Быт русской армии XVIII - начала XX века - Карпущенко Сергей Васильевич

Но круговая запись не стала препятствием к побегам, и 19 мая 1712 года было приказано при приеме в службу рекрутов ставить им на мякоти наружной стороны левой руки особый знак в виде креста. Игла и втираемый в места уколов порох оставляли заметный след, похожий на татуировку, по которому в случае поиска бежавшего без труда определяли рекрута. К середине века этот обычай был отменен и стали прибегать к более простому способу: рекрутам выбривали волосы на голове, при этом ответственным за доставку в полк строго-настрого приказывалось следить за тем, чтобы выбритое место не зарастало. Вот с этих пор и пошло гулять по России выражение — «лоб забрить».

До 1759 года в русскую армию не забирали тех лиц, у кого отсутствовали три зуба. Но потом правительство вдруг нашло возможным принимать на службу рекрутов с подобным недостатком. И уже в 1760 году появляется строжайшее узаконение наказывать крестьян, «повреждающих члены у сыновей своих для отбывательства от рекрутства, публично плетьми». Оказалось, что некоторые чадолюбивые отцы выбивали сыновьям своим по пять зубов, надеясь на то, что их дети будут «забракованы».

С уклонениями от службы воинская администрация боролась в течение всего столетия. Круговая запись, клеймение и даже содержание рекрутов в цепях в тюрьмах и острогах (такое случалось часто!) не давали эффекта. Необходимо было создать для новобранца с первого дня его нахождения на службе такие материальные условия, которые были бы, по крайней мере, не хуже тех, где рекрут находился прежде.

На из ряда вон плохие жилищные условия молодых солдат обратили внимание лишь в 1713 году, когда русская армия во второй раз захватила Нарву, отпраздновала славную викторию при Полтаве, заняла Ревель, Ригу. В это время местом сбора рекрутов часто служили монастыри, где новобранцы и жили неопределенно долго. Там их держали «взаперти, неисходных, где им особая от тесноты в кельях и от духоты чинится трудность, отчего принуждены терпеть несносную нужду». Плохие квартирные условия в соединении с недостаточным питанием были губительными для молодых солдат — смертность среди рекрутов была высокой. В 1713 году мероприятия коснулись, однако, не здоровых новобранцев, а уже больных: губернаторам велели построить на конюшенных дворах «больших по нескольку изб с сеньми и со всеми к ним принадлежащими нуждами».

Побеги продолжались, в то время как правительство довольно медленно проводило в жизнь меры по улучшению условий существования рекрутов от момента зачисления на службу до поступления в полк. При Анне Иоанновне, когда военным ведомством руководил фельдмаршал Миних, появляется указ, требовавший содержать «в добром призрении» заболевших в пути рекрутов. Здоровые новобранцы обязаны были ходить за ними, готовить больным пищу и «над ними присматривать по вся дни, дабы оные люди от голоду и неприсмотру безвременно не помирали». Однако ничего не говорилось о том, где жить рекрутам на сборных пунктах и при следовании их в полки.

Усиленное внимание обратили на положение рекрутов только при императрице Елизавете. Военное законодательство запрещало вести новобранцев более 20–30 верст в хорошую погоду, а «где великие грязи или в жестокий мороз» — не более 10–15. Рекрутов для круговой поруки так же, как и прежде, объединяли — но теперь не по 50 человек, а всего по 8 — артелями, которые в дороге имеют свой котел, готовят пищу. По прибытии рекрутов в полк запрещается выводить их на строевые учения в ненастную погоду, «употреблять» к работам, и «других налогов и тягости, которая бы принуждала их к побегам, отнюдь не чинить под опасением жестокого штрафа». Рекомендовалось так относиться к новобранцам, как обычно относится хороший учитель к ученикам, «дабы они, видя такое доброе содержание, к порядочному житию и к службе охоту иметь и к оной привыкать могли». Учителями молодого солдата были не только командиры, но и старослужащие нижние чины. Рекрут попадал в артель к опытным, знающим службу воинам и таким образом непроизвольно втягивался в воинский быт, познавал особенности полковой жизни. Запрещалось, однако, злоупотреблять привилегированным по сравнению с рекрутом положением: старослужащие не имели права присваивать личные денежные средства молодого солдата, склонять его к пьянству.

