Новичок (СИ) - Риддер Аристарх

— Нет, мать. Пусть парень попробует. Ты как будто ослепла в последний месяц и не видела, как твой собственный сын буквально наизнанку выворачивался, чтобы только надеть коньки и вернуться на лёд. Я Сашу таким целеустремленным никогда не видел. Пусть пацан попробует.

— А если опять? — спросила мама и закрыла лицо руками.

— Тьфу на тебя, дура! Ты чего каркаешь? Ну свечку сходи поставь, если хочешь. Ты думаешь я в моей литейке меньше каждый день рискую? Да там шансов себе шею свернуть или сгореть ко всем собачьим, всяко побольше чем у хоккеиста. Всё, мать, прекращай.

Вот так, после небольшой семейной сцены, я и переехал в Свердловский спортивный интернат номер 3.

Первые два были отданы на откуп юниорам, которые занимались летними видами спорта, всяким там футболистам, пловцам, и прочим гимнастам и боксерам, а в третьем жили и учились мы, игроки в оба вида хоккея, лыжники, биатлонисты, конькобежцы и фигуристы.

Так получилось, что меня подселили к трём лыжникам. Комнаты в интернате были четырёхместными. Два брата-близнеца Кузьменко, Олег и Павел и их приятель, со странными для наших широт именем и фамилией — Андроник Геворкян, оказались славными парнями. Правда любителями нарушать режим.

— Эй, Тагил, спишь? — услышал я в первую же ночь после заселения голос Геворкяна.

Вот зараза, я вчера с этими хлопотами из-за переезда считай не спал. Надо молчать и делать вид что сплю, решил я.

Но не тут то было, через пару минут он снова меня позвал.

— Тагиииил, хватит придуриваться, вставай и пошли с девочками знакомиться. У нас и винишко есть.

— Андрон, — услышал я голос одного из братьев, — отстань от человека. Не хочет идти, так пусть не идёт. Тем более что там всего три девчонки, кому-то точно не достанется.

Так, девчонки — это уже интересней, ради этого можно и перестать изображать из себя спящего. Правда завтра моя первая тренировка в составе “Автомобилиста”. Дилемма однако. Хотя, если не пить, то можно и совместить.

Откинув одеяло я сел на кровать.

— Ага, — довольно сказал Геворкян, — Паша знает на что ловить. Собирайтесь спортсмены и пойдемте.

Надев спортивный костюм я, вслед за своими соседями, вышел из комнаты. В коридоре было темно и пусто. Никто не караулил сон будущих звезд советского спорта.

Девочками оказались три юниорки-фигуристки, делившие одну комнату на втором этаже. Симпатичные, но какие-то одинаковые и, самое главное, нахальные.

Братья притащили с собой сразу три бутылки какого-то фруктового вина, червивка, как они его назвали, а девочки сообразили что-то похожее на закуску.

Сам собой в комнате появился и кассетный магнитофон, из которого зазвучала какая-то ретро музыка, хотя какое ретро? Boney M сейчас — это самый писк.

— Ну, за прекрасных дам, — торжественно возгласил Андроник, когда первая бутылка разошлась по гранёным стаканам.

Все остальные выпили до дна, я же только пригубил и поставил стакан на тумбочку, изображавшую стол.

— Тагил, ну что ты как маленький? — тут же заметил это Геворкян.

— Завтра на тренировку, — ответил я.

— Так всем на тренировку. Это что, повод не радоваться жизни? Дамы, откройте окна, — сказал он и достал из кармана олимпийки пачку сигарилл. — Вот, брат лётчик из загранкомандировки подарок притаранил. Угощайтесь, фирма. Не то что наша отрава.

Пачка тут же пошла по рукам, и вскоре воздух наполнил крепкий запах табака с шоколадом, я оказался единственным, кто не стал пробовать импортную диковинку.

— А ты что, не куришь? — спросила меня одна из фигуристок, Оксана. Фигуристая такая, как она прыгает свои лутцы и ритбергеры с акселями вообще не понятно.

— Вредно для здоровья, — ответил я.

— Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт, — хохотнул Геворкян, — ну и ладно, нам больше достанется. Давайте еще по одной.

