Знакомьтесь: ваша будущая жена-злодейка (СИ) - Власова Ксения
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дорогая, перестань рассматривать дворец, будто видишь его впервые, — с легким раздражением проговорила маменька. Понятия не имею, как она заметила. Казалось, что всего минуту назад ее интересовало только собственное отражение в карманном золотом зеркальце. Она и сейчас не отрывалась от него, поправляя помаду на губах! — Ты же не какая-нибудь деревенщина навроде Розмари Дейврут! И кто вообще выслал ей приглашение на отбор?
— Говорят, сам Его Величество, — с придыханием ответила Агата — сестра маменьки и моя тетка. — Я слышала, что он случайно столкнулся с ней в городе, когда бродил по нему одетым, как простолюдин.
Маленькие глазки Агаты засверкали от предвкушения. Ей определенно нравилась эта история. Будучи старой девой по меркам этого мира, она с любовью собирала романтические сплетни, словно они давали ей надежду.
Я оторвалась от пейзажа за окном и взглянула на тетушку. В свои тридцать пять она выглядела достаточно молодо, но вся ее привлекательность терялась за робкими манерами и испуганным выражением лица. Так и не скажешь, что они с маменькой родные сестры. Внешне они, конечно, были похожи — тот же каштановый цвет волос, что и у меня, те же зеленые глаза, — но по манере и подаче себя они отличались, как день от ночи.
— Вероника, не слушай этот бред, — оборвала сестру маменька, все еще не отрываясь от зеркала. — Ты со своими природными данными заткнешь за пояс любую… как ее там… Розмари.
— Да, маменька, — вяло откликнулась я.
Воспоминания подсказывали, что Вероника никогда не спорила с матерью да и вообще побаивалась ее, поэтому я старалась тоже не отсвечивать: ни к чему вызывать лишние подозрения. Это всегда успеется.
Впрочем, даже отец Вероники старался не спорить с женой. Наверное, поэтому он остался дома, отправив на «войну» лишь нас троих.
Я снова покосилась на тетушку. Ее платье было гораздо скромнее того, что было на маменьке, и уж тем более — на мне. Казалось, меня вообще нарядили, как елку на Рождество. Шелковое алое платье с глубоким вырезом, цветы в волосах, а драгоценности! Их было много, очень много: колье, серьги, браслеты на обеих руках, кольца… Я напоминала себе жену восточного падишаха, которая подозревает, что с ней вот-вот разведутся, а потому носит все самое дорогое на себе.
— К тому же, — продолжила маменька, захлопнув зеркальце и наконец полностью сосредоточившись на разговоре, — не думаю, что Его Величество настолько неосторожен, что разгуливает по городу без охраны и в рванине простолюдина. — Она расправила тяжелую юбку парчового темно-синего платья и досадливо поморщилась. — Так что, Агата, ты снова переслушала бардов. Этим стервецам даже повод не нужен! Лишь бы сочинить новую сказку.
— Но… — робко начала Агата, а затем скуксилась и отвернулась к окну. Руки стиснули юбку невзрачного, наглухо закрытого коричневого платья. — Да, ты права, конечно.
— Я всегда права, — отрезала маменька и вновь сконцентрировала все свое внимание на мне. — Вероника, поправь прическу! И не забудь томно улыбнуться, когда присядешь в глубоком реверансе перед Его Величеством.
Глубокий реверанс — это чтобы Его Величество наверняка заметил мою грудь, буквально выпрыгивающую из этого декольте?
Я подавилась зевком, который пыталась прикрыть ладонью, и кивнула. Хотелось еще отдать честь, словно простой солдат на построении перед генералом, но я решила, то будет уже перебор.
Не отсвечивать — моя основная тактика на время всего этого отбора.
Жаль, что мой план провалился сразу же после того, как я перешагнула порог дворца.
ГЛАВА 2
Сначала все шло хорошо. Пожилой церемониймейстер в узких бриджах и сюртуке, подчеркивающим его живот, громко объявил наши имена. На перечисление всех титулов понадобилось минут пять, в течение которых мы стояли на самом верху лестницы, словно кинозвезды, не торопящиеся спускаться к поклонникам. Под конец списка регалий даже опытный церемониймейстер подвыдохся и буквально с облегчением выплюнул:
— …с сестрой и дочерью!
