Преторианец - Валерий Большаков

…Когда Сергей приплелся домой с первой тренировки, ноги его гудели, руки отваливались, а все тело болело, будто его избивали палками – долго и со старанием. Но желание заниматься не пропало, напротив – окрепло. Смазав сбитые ноги маминым кремом, Сергей торжественно поклялся себе овладеть искусством побеждать. Обязательно! А придет черед дать бой злому божеству или демону, и он этой нечисти покажет…

Так Сергей Лобанов выбрал свою дорогу. Первого сентября он пошел в школу-десятилетку в Юр-Тепе, куда Лобанова, Тиндарида и Ярнаева подвозил «пазик» с заставы. Закончил восьмой класс с одной тройкой. Перешел в девятый. Класса с десятого приставать к нему перестали – помогли штудии устода Юнуса.

В школе Лобанов не вел себя как образцово-показательный ребенок, и пятерок за примерное поведение ему не выставляли. Бывало, получал «пару» или пропускал уроки, удирал с классного часа, целовался с Лейлой из параллельного, скучал на комсомольских собраниях. Но по-настоящему Сергей занимался по вторникам, четвергам и субботам. С уроков панкратиона он и его друзья не сбегали никогда. Здесь самой высшей оценкой была похвала учителя, а укоризненный взгляд устода Юнуса был хуже любых записей в дневнике.

…Летом 91-го устод собрал «избранных» в обширном подвале своего дома, где они занимались в зимние холода. На самом-то деле не подвал это был, а зала древней крепости, неведомо кем выстроенной, – то ли кушанами, то ли бактрийцами. Просто за тысячелетия наносы так укутали руины, что те ушли на глубину погреба.

На толстых шестигранных колоннах, поддерживавших свод, щерили клыкастые пасти позеленевшие бронзовые химеры – держаки для факелов. Красноватый свет метался от легкого сквозняка, и по мощной кладке стен, по гладким плитам пола ерзали зловещие тени. Трое выпускников, вроде бы отученные бояться, заробели. ТУ школу они закончили, теперь им надо было пройти Посвящение в ЭТОЙ.

Сергей, как и его товарищи, кутался в белую тогу и дрожал. То ли холод камня пробирал его сквозь тонкие подошвы сандалий, то ли суеверные страшилки. Кто жил за этими стенами века и века назад? Кто оборонял крепость и пировал в этом зале? Не шатаются ли их призраки по сводчатым коридорам? Не они ли шаркают по стертым ступеням винтовых лестниц? Однако атеизм и материализм возобладали в Сергее и заставили его признать иную версию – сквозило по залу и поддувало. А тога была Сергею, длинному как жердь, коротковата.

– Холодно! – пожаловался Тиндарид.

– Слушай, – свистящим шепотом заговорил Ярнаев, – почему в этом?

– Обычай такой, – вздохнул Сергей.

За годы ученичества он сдружился с Ярнаевым и Тиндаридом по-настоящему, по-мужски – сработали некие надчеловеческие законы приятельства, подобные тем, что соединяют разные атомы в молекулу. Кровью и потом сцементировалась их дружба.

– Тебя, знаешь, как по-римски зовут? – сказал Ярнаев, лыбясь. – Сергий Корнелий Вар!

– Корнелий – потому что Корнеевич? – уточнил Сергей, чуя подвох.

– Ага!

– А почему Вар?

– «Вар» по-латински будет «кривоногий»! – с ухмылочкой растолковал Искандер.

– Щас получите! – пообещал Сергей и задрал тогу, уныло пялясь на неровные конечности, умеренно волосатые и мускулистые. Пятки вместе, колени врозь…

– Ни фига, – утешился он, – мне по подиуму не шастать!

– А как по-латински «повышенная лохматость»? – спросил в пространство Гефестай.

– Щас точно кто-то получит, – пригрозил Лобанов и резко оправил тогу – под стрельчатой аркой нарисовалась фигура устода Юнуса. Устод тоже был в тоге, только пурпурной, и вышагивал с достоинством императора Рима.

Ученики одинаково поклонились, устод ответил им сдержанным кивком.

– Сегодня я здороваюсь с вами в последний раз, – негромко сказал он. – Я дал вам все, что знаю сам, и теперь только от вас зависит, какие всходы дадут семена, мною посеянные… Вы обучены «прыжку барса» и «прыжку лосося», «геройскому удару» и «встречному удару». Я горжусь, что сумел преподать вам даже «геройский изгиб острия копья»… Вы хорошо владеете «приемом боевого грома» и «приемом движения навзничь», «приемом косящей колесницы», «приемом колеса», «приемом сильного дыхания»… Конечно, трех лет очень мало, но все же вы многому научились, теперь вы те, кого здешний народ называет «нимтаёр», полузрелыми. Дозревайте! Матерейте! Пускайте в рост ваш дух и ваше тело, и я рад буду узнать, что вы подыметесь до уровня «таёр»! Больше мне нечего дать вам. Мой сосуд пуст, ваши наполнились. – Устод Юнус помолчал и торжественно закончил: – Сим посвящаю вас и благословляю на борьбу против зла и несправедливости!

