По ту сторону Ла-Манша - Джулиан Барнс

А теперь его рассматривает мусью Лягух со своей мадам и мальчишкой, который плетется сзади, зыркая глазами по сторонам. Пусть пялятся. Пусть посмотрят, как бережно водит своей бритвой мусью Брадобрей: все знают, что произошло, когда из-за неуклюжести Панч Свиной Хвост был порезан до крови. А теперь они шушукаются о его жилете и штанах, будто пялятся на зверюгу в зоологическом саду. Может, зарычать, зубы оскалить, ногами затопать и заорать D-n!

Кюре деревни Павийи был истов в вере, бдел над своей паствой и втайне был разочарован светской терпимостью своего епископа. Кюре был на десять лет моложе столетия и еще только учился в семинарии во время еретических и богохульственных событий в Менилмонтане; позднее процесс 1832 года и разгром секты принес ему радостное облегчение. Хотя его нынешние прихожане совершенно не разбирались в сложностях сен-симонизма — даже зазнайка мадемуазель Делиль, которая однажды получила письмо от мадам Санд, — священник считал полезным упоминать в проповедях Nouveau Christianisme[18] и дьявольские поползновения приспешников Анфантена. Они служили ему источником назидательных и устрашающих примеров вездесущности зла. Он не принадлежал к тем, кто в своих наблюдениях мира путает невежество с чистотой духа. Он знал, что соблазны рассеяны по земле для укрепления истинной веры. Но он также знал, что некоторые перед лицом соблазна подвергнут свою душу опасности и соблазнятся; и в часы уединения он изнывал в муках сострадания к этим грешникам, как нынешним, так и будущим.

Когда железная дорога Руан — Гавр начала выгрызать свой северо-западный изгиб от Лe-Ульма в сторону Барантена, когда насыпи все больше приближались, когда живность начала пропадать, когда войско дьявола надвинулось, кюре деревни Павийи встревожился.

Газета «Фаналь де Руан», любившая представлять современные события в исторической перспективе, умудренно указала, что не впервые les Rosbifs[19] облегчали развитие национальной транспортной системы: первая дорога между Лионом и Клермон-Ферраном была проложена британскими пленниками при императоре Клавдии в 45–46 годах. Газета затем предложила сравнение между 1418 годом, когда город много месяцев героически выдерживал штурмы английского короля Генриха V и его свирепых годдонов, и 1842 годом, когда он без сопротивления сдался могучему войску мистера Томаса Брасси, воины которого были вооружены кирками и лопатами вместо легендарных длинных луков. И наконец, сообщила «Фаналь», воздерживаясь от собственного суждения по данному вопросу, некоторые специалисты сравнивают постройку европейских железных дорог с возведением великих средневековых соборов. Английские инженеры и подрядчики, согласно этим авторам, напоминают странствующие компании итальянских умельцев, под началом которых местные строители воздвигли свои собственные великолепные приношения Богу.

— Этот субъект, — сказал Шарль-Андре, когда они удалились на достаточное расстояние от английского десятника, — способен перелопатить за один день двадцать тонн земли. Поднимать на высоту собственной головы и ссыпать в повозку. Двадцать тонн!

— Действительно чудовище! — отозвалась мадам Жюли. Она покачала прелестной головкой, и студент любовался тем, как ее локоны трепещут, будто хрустальные подвески люстры, колеблемые сквозняком.

Доктор Ашиль, высокий длинноносый мужчина с глянцевитой пружинистой бородой начала пожилого возраста, снисходительно укоротил фантазии своей супруги:

— В таком случае посмотри на пышные дворцы этого Минотавра и его товарищей. — Он указал на ряды убогих первобытных пещерок, пробуравивших склон холма. Немногим превосходили их сложенные из дерна лачужки, длинные бараки и кое-как сколоченные хибарки, мимо которых они проходили. Из одного такого жилища доносились перебранивающиеся голоса, среди них женский.

— Насколько мне известно, их брачный ритуал весьма живописен, — сказал Шарль-Андре. — Счастливая пара торжественно перепрыгивает через метлу. И все. С этой минуты они считаются состоящими в браке.

— Легко заключается, — сказала мадам Жюли.

— И еще легче расторгается, — подхватил студент. Он был рад щегольнуть искушенностью и жаждал угодить супруге доктора, но опасался ее шокировать. — Как я узнал… говорят, они продают своих женщин, когда те им надоедают. Продают их… часто… как кажется… за галлон пива.

