Вокруг Кремля и Китай-Города - Сутормин Виктор Николаевич

Так что летом 1896 года мамонтовская труппа уже гастролировала в Нижнем, и Фёдор Шаляпин пел не только на сцене, но и на выставке.

Фёдор Иванович Шаляпин. Фото 1893 года

Вдобавок ко всему – как по заказу – случился ещё и скандал, а для успешного пиара что может быть лучше хорошего скандала?

Началось с того, что Савве Ивановичу пришла в голову чудесная идея, позволяющая представить широкой публике творчество Врубеля. Михаил Александрович участвовал в театральных проектах Мамонтова и выполнял заказы для его знакомых и для керамической мастерской, но за пределами абрамцевского кружка его мало кто знал. Поскольку Мамонтов курировал художественно-оформительские работы на выставке, то вопрос выбора исполнителей для этих работ был полностью в его ведении. На торцах одного из павильонов под выгнутой крышей пустовали большие тимпаны. Чтобы декорировать эти плоскости, Мамонтов заказал Врубелю два панно, оставив выбор тем на усмотрение художника. Одну композицию Врубель создал по мотивам древнерусской былины о богатыре Микуле Селяниновиче, для другой послужила основой популярная тогда романтическая драма Эдмона Ростана под названием «Принцесса Грёза».

Нижегородская выставка, общий вид на центральный и машинный отделы. Фото М. П. Дмитриева, 1896

Когда обе работы были написаны, специально присланная из Петербургской академии художеств комиссия приехала принять их… и отвергла как «нехудожественные». На это Савва нашёл достойный ответ. Он выплатил живописцу гонорар из собственных средств, арендовал участок земли вблизи входа на выставку, где через неделю возник отдельный павильон с надписью: «Выставка декоративных панно художника М. А. Врубеля, отвергнутых жюри Императорской Академии художеств. Вход свободный».

Газеты ухватились за такое скандальное противостояние и расписали его в подробностях. Если к этому добавить, что в павильоне экспонировалось ещё восемь картин Врубеля и его скульптурные произведения, а в городском Театре оперы мамонтовская труппа давала спектакль «Гензель и Гретель» в декорациях того же художника, то становится понятно, какой превосходный бенефис устроил Савва Иванович для своего гениального друга.

Михаил Врубель. Принцесса Грёза. Эскиз, 1896

Михаил Врубель. Гензель и Гретель, 1896. Т. С. Любатович и Н. И. Забела в опере З. Гумпердинка

Пожалуй, никогда больше Фортуна не улыбалась им так радостно, как летом 1896 года. О Шаляпине появляются в газетах первые восторженные отзывы, Серова осаждают желающие заказать портреты, Коровину ясно светит золотая медаль Парижской выставки, Врубель счастлив не тем, что обрёл наконец известность, а тем, что любит и любим – солистка Частной оперы Надежда Забела приняла его предложение руки и сердца. В другую солистку, Татьяну Любатович, всерьёз влюблён Савва Мамонтов. Он полон сил и планов, у него всё получается: со строительством дороги до Архангельска дело устроилось, Частная опера наконец-то имеет успех, таланты дорогих ему людей очевидны теперь не только для него одного.

В такие моменты жизни человек становится способным превзойти самого себя – и в то же время он делается очень уязвимым, как любой, кто думает, что схватил бога за бороду. Он готов пройти по туго натянутому канату и в состоянии это сделать, вот только ему и в голову не приходит, что канат могут подрезать. Окрылённый удачей, Савва, словно эквилибрист, жонглирующий несколькими совсем разными, но в равной степени дорогостоящими предметами, добавил к ним следующий.

«…Я в сообществе с несколькими товарищами арендовал на 25 л[ет] целый квартал в Москве (против Малого театра, где гостиница «Метрополь»), и страховое общество, владеющее этим местом, обязалось истратить до 1500 га на постройку первоклассной гостиницы, ресторана и художественных зал, из коих одна на 3100 чел. (т. е. театр в 6 ярусов). Мы, арендаторы, образуем акционерное общество, которое будет всё это эксплоатировать…» (Из письма С. И. Мамонтова режиссеру Петру Мельникову, 14 (26) мая 1898 года).

Помимо желания обеспечить своё любимое детище собственной сценой, Савва Иванович преследовал ещё одну цель – ему хотелось продемонстрировать Москве искусство наступающего ХХ века. Постройка большого здания в самом центре города предоставляла прекрасную возможность громко сказать слово на новом языке.

Вообще, если говорить о модерне (а совершенно невозможно рассказывать о «Метрополе» и при этом обойти молчанием стиль как таковой), то модерн – это не только имена и тенденции, но ещё и новые материалы и технологии, ставшие в определённом смысле одной из предпосылок к его возникновению. Ведь не было так, что некий гений набрёл на идею, а его последователи реализовали её в различных видах искусств.

Нет, модерн появился практически одновременно в разных странах под разными названиями: Modern Style, модерн – в России и в Англии, Art Nouveau – во Франции, Nieuwe Kunst – в Голландии, Sezession – в Австрии, Style sapin – в Швейцарии, Jugendstil – в Германии и Латвии, Modernismo – в Испании… В некоторых странах стиль обрёл названия по именам самых ярких представителей: Floreale – в Италии по фамилии владельца одного из мебельных магазинов, Tiffany Style – в США в честь знаменитого художника и дизайнера Луиса К. Тиффани…

Л. Н. Кекушев. Эскизный проект гостиницы в Москве. Обложка журнала «Зодчий», июнь 1901 года

Можно сказать, что в конце XIX века развитие западной цивилизации породило множество явлений, сплетение которых и привело к возникновению модерна. Например, возникли технологии, позволявшие без потери качества тиражировать вещи, имеющие художественную ценность. При этом появился и слой людей, способных воспринимать красоту и готовых за красивые изделия платить – пусть и значительно меньшие суммы, чем стоила бы вещица, созданная в единственном экземпляре, но существенно большие, чем стоило бы обычное изделие ремесленника. Приблизительно так: покупку мебельного гарнитура работы мастера Гамбса я себе позволить не могу, а дюжину простых дубовых стульев покупать не хочу, но вот мебель, выпускаемая на фабрике Шмита, мне очень даже подойдёт, потому что она делается на немецких станках по эскизам настоящих художников.

Новые материалы и технологии позволяли воплощать такие художественные решения, которые прежде были неисполнимы по техническим причинам: появились железобетон, оконные стёкла большого формата, паровое отопление… Даже простой лифт – казалось бы, немудрёное приспособление, но до начала использования лифтов обычно дома строились не выше пяти этажей.

Первым зданием в стиле модерн принято считать дом профессора Эдмона Тасселя, построенный в Бельгии архитектором Виктором Орта в 1893 году. Но поскольку идеи, навеянные выставками ар-нуво, буквально носились в воздухе, то вскоре здания в новом стиле появились во многих городах Европы и Америки. Не осталась в стороне и Россия.

Понятно, что Савва Мамонтов был в курсе современных тенденций в искусстве и ему очень близки были идеи модерна – стремление к совершенству формы, к созданию целостной художественной среды. Желая сделать «Метрополь» суперсовременным не только по уровню удобств, но и по художественному решению, Мамонтов объявил в январе 1899 года о проведении международного конкурса на лучший вариант фасада.