Пахан - Илья Деревянко

— Иди ко мне!.. Иди ко мне… Иди ко мне… — гремел в ушах страшный, нечеловеческий голос.

— Нет, не пойду! — плакал Князь.

— Га-га-га! Никуда не денешься!

— Или хочешь снова перебиваться с хлеба на квас? Нет? То-то же, голубчик, за все приходится платить! Иди ко мне… Иди!

Князь проснулся около девяти, потный, перепуганный. Выпив три чашки крепкого чая без сахара и выкурив несколько сигарет, он более-менее успокоился.

— Нужно съездить в город, решить некоторые проблемы, — сообщил ему Мотя.

— Куда дели голову?

— Спрятали надежно, никто не найдет, труп тоже. Как самочувствие?

— Приемлемо.

— Великолепно! Звонил Федот, хотел встретиться.

— Кто?!

— Леня Федотов, крупный авторитет, твой старинный приятель. Одна крыса[7] нагрела его на «лимон» баксов и скрылась в неизвестном направлении. Федот просит помощи, ведь у тебя хорошие завязки с мусорами. Если поможем поймать крысу, получим хороший куш. Федот предложит тысяч двести-триста, но лучше потребовать половину. Даст, никуда не денется! Без нас ему не справиться!

— Когда встреча?

— В двенадцать в ресторанчике «У камина». Цены там ломовые и народу почти нет. Можно покалякать без помех!..

Ресторанчик «У камина» был абсолютно пуст. Цены здесь действительно кусались, к тому же чаевые включались в счет (там имелась специальная графа — «за обслуживание»). Подобное нововведение вызвало бы приступ истерического смеха у любого иностранца, однако привыкшие к различного рода маразмам россияне воспринимали это как должное. Князь с Мотей уселись за столик (телохранители остались в машине), сделали заказ и принялись ждать. Вскоре появился Федот, пожилой худощавый мужчина с седыми волосами, подстриженными ежиком, и колючими, злыми глазами.

— Князь! До чего я рад тебя снова увидеть! — Федот изобразил на лице лучезарную улыбку. — Хитер же ты! Я прямо восхищаюсь!

Он еще долго рассыпался в комплиментах и лишь спустя двадцать минут перешел к делу.

— Васька Гуськов, падла сраная, толкнул партию дури,[8] прикарманил лавы и слинял! — начал Федот, прихлебывая кофе со сливками. В голосе его слышалась лютая ненависть. — Мы с ног сбились, разыскивая пидора, но без толку. Без конторы[9] не справиться. Помоги! Внакладе не останешься. Двести штук твои!

— Маловато! — вспомнив наставление Моти, ответил Князь.

— Перестань, — скривился Федот. — Для старого кореша…

— Давай половину!

— Сколько?!

— Ты слышал!

— Поимей совесть…

— Мусорам тоже придется отстегнуть, — вмешался в разговор Мотя. Ихние аппетиты последнее время растут как на дрожжах.

— Я, кажется, не с тобой разговариваю, — ощерился Федот. Дружелюбную маску будто ветром сдуло. Сейчас он напоминал громадного разъяренного волка.

— Мотя прав, — счел нужным заступиться за приближенного Князь. Двести штук слишком мало…

— А пятьсот слишком много. Возьми триста!

— Ну-у… — замялся Князь.

— Триста пятьдесят!

— Договорились.

— Я знал, что ты настоящий друг, — расцвел Федот, не ожидавший, что «старый кореш» согласится на такую сумму, и уже приготовившийся (после длительного торга, разумеется) отдать половину.

— Огромное спасибо! А теперь мне пора. Созвонимся. — Федот положил на стол фотографию крысы и поспешно вышел.

— С каких пор ты стал бессребреником? — хмуро спросил Мотя, когда они с Князем остались вдвоем. — Ментам придется отдать львиную долю. Нам останутся гроши! Впрочем, ты пахан, тебе решать.

С крупным милицейским чином, давно скурвившимся и оказывающим бандитам различного рода услуги, Князь встретился около четырех часов дня в затрапезном ресторанчике на окраине города. Чин опасался засветиться и стать жертвой «чистки», начатой новым министром внутренних дел, в недавнем прошлом боевым армейским генералом. Правда, «чистка» не давала особых результатов, в сети попадала большей частью мелкая сошка, однако чин, издавна отличавшийся исключительной осторожностью, не желал рисковать, а посему выбрал для разговора самое глухое местечко и самый темный его угол. Кроме того, он облачился в скромный штатский костюм, нацепил темные очки и долго петлял по городу, проверяя, нет ли за ним «хвоста».

В требовавшем ремонта ресторанном зале было душно, из кухни доносились малоприятные запахи. Посетители жадно поглощали водку и сомнительного вида закуску. На Князя, Мотю и чина никто не обращал внимания, что им, собственно, и требовалось.

— Сложное дело, — внимательно выслушав Князя, протянул продажный страж порядка. — Потребуются немалые расходы…

— Сколько?