Трое переглянулись с облегчением и радостью – отныне они посвященные!

Устод подходил к каждому «выпускнику» и говорил ему что-то свое. Приблизившись к Сергею, мастер Юнус сказал:

– У тебя, Лобанов, сильный, жестокий и безжалостный характер. Ты станешь либо великим человеком, либо великим негодяем. Тебе сильно мешает горячность и вспыльчивость, но пока что честь и справедливость проводят тебя по лезвию бритвы… Постарайся и впредь сохранять баланс между добром и злом!

– Приложу максимум усилий! – пылко пообещал Сергей.

– Приложи… – мягко улыбнулся устод и громко обратился ко всем: – А теперь берите факелы и пойдемте. Распечатаем кувшинчик мусалассы![24]

На заставу Сергей вернулся отрешенным и печальным. Закончилась целая глава его жизни. И какое продолжение последует?.. Однако уже во дворе родного модуля его грусть смело, как веником паутину. Дядя Терентий как-то подувял, а отец сиял, словно золотая подвеска на груди красавицы.

– Серый! – воскликнул он радостно. – Мы переезжаем! Мне квартиру дали!

– Представляешь, – оживленно тараторила мама, – папу в Абхазию направляют! В Сухуми жить будем, у самого моря!

– Ур-ра! – завопил Сергей и обменялся с дядей тайным знаком: я посвящен!

Облегченно выдохнув, Воронов присоединился к коллективному выражению восторга.

Абхазия оглушила и закружила Сергея, как беспечный и бестолковый карнавал. Глаза, изголодавшиеся на скупой и суровой палитре Памирского высокогорья, буквально объедались роскошеством красок Юга, пышным кавказским разноцветьем, расточительным до неприличия. Синее небо, лазурное море, белые домики в нагромождениях глянцевой зелени – понятно было, почему северяне, газовики и нефтяники, дурели на южных пляжах! Сдуреешь тут…

Хотя сперва Сухуми Сергею не глянулся – дурацкий морвокзал, серое бетонное чудище, загораживало весь вид. Но потом семейство Лобановых потолклось около арки на набережной, куда выходили фасады сразу трех отелей – «Рицы», «Ткварчели», «Абхазии», – и Сергей признал-таки Сухум «русской Ниццей», где стыковались Турция и Греция, Россия и Кавказ, деловая Европа и знойный Восток.

Поселили Лобановых в ужасном Новом квартале, но близость Черного моря искупала убожество советского стиля. Квартиру полковник Лобанов получил на пятом этаже, с видом на садики в частном секторе, где поспевали мандарины и хурма, бушевали заросли мушмулы и лавровишни.

Протопав по гулким пустым комнатам, полковник опустил на пол громадный баул с пожитками, выдыхая заветное:

– Прибыли!

Мама суетилась вокруг картонного ящика с посудой.

– Сергей, – спросила она озабоченно, – а ты не опоздаешь с поступлением?

У Лобанова-младшего сразу испортилось настроение и холодок пробежал по хребтине.

– С каким поступлением? – пробурчал он, хотя прекрасно знал, с каким.

– А ты что, – выпрямилась мама, держа в обеих руках овальное блюдо, – в вуз уже не собираешься?

– Нет! – решительно сказал Сергей и внутренне сжался: ох, сейчас начнется…

– Сере-ежа-а! – протянула мама грозяще-укоризненно. – Как это понимать?! Тебе год до армии!

– Ничего, – усмехнулся Сергей, – отслужу как надо и вернусь!

– И как же ты будешь жить – без диплома?! У тебя ж вообще никаких «корочек» нет!

– Перекантуюсь как-нибудь, – пожал плечами Сергей и с деланым безразличием уставился в окно.

– Серый, – сказал молчавший до этого отец, – а ты, вообще, мыслил насчет будущего? Куда тебя тянет?

– Да он… – запальчиво начала мать, но полковник Лобанов успокаивающе обнял жену за плечи, и та сникла.

Сергей длинно и тоскливо вздохнул.

– Не знаю, батя, – честно признался он. – Я ж не потому не хочу идти в институт, что ленюсь! Ну не знаю я, чего хочу! Вот, к чему меня тянет? Ат-тличный вопрос! Только вот ответа я на него пока что не нашел! – Сергей спешил высказаться, пока мама не перебила. – Говорят, в каждом свой талант зарыт. А мне-то какой откапывать? Все мои способности – это скорость реакции да координация движений, ну, приемчики всякие могу показать… Не лодырь, вроде, кое в чем кумекаю. Надо будет, добьюсь чего угодно! Вот только чего именно? Какие такие мои желания? А фиг их знает…