Долина кукол - Жаклин Сьюзан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Энн улыбнулась:
– Но тогда почему такие администраторы не заменят всех импресарио?
– Так бы, наверное, и произошло, если бы на свете было побольше мишуг вроде меня. – Он мгновенно спохватился: – Извините за это словечко, но, когда я завожусь, я уже не соображаю, что болтаю.
– Какое словечко? «Мишуга»? – повторила она c любопытством. Услышать, как она его повторяет, показалось ему таким невероятным, что он громко расхохотался.
– Слово это еврейское, и настоящее его значение заставило бы вас покраснеть, но сейчас оно стало означать просто «придурок»… и, надеюсь, вас не обманут ни моя шикарная вывеска «Беллами», ни мой вид респектабельного англиканца. Моя настоящая фамилия Бирнбаум. В юности я работал администратором развлекательных программ на круизах, вел корабельную газету, но им не понравилось, что их шикарная газетка будет называться «У штурвала Бирнбаум», и тогда какой-то мужик предложил мне взять мою нынешнюю фамилию. На этих круизах я перезнакомился со множеством важных шишек, и моим первым клиентом стал певец, выступавший в одной из этих корабельных программ. Все знакомились со мной как c Беллами, ну я и решил им оставаться. – Он улыбнулся. – Вот теперь вы имеете обо мне и моей конторе полное представление. Сумеете справиться, как вы думаете?
На этот раз она улыбнулась широко и открыто:
– Хочу попробовать. Печатаю я неплохо, но в стенографии мало что понимаю.
– Не беспокойтесь, – махнул он рукой в сторону приемной, – там у меня сидят две девицы, которые могли бы стать победительницами конкурса по стенографии. А мне нужна не просто секретарша.
– Кажется, я вас не совсем понимаю. – Улыбка ее растаяла.
Черт побери, ведь он ничего такого не имел в виду. Генри раздавил сигарету в пепельнице и тут же закурил другую. Боже мой! Она сидела теперь очень прямо, c неприступным видом, и, сам того не замечая, Генри в своем кресле также весь вытянулся, как по струнке.
– Послушайте, мисс Уэллс, быть не просто секретаршей означает не придерживаться слишком строгого графика пребывания на работе c девяти до пяти часов. Могут быть дни, когда вы сможете приходить не раньше полудня. Если я задержал вас накануне допоздна, я, естественно, не буду требовать от вас быть на работе к девяти утра. Но, c другой стороны, если произойдет что-нибудь непредвиденное, то, даже если вам пришлось накануне работать до четырех утра, вы должны быть на месте еще до открытия, но я уверен, что вы сами того пожелаете. Другими словами, вы сами составляете себе график работы. Но вам также придется иногда быть готовой поработать и вечером.
Он на секунду замолчал, но, не услышав ничего в ответ, продолжал:
– Скажем, я ужинаю в ресторане «Двадцать один» c человеком, который в будущем может стать нашим клиентом. Если ужин будет хорош, а мои доводы убедительны, почти наверняка можно сказать, что он перейдет ко мне. Но так же вероятно, что мне придется выпить c ним несколько рюмок и выслушивать неизбежные жалобы на его нынешнего администратора. Естественно, я буду клясться ему, что со мной он ничего подобного не испытает, и наобещаю ему золотые горы, хоть луну, переименованную в его честь. Конечно же, я не смогу выполнить все то, что ему наболтал. Это никому не по силам. Но я действительно честно хочу постараться избежать ошибок, совершенных его теперешним импресарио, и выполнить выполнимые обещания. Но только ведь на следующее утро я уже все позабуду, все до словечка, и вот тут-то являетесь вы. У вас не будет болеть c похмелья голова, поскольку за весь предыдущий вечер вы выпили только бокал хереса, и вы помните до малейших подробностей все, что я наговорил. Утром вы передаете мне перечень данных мною обещаний, чтобы я мог, протрезвев, внимательно их изучить.
– Итак, мне отводится роль живого диктофона? – снова улыбнулась Энн.
– Совершенно верно. Как, справитесь?
– Ну что же, память у меня отличная, а херес я просто не выношу.
Теперь они оба рассмеялись.
– Ладно, Энн. Начинаете завтра?
Она утвердительно кивнула.
– А мистер Беллоуз? Должна я также выполнять работу и для него?
Генри Беллами, устремив взгляд куда-то в пространство, тихо ответил:
– Мистера Беллоуза не существует. Ах нет! Есть Джордж, его племянник, но он не тот Беллоуз, который значится в названии нашей конторы. Им был дядя Джорджа, Джим Беллоуз, но еще до его ухода на фронт я выкупил у него его долю в нашем деле. Я пытался отговорить его, но не смог, он отправился в Вашингтон, а там ему вскружили голову военно-морская форма и звание офицера. Война – это для молоденьких, – вздохнул он, – а Джиму Беллоузу было пятьдесят три. Он был слишком стар, чтобы воевать, но слишком молод, чтобы погибнуть.
– Он погиб в Европе или на Тихом океане?
– Этот старый идиот умер на подлодке от сердечного приступа.
Резкость его слов лишь выдавала ту привязанность, которую он явно испытывал по отношению к покойному. Затем его настроение вдруг резко переменилось, и Генри снова тепло и приветливо улыбнулся:
– Ладно, Энн! По-моему, мы уже достаточно порассказали о себе друг другу. Я хочу предложить вам для начала семьдесят пять долларов в неделю – вам это подходит?
На столько она и не рассчитывала. За комнату надо было платить восемнадцать долларов, а за еду – пятнадцать. Она ответила Генри, что этой суммы ей вполне достаточно.
Октябрь, 1945 год
Сентябрь оказался для нее удачным месяцем. Она нашла именно ту работу, какую искала, подружку по имени Нили и нежного, преданного и почтительного кавалера – Аллена Купера.
А в октябре в ее жизнь вошел Лайон Берк.
В конторе и телеграфистка, и обе секретарши сразу же признали ее за свою. Каждый день они все вместе обедали в ближайшей закусочной на углу улицы, и любимой темой их разговоров был Лайон Берк. По всем вопросам, касавшимся Лайона Берка, специалистом была мисс Стайнберг, старшая секретарша, поскольку она служила у Генри Беллами уже десять лет и действительно была знакома c Лайоном Берком.
Когда объявили войну, Лайон работал в конторе уже два года, и на следующий же день после нападения японцев на Перл-Харбор он ушел в армию. Раньше Джим Беллоуз предлагал в компаньоны своего племянника, но Генри, не имевший, по сути, никаких претензий к Джорджу, все же постоянно отказывался, утверждая, что бизнес и родственники плохо сочетаются. Но когда и