Маменька широко, будто на камеру, улыбнулась и, проходя мимо, снисходительно похлопала церемониймейстера по плечу. Очевидно, это ему вместо автографа…
Неприятности начались сразу после того, как мы оказались в толпе разряженных аристократов, прогуливающихся по украшенному живыми цветами бальному залу с высокими колоннами и лепниной на потолке. Я не успела ни толком оглядеться, ни оценить старания музыкантов, ни (о боже!) высмотреть среди гостей свою главную жертву — Его Величество. Ко мне тут же подлетели две девушки. Их появление стало неожиданностью, поэтому чужая память немного притормозила, не сразу снабдив нужными сведениями.
— Вероника, дорогая! — воскликнула яркая брюнетка с роскошными формами и такими крупными бриллиантами в ушах, что я тут же ощутила себя бедной сироткой. — Как мы рады тебя видеть!
— И, конечно, твоих родных, — поддакнула ей хрупкая блондинка, кокетливо обмахивающаяся пышным веером из слоновой кости. — Леди Патрисия, вы обворожительны!
Маменька довольно зарделась, а вот тетушка немного потухла. Это из-за того, что ей не досталось комплиментов?
— Гвеневра, ты, как всегда, невероятно мила, — с улыбкой ответила маменька. — Как же моей дочери повезло с подругами!
Взгляды всех троих скрестились на мне, и запаниковавший мозг наконец-то выдал нужную информацию.
Брюнетку звали Вивьен Ланкраст, а блондинку — Гвеневра Люкрей. Обе девушки были моими ровесницами (точнее, ровесницами Вероники). Каждой в этом году едва минуло восемнадцать. По местным меркам — самое время, чтобы искать мужа.
Маменька погорячилась, когда назвала нас подругами. Судя по воспоминаниям Вероники, девушки были скорее ее приятельницами, чем подругами. Их не связывало ничего, кроме обучения в одном пансионе, хорошего происхождения, богатых родственников да тяги к сплетням. Хотя… Пожалуй, в светском обществе это уже весомый повод считаться друзьями. Столько общих интересов!
— Да-а, безумно повезло, — с натянутой улыбкой согласилась я и умыкнула с подноса проходящего мимо слуги фужер с шампанским. — Сама не нарадуюсь!
— И даже отбор не сможет уничтожить вашу дружбу! — растроганно влезла тетушка.
Повисла многозначительная пауза, во время которой Вивьен и Гвен переглянулись, а на лице маменьки растеклась самая что ни на есть сладкая улыбка кобры, готовящейся к прыжку.
— Конечно, Агата. Девочкам нечего делить, верно?
Те закивали с таким энтузиазмам, что я безнадежно пригубила шампанское. Чувствую, мне стоит быть внимательной и не удивляться, обнаружив иголки в туфлях.
— Простите, леди Патрисия, — прощебетала Гвен. — Мы ненадолго украдем вашу дочь.
— Мы очень по ней соскучились! — вставила Вивьен. — Нам столько всего нужно обсудить!
— Ох уж эта девичьи секретики, — отмахнулась маменька. — Конечно, идите. Только недолго, — она тут же спохватилась. — Совсем скоро вам нужно будет предстать перед Его Величеством.
— О, мы помним об этом! — со смешком заверила Гвен.
Мне не понравилось, как девушки снова переглянулись, но я не придумала повода, чтобы с достоинством ретироваться, а потому не стала сопротивляться, когда Вивьен взяла меня за руку и уверенно повела сквозь толпу гостей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Куда мы идем? — не выдержала я.
— В дамскую комнату, — обернувшись, ответила Вивьен.
Ее таинственная улыбка говорила о том, что наша цель — вовсе не припудрить носики.
Мелодия, которую играли музыканты, приобрела новые, драматические нотки. А аромат женских духов, стоящий в зале, стал до отвращения приторным. Яркие наряды гостей заплясали перед глазами цветными пятнами, а кончики пальцев закололо.
Что это со мной?