— Тысяч триста…

— Че-его? — возмущенный Мотя аж привстал из-за стола.

Торг продолжался не менее часа. В конечном счете сошлись на двухстах.

— Мы его разыщем, укажем вам место, — прощаясь, сказал чин. — А уж берите сами…

— Каких-то сраных сто пятьдесят штук, а геморрою-то! Геморрою! непрестанно твердил Мотя по дороге домой.

Князь молчал. Ему, пока не до конца утратившему прежнюю личность, сто пятьдесят тысяч долларов вовсе не казались грошами. В бытность Сергеевым он никогда не держал в руках подобной суммы, однако сейчас Князь этого не помнил и не мог понять причину своего удивления и недовольства Моти.

— Видать, я вправду продешевил, — решил наконец он. — Ну ничего, в следующий раз не оплошаю!

Вечерело. Накрапывал мелкий дождь. За окном машины мелькали голые мокрые стволы деревьев и посты ГАИ. У одного из них князев «Мерседес», значительно превысивший скорость, тормознули. Мотя открыл дверь, ни слова не говоря, сунул в руку гаишнику пятьдесят долларов, и машина понеслась дальше…

Дома Князя ожидало неприятное известие.

— Брат Федьки Косого откинулся,[10] - выпалил взволнованный Сашка, едва завидев шефа. — Говорят, он поклялся тебя замочить!

— Ему же оставалось почти четыре года, — сказал побледневший Мотя.

— Оставалось-то оставалось, но сам знаешь, как теперь… За деньги можно все!

— Кто это такой? — спросил Князь.

Мотя удивленно уставился на шефа, затем криво усмехнулся:

— Ах, ну да! Потеря памяти! Брат Косого — Витька — отъявленный мокрушник. Хитрый, падла, и очень злопамятный. Теперь придется держать ухо востро! За Федькину смерть он будет жестоко мстить! Твою мать! Не было печали, так черти накачали. Необходимо удвоить, а лучше утроить охрану. Сашка, вызови нескольких ребят понадежнее. Как подъедут, проверить подступы к дому, для профилактики. От Витьки можно ожидать любой пакости! Вдруг он уж где-нибудь здесь притаился! Князь, быстрее в дом!..

Брат Косого, похоже, не любил откладывать дела в долгий ящик. Уже ночью он недвусмысленно напомнил врагам о своем существовании. Часы показывали половину второго, но Князь не спал. Он нервно расхаживал по комнате, не выпуская из рук «макаров». Неожиданная сноровка в обращении с оружием окончательно убедила Князя в его паханской сущности. (На самом же деле Сергеев после окончания института прослужил два года в армии офицером и научился тогда неплохо стрелять из пистолета.)

Дневной дождик кончился. В темном, бездонном небе зловеще сияла луна. Ее зыбкий, призрачный свет, проникая в комнату сквозь незанавешенное окно, нагонял тоску. Князь зябко поеживался. Душу окутывал страх. Нервы напряглись до предела. На лбу выступила испарина. Внезапно Князю захотелось по нужде; и лишь только он вышел, в окно влетела граната. Оглушительно грохнул взрыв. В доме поднялся переполох. Послышались возбужденные крики, затрещали выстрелы.

Когда тревога улеглась, в саду обнаружили труп задушенного охранника, а нападавший бесследно исчез.

— Лохи! Придурки! Дебилы! — вопил на смущенных бандитов Мотя. Проворонили, бля! Дрыхли небось, падлы, а шефа чуть не угробили! Придется менять берлогу, — успокоившись, сказал он. — Здесь оставаться опасно! Эх, знать бы, где прячется пидор Витька!

Новая «берлога» оказалась четырехкомнатной квартирой недалеко от центра города, с бронированной дверью и пуленепробиваемыми стеклами. Перво-наперво Мотя тщательно обследовал ее, но ни одного «жучка» не обнаружил.

— Порядок, — выдохнул он. — Вроде чисто! Отдыхай, Князь, прими снотворное… А вы, — Мотя свирепо поглядел на семерых телохранителей, — не вздумайте спать! На куски порежу!

Остаток ночи прошел без приключений, однако заснуть по-настоящему Князю не удалось. Снотворное почти не действовало. Иногда он ненадолго задремывал, но спустя несколько минут просыпался. Мерещился Князю безликий убийца, подбирающийся к кровати с кривым сверкающим ножом в руке. Наконец рассвело. Утро выдалось серое, туманное, невеселое. Князь прошел на кухню, заварил крепкого чаю, выпил две большие кружки, закурил и погрузился в размышления. «Витька действительно опасный субъект, — мрачно думал он. Человек-невидимка! Внезапно появляется и исчезает, будто сквозь землю проваливается. Прямо мистика! Или… Или кто-то ему помогает из моих людей! Ближайшее окружение вне подозрений, там уже выявили двух иуд. А не ближайшее?! Рядовые боевики?! Гм, вполне возможно!»