После того, как я снова считай и не выпил, мои шансы на интересное продолжение вечера резко уменьшились, в глазах “прекрасных дам” я буквально прочитал презрение к “маменькину сынку”.

Ну и ладно, если вы готовы променять своё будущее на курево и дешевую выпивку, то флаг вам в руки, большой и тяжёлый. Не вы первые и последние кто в таком вот юном возрасте вступил на эту скользкую дорожку и так и не смог с неё сойти.

В итоге, я улучил момент и смылся, чтобы через десять минут уже спать.

На утро я встал, посмотрел на спящих соседей, ребята завалились в комнату часа в три ночи и, судя по запаху, изрядно накурившись и выпив.

Но это, опять же, их дело и их выбор. Меня это всё не касается.

Важнее то, что сегодня я познакомлюсь с командой.

Глава 3

Третье августа 1987 года. Курганово, 30 километров от Свердловска, база хоккейной команды “Автомобилист”.

В девять утра за мной в интернат заехал уже знакомый мне товарищ Завьялов, и, когда я сел в его машину, он начал меня расспрашивать о том, как я разместился.

Я не стал откровенничать и рассказывать о милых приключениях моих соседей по комнате и ограничился дежурным: “Спасибо, всё нормально”.

Такой ответ его полностью устроил, и он перешел ко второй части нашего разговора.

— Это хорошо, что нормально, Саша. Но как меня заверил Асташев, в этом интернате ты будешь очень недолго, скорее, можно сказать, что это формальность. Если его оценки верны, то львиную долю своего времени ты будешь проводить на базе “Автомобилиста” или в разъездах по стране. Александр Александрович — человек, который очень любит дисциплину, и его игроки обычно всё время на базе, а не дома.

За это его, конечно, не любят, но, самое главное, что он приносит результат.

— Меня это полностью устраивает, Виктор Васильевич, — коротко ответил я.

И это на самом деле так. Возраст был не только моим преимуществом, но и проблемой. Я реально не чувствовал себя подростком, тем более подростком этого времени, скорее я чувствовал себя запертым в этом молодом еще теле.

И никакого желания проводить свободное время с ровесниками у меня не возникало. О чём мне с ними говорить? Чем вместе заниматься?

Ладно, девочки, им надо отдать должное. Хотя и с ними затык. Я же мыслю как взрослый мужик, а заниматься чем-то интересным с шестнадцатилеткой — это уже педофилия какая-то.

Да и качество резиновых изделий номер 2, так по-моему здесь называют презервативы, оставляет желать лучшего. Порвётся такая резинка в самый неподходящий момент и всё. Вот я уже молодой, очень-очень молодой, папаша. А мне это нафиг не надо.

Так что лучше вообще свести к минимум общение вне хоккея, а всё свободное время отдавать тренировкам. Казарменные условия для этого подходят лучше всего.

За этими размышлениями мы подъехали к базе “Автомобилиста”, которая была расположена за городом, в очень живописном месте, на берегу какого-то или озера, или водохранилища, не знаю.

Заехав на территорию огороженную высоким решетчатым забором, щедро перевитым живой изгородью, машина Завьялова, новенький вишневый ВАЗ 2109 (о том что он купил эту машину всего неделю назад Завьялов сообщил мне буквально через три минуты после того как я сел на переднее сиденье) проехал по отсыпанным мелким гравием дорожкам и остановился возле главного здания базы.

Через несколько минут я был уже в кабинете Асташева, вместе с которым мы с Завьяловым отправились на собрание команды и тренерского штаба.

Там меня должны были “официально” познакомить и с тренерами, и с игроками.

Волновался ли я в тот момент, когда шёл по коридорам, на стенах которых висели фотографии игроков и тренеров “Автомобилиста”?

Нет, нет и еще раз нет. Я как будто воспринимал всё как должное, не как важную веху в жизни совсем молодого парня, которому удача улыбнулась во все свои тридцать два зуба, а как важный, но при этом достаточно простой этап. Как рутину, которую нужно просто преодолеть.

Когда мы с Завьяловым и Асташевым вошли в комнату, которая живо напомнила класс, все уже были в сборе.