— Галлон АНГЛИЙСКОГО пива? — переспросил доктор, и его шутливый тон успокоил студента. — Цена поистине чересчур низкая. — Супруга кокетливо шлепнула его по локтю. — Вас, моя дорогая, я продал бы не меньше, чем за фургон наилучшего бордо, — продолжал он и получил еще один шлепок к своему удовольствию. Шарль-Андре позавидовал этим интимностям.

Прокладывая 82 мили железной дороги Париж — Руан, мистер Джозеф Локк, главный инженер, всего лишь следовал пологому руслу реки Сены между этими городами. Но продолжение этой линии до Гавра, где она стыковалась бы с пароходным сообщением через Ла-Манш и таким образом с железной дорогой Лондон — Саутгемптон, завершив кратчайший путь из Парижа в Лондон, поставило его перед куда более сложными инженерными задачами. Сложности эти отразились в сметной цене: 15 700 фунтов стерлингов за милю Париж — Руан и 23 000 фунтов стерлингов за милю Руан — Гавр. Кроме того, французское правительство настояло на исследовании предполагаемых градиентов дороги. Мистер Локк первоначально предложил максимум 1 на 110. Некоторые французские специалисты предпочли бы 1 на 200 в целях безопасности — изменение, которое потребовало бы либо заметного удлинения дороги, либо много дополнительных земляных работ с выемками и насыпями. В конце концов стороны сошлись на компромиссном градиенте — 1 на 125.

Мистер Брасси вновь водворился в Руане, на этот раз с супругой Марией, которая бегло говорила на французском языке и могла служить переводчицей в переговорах с чиновниками французских министерств. Они нанесли визит консулу и показались в англиканской церкви Всех Святых на Ile[20] Ла-Круа. Они осведомились об адресе библиотеки, предоставляющей английские книги, но ни единой еще учреждено не было. В часы досуга миссис Брасси посещала великие творения готического зодчества в городе: Сен-Уан с его величественным трифориумом и сверкающим окном-розеткой; Сен-Маклу с его резными дверями и гротескным Страшным Судом; и Собор Богоматери, где причетник при всем параде (шляпа с пером, шпага и посох) навязал ей свои услуги. Он обратил ее внимание на окружность амбуазского колокола, на место упокоения Пьера де Бризе, на изображение Дианы Пуатье, на поврежденную статую с могилы Ричарда Львиное Сердце. Он указал на Окно Химер и рассказал легенду Tour de Beurre,[21] построенной в семнадцатом веке на деньги, полученные за индульгенции, позволявшие есть сливочное масло в Великий Пост.

Рабочие мистера Брасси начали прокладку от руанского вокзала железной дороги Париж — Руан, затем по новому мосту, потом пологой дугой на север через холмы и долины города. Они построили туннель Сент-Катрин длиной в 1600 метров, воздвигли виадук Дарнеталь, прокопали туннели Бовуазен, Сен-Мор и Мон-Рибуде. Они пересекли реку Кайи к югу от Малонея. Впереди поджидала река Остреберт, через которую у Барантена предстояло построить изящный виадук. Миссис Брасси рассказала мужу легенду Тур де Бер и поинтересовалась, что, собственно, можно было бы воздвигнуть в их собственное время на доход от индульгенций.

«Приготовьте путь Господу, прямые сделайте в степи стези Богу нашему. Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся, и неровные пути сделаются гладкими».

Собравшиеся жители деревни Павийи ожидали, что последует призыв к усердным рукам выровнять ухабистую дорогу, которая вела от церкви к кладбищу. Однако между вступительной цитатой из Книги Пророка Исаии и последующими наставлениями кюре прямой связи не обнаружилось. Он принялся предостерегать своих пасомых — и отнюдь не впервые — против губительных опасностей, заложенных в доктрине, которая хоть как-то была известна весьма малому их числу, а соблазнить могла бы куда меньшее. Фермер, владевший землей в Лe-Пюсель, нетерпеливо ерзал, раздраженный чересчур образованным стилем кюре. На задней скамье Адель, которую на этой неделе ее хозяйка загоняла больше обычного, зевала во весь рот.

Кюре объяснил, каким образом эти ереси, столь противные христианской доктрине, прятались под личиной словно бы разумного и прельстительного толкования Истинной Веры — таковы уловки Диавола. Граф Сен-Симон среди многого другого, например, утверждал, будто общество обязано стремиться к улучшению нравственного и физического состояния беднейшего класса. Подобная мысль не оттолкнет тех, кто знаком с заветами Нагорной Проповеди. Однако что при ближайшем рассмотрении предлагал еретик? Да чтобы управление христианским обществом было предано в руки ученых и фабрикантов! Чтобы духовное руководство миром было отнято у Святейшего Отца в Риме и отдано изготовителям машин!