, я превращу ее нос в морковку! Это невыносимо! А ее папаша, конечно, тот еще зануда… – Да, пожалуй, – согласился я, и поколебавшись, решился признаться, – хотя я намереваюсь войти в его клуб и расспросить что-нибудь об истории… – Расскажешь мне, – равнодушно ответила Каролин, – я не хочу никуда идти. – А что, поспорила бы. Профессор, как я слышал, любит… переубеждать юные души, внушая истины этики…

Кэрол изобразила рвотные позывы. – Нет уж, если тебе так нравится, можешь послушать медовые излияния сам – это уж без меня, попрошу.

Мы посидели еще минут пять, болтая ни о чем, и вышли во двор. Сентябрьское солнце было жгучим, ветер – прохладным, и я накинул легкий плащ. Что ж, можно было и погулять.

Каролин

Каролин попрощалась с Антуаном, не пожелавшим гулять в университетском дворе; он отправился в Девичью Рощу, и понять его было можно. Вообще, неплохой парень – умный, добрый (вроде бы), хотя, конечно, собой не идеал – бока, живот, второй подбородок… Да еще эти огромные квадратные очки, которые он так нелепо поправляет указательным пальцем, когда пытается сосредоточиться на чем-то… Впрочем, в остальном он не так уж плох – не урод, и смотрелся бы неплохо, если бы занялся собой. Ну и, конечно, застенчивость портит все. Элли трудно не понять, мало кто захотел бы быть девушкой Антуана – хоть на словах все и согласны с тем, что люди «с отличными от обычных стандартами фигуры» (то есть жирдяи) ничуть не хуже и не менее привлекательны, чем модельные блондинистые красавцы вроде Алекса, но все это слова, дань лицемерной идеологии. Конечно, это мерзко, болтать на людях о равенстве и любви к людям, думая про себя «хвала судьбе, что я не такой, как этот». Esse Homo, что поделать. Интересно, откуда эта фраза? Уже и не вспомнить, но в какой-то старой раритетной книжке встретилось. Да, Элли можно понять – Антуан ни в какое сравнение с Давидом не шел. Конечно, Алекс самой Каролин нравился все же больше (что поделать, если любишь высоких, широкоплечих, уверенных в себе парней), но Давид… в нем тоже определенно что-то есть. Ростом он невелик, но это, пожалуй, его единственный недостаток. Зато – кудрявая черноволосая голова, эта вечная неугасимая улыбка, взгляд – бесстрашный и веселый, стремительность, дерзость… Он приехал из Восточных Штатов в этом году, и уже успел стать, по большому счету, предводителем всего «актива» их курса. Не сказать, чтобы он как-то требовал к себе внимания, скорее, к нему подходили сами – а он и не протестовал, принимал всех, шутил, балагурил, придумывал один проект за другим: то творческое представление, то какой-то общий бизнес – Кэрол была выше того, чтобы вникать в детали. Странно, но общепризнанный «король» потока, Алекс, не стал враждовать с Давидом – парни подружились и стали совершенно неразлучны. Элли, неприступная королева, выдерживала осаду вновь прибывшего героя уже третью неделю, но все сходились на том, что крепости суждено пасть. Что ж, это даже интересно. Хотя Антуана жалко – они с Элли выросли вместе, в доме одного старичка – Элли он приходился двоюродным дедом, Антуану родственником не был, зато был начальником его родителей – и родителей самой Элли. Ребята оба были сиротами – их родители служили в Ордене и дружили семьями. Они вели какое-то весьма запутанное и секретное дело, и были убиты, видимо, кем-то из тайных темных магов. Преступление потрясло всю страну, следствие шло долгие годы, но тщетно – выйти на след преступников не удалось. Генри Мортон, начальник и родственник убитых, взял их детей, тогда еще двухлетних малышей, как воспитанников. Жуткая история, но объясняет, почему Элли так серьезна (хотя, к счастью не всегда) и почему она решила вступить в Орден. Антуан, конечно, загадка поинтереснее… Добавить ему внешность и уверенность Алекса, был бы, пожалуй, идеальный мужчина. Что касается самого Алекса, то о нем достаточно сказать, что он – обеспеченный красавчик, острый на язык, при этом способный в учебе. Кэрол была бы не против заполучить его, но он слишком популярен – не хватало еще, чтобы все вокруг говорили, что он взял очередной трофей. Идеальное тело – это, конечно, хорошо, но есть вещи и поважнее. Например, отношение окружающих. А что такого? Каролин никогда не понимала лицемеров, которые утверждали, что им плевать на чужое мнение. Будь это правдой, им бы ничего не стоило пройтись по улице голышом. Да и как искренне уважать себя, если над тобой все смеются? Люди – тупые, завистливые идиоты, и поэтому тем более нельзя позволять им считать тебя хоть в чем-то ниже их. Нет ничего хуже унижения, и нельзя забывать и прощать ни одной насмешки, ни одного укола – иначе опустишься на самое дно, презираемый баранами, которые в разы тупее тебя и при этом позволяют себе осуждающе блеять что-то в твой адрес. «Уж не потому ли я пошла с остальными на подготовку к Ордену?» – спрашивала она себя. Возможно, и так. В любом случае, поэт-любитель – не профессия, а жить на что-то надо. Каролин ответственно подошла к выбору специальности после третьего курса – написала их на бумажках, перемешала, взяла наугад… Выпало зачарование. Алхимия, зелья, травы? Пропитывать целебными растворами чужие вещицы, варить полевые удобрения и снадобья от болячек? Ну уж нет! Еще попытка – големы. Сразу мимо. Следующим выпало целительство. Поколебавшись, Каролин выбросила и эту бумажку. Менеджмент транспортных линий. Фуу! Наконец, выпала боевая магия и вступление в Орден. Она хотела было выбросить и ее, но подумала, что лучше все равно ничего не будет, а более-менее интересные личности всей толпой отправились туда. Вот так люди и принимают решения, определяющие всю будущую жизнь. Может, повезет, и она умрет молодой. Триста, четыреста, а то и больше лет этой унылой скуки и безмозглых овощей-людишек? Нет уж, лучше смерть в бою. Хотя, какие сейчас бои? Контрабандисты, мелкие колдуны, да изредка нежить в какой-нибудь глуши – вот и все развлечения. Нечего себе врать – ее ждет та же скука и рутина, что и везде. Ну и пускай. Каролин брела по лабиринту из кустарника, погрузившись в воспоминания и стараясь не думать о профессоре Кее. Недостоин он этого, недостоин! Он старый, уродливый, невесть что о себе возомнивший, самолюбивый, надутый, спесивый, хвастливый… Одинокий, тонкий, непонятый, благородный… «Немедленно прекрати, Каролин!» – крикнула она себе и со злостью дернула ветку кустарника, благоухавшего осенью. Этот кустарниковый лабиринт – не иначе какая-то очередная шутка их чудака-директора. Кто же еще будет выдумывать все эти бесконечные приколы? Нет, иногда бывает забавно, но в целом – утомительно.