Все эти меры были небесполезны, но по-прежнему вопрос с рекрутским жильем удовлетворительно решен не был. В самом конце царствования Елизаветы новобранцы по большей части жили в сырых, нездоровых квартирах. Сообщалось, что рекрутам, «как новым и к тому необыкновенным людям, болезни и самая гибель приключается». Наконец, был издан указ «об отводе» новобранцам во время их следования к месту службы сухих и просторных квартир, что безусловно улучшило бытовые условия рекрутов и уменьшило количество побегов.

Прежде чем мы рассмотрим систему жилищного устройства русской армии в XVIII веке, в двух словах расскажем, где и как жили ратные люди «дорегулярного» периода русской военной истории. Важным источником конца XVII века по интересующему нас вопросу является наказ, данный князю Волконскому, назначенному в Чернигов воеводой. В нем ясно говорится о двух способах размещения солдат и стрельцов: в обывательских домах, то есть в домах гражданских жителей, на постое, и в специально сооруженных казною избах, находившихся в особых слободах. Строились эти избы силами самих ратных людей и должны были соответствовать элементарным нормам санитарной гигиены. Уже в то, допетровское, время хорошо знали, что теснота в жилищах чревата распространением заразных, «прилипчивых» заболеваний. Говорилось, что «от утеснения приходят болезни людям и цинга бывает». Поэтому, чтобы предупредить перенаселение, воеводе надлежало заранее, до вступления в слободу войска, предварительно «переписать и сметить, по скольку человек в которой избе стрельцам и солдатам жить можно в зиму». Но этим требования сангигиенического плана не ограничивались. Инфекционные заболевания пытались предупредить, обязывая военнослужащих следить за чистотой своего тела и одежды, чистотой в избах-казармах, что равным образом относилось и к рядовому и к командному составу. Закон той поры запрещал ратным людям проживание в землянках, а также предупреждал: «А буде между ними какие девки или женки, опричь законных жен, и тех выбить вон, чтоб великого государя ратные люди были в чистоте, а от нечистых жен свободны». Эта цитата из наказа воеводе интересна по двум причинам: как рассказывающая о средствах борьбы с заразными болезнями и как содержащая известие о совместном проживании семейных военнослужащих со своими женами.

В «дорегулярной» армии наряду с санитарно-гигиеническими требованиями существовали жесткие правила по соблюдению противопожарной безопасности, столь необходимые во времена сплошных деревянных застроек. В связи с этим запрещалось протапливать избы и бани в летнее время, за исключением «торговых», то есть общественных бань. Печи велели сооружать только на «полых» местах. В виде исключения разрешалось топить бани и летом — «для великих нужд и для родин», но только в ненастные, дождливые дни, «с водою и великим бережением». Запрещалось строить дома поблизости от городских стен, чтобы в случае возгорания изб огонь не мог перекинуться на «городовые строения», повредить крепость, ослабить ее обороноспособность.

И вот в 1700 году грянула Северная война, тяжелая, длинная, с сильным, опасным противником, потребовавшая от всей России колоссального напряжения. Наличие огромной по численности регулярной армии и начало войны, когда в связи с особенностями стратегической обстановки значительным воинским массам приходилось быть почти в постоянном движении, требовали выработать новые формы квартирного довольствия армии. Прежний оседлый вид квартирования в специально сооруженных казармах-слободах не мог удовлетворить постоянно перемещающиеся с места на место полки. Слободы привязывали войсковую часть к одной местности, — в основном располагались они по городам, — кроме того, требовали от личного состава постоянного ухода за постройками. К тому же для вновь создаваемых полков (а таких было большинство!) слободы еще необходимо было построить, для чего требовались и материальные затраты, и время, и труд воинов, если еще и не занятых непосредственно в боевых действиях, то находящихся в постоянной подготовке к ним. Поэтому-то во время Северной войны повсеместным способом квартирования становится размещение военнослужащих в домах гражданских жителей, или обывателей, как говорили в ту пору. Способ, как мы уже знаем, не новый, но только превратившийся в господствующий.