Фенька - Борис Сафин

Машины затормози у кухни, бабы потирали затекшие ноги. Данька спрыгнул на землю.

– Отставить! – навстречу из толпы, сгрудившихся у кухни людей, выскочил какой – то военный и замахал руками, – отставить, назад! Из машин не выходить! Уплотнится! Быстро грузимся! – крикнул военный в сторону толпы. Данька еле успел заскочить назад, тут же кузов стал заполняться новыми людьми. Шум, гам, причитания.

– Що случилось? – Ольга прижалась к борту, освобождая место испуганной женщине.

– А вы послухайте! Це немецкие танки так бухают, так бухают! Нам казали що становится опасно, – женщина поджала ноги, давая возможность уместиться напирающим людям.

– Фенька! Степка! – Ольга выглянула из – под полога, стараясь разглядеть среди, бегущих к машинам, людей знакомые лица, – Фенька! Степка! Сюды!

– Уезжай! – военный торопил шофера, – немедленно уезжай!

Данька еще раз пробежал взглядом трогающиеся грузовики и, кажется, заметил Степкину кепку, исчезнувшую под пологом соседнего грузовика.

– Кажись я бачив Степку, – Данька облегченно вздохнул, – вины в ту машину заскочили, що из Бобрика прийшла. И уже сам себе добавил: «Вот вам и дождяка буде! Вот вам и громыхае…».

Всю дорогу ставочники, пока ехали назад, не давали покоя очевидцам. Что говорили военные? Надолго это? Откуда взялись так близко немцы? А может, это наши войска навели артобстрел, чтобы напугать немцев? Но все, кто работал на смене, в один голос повторяли; «Ничего не знаем. Приехали военные, сказали быстро собраться на погрузку и разъезжаться по домам. Даже уполномоченный наш ничего объяснить не мог».

Приехали за полночь. Машина, в которой ехали Ольга с Данькой, завернула к хате бригадира, а вторая, не останавливаясь, помчалась на Бобрик. Когда ставочники спрыгнули, она уже скрылась за поворотом. Все смены были на месте, только Степки и Ольги нигде не было видно.

– Данька! Вины що не остановились? Шисть киломитрив им придется пешком возвращаться. Чи заснули? Придут, заругаю!

Поутру хлопнула калитка у Данькиной хаты.

– Данька! Ты дома? Пишлы сводку с фронта слухать! – Степка выглядел спокойным, – Ольгу с Фенькой возьмем. Тильки Фенька, наверное, не пийде, вина так умаялась, що десятый сон выглядае.

– Не понял! – Данька с растерянными глазами уставился на друга, – Фенька разве не с тобой приехала? Я же видел, как вы в ту машину залезли!

У Степки как-то нехорошо похолодело где-то внутри.

– Мы вместе были, когда я пишов за кипятком. Фенька осталась ждать в окопе. Когда я возвращался – навстречу уже бежали люди. На мисте Феньки уже не було. К машинам прибежал последним и в нашу машину залесть не смог, прийшлось прыгать в сосидский грузовик. Я був уверен, что вона к вам запрыгнула. Що теперь буде? Може яка друга машина була? Що там творилось! Що я матери скажу! Може подождем, який ций транспорт еще прийде? Зачем я за тим кипятком поперся? Думав, согрею дивчину, як той кавалер. Согрел…

По дороге ребята забежали к бабе Ане, справиться о Феньке. После сбивчивого рассказа Степки, баба Аня выглядела как-то спокойно.

– Моя Фенька дивка шустра! В беду себя не дасть! Може знакомец с собой взял в Попивщину? Зараз отдохне и вин ее привезе. Я чую! Тильки я не знаю – Ольга теля попоила? Вы бы заскочили туды, бо я на ноги с утра не могу пидняться

– Добре, баб Аня, – ребята заторопились, – зараз сводку послухаем и Тишку проведаем

Голос Левитана в этот раз показался ребятам немного растерянным и немного приглушенным:

«… Отряды Чеснова занимают фронт от Теткино, река Сейм до Путивля, прикрывая направление Ворожба. Перед фронтом до ста танков противника и до двух батальонов мотопехоты противника, действующих с направления Волокишино…».

– Да это наши окопы! Вчора я подслухал разговор среди приехавших перед вами солдат. Воны казали, що ихний командир генерал – майор Чеснов свое дело знает. Здесь якого-то Гудериана на цей оборонительной линии и закопае!

– Это що значить? Нимцы уже там? Пишлы к Ольге, може Фенька приехала.

Возле плетня, где был привязан Тишка, грудился народ. Ребята ускорили шаг.

– Я пришла, а вид лежить! Пена так и лье, так и лье! И глаза закатывае! – Ольга уткнулась в плечо Озарке, – видро пустое, я хотела за водой сбигать, а вин лежить и хрипить!

– Ох, не хорошая эта примета! – бабка Хивря завела свою вечную песню, – це вин о близком чиловике страдае! Беда где-то рядом гуляе! А це теля хоче на себе ту беду завернуть! То я бачу, що Анна в последние дни хворобу на себе приманивае. Тяжело буде Феньке одной за тим братом контуженным ухаживать.

– Язык тебе оторвать Хивря, да в той ставок рыбам бросить, хай вони в том омуте брешуть.

Подъехавший ветеринарный врач посмотрел в глаза затихшему бычку и, вздохнув, промолвил, что поздно.

– Боюсь, что отравление. Или тряпка грязная попала.

Данька тогда подумал: «Хорошо, что Фенька всего этого не видит. Что – то загулялась она в гостях», и с щемящей тоской поглядел на необычно багреющий сегодня закат…

Глава вторая

293 стрелковая дивизия сороковой армии отступала на восток. Отряды Чеснова, прибывшие на смену бойцам, с грустью пропускали поредевшие батальоны, измотанные в боях с 3-й и 4-й танковыми армиями Гудериана.

Да какие там батальоны? Батальоны остались там, между Бахмачом и Конотопом, в еще не остывшей земле украинского полесья. Осенние цветы, взметнувшиеся к небу разрывами танковых снарядов, осыпали навечно их нерукотворные могилы. Вот идет первый батальон, прижавшихся к телеге четырнадцать, почерневших от гари и пыли, бойцов. Вот второй батальон в составе восемнадцати человек устало волочет, упирающуюся в разбитую колею пушку. Три дня назад их было 500. Вот третий батальон, оставивший по берегам реки Сейм больше половины своих солдат, помогает ползти по размокшей дороге повозкам с раненными. Триста девятнадцатый медицинский санитарный батальон самый многочисленный на этой дороге. На каждой телеге по десять, а то и по двенадцать бойцов. Вот только стонут они от каждой ухабины. Фельдшер Сара, капитан медицинской службы, перебегает от телеги к телеге, подгоняя сестер и санитаров:

– Василий Дмитриевич! Смотри, голова у бойца с упора сползла, ты уж следи за ним.

– Леночка! Нашатырь в третьей телеге, не давай ему спать!

– Ты куда солдатик спрыгиваешь? У тебя же трещина! Успеешь еще помочь, постарайся до госпиталя ногу не беспокоить.

Две головные машины с тяжелоранеными вдруг остановились.

– Все, щабаш, тупик, – водитель выскочил из кабины и почесал затылок, – ров есть, а прохода нет! Хоть бы табличку поставили, мать вашу тыл.

Воспользовавшись неожиданной передышкой, бойцы повалились на землю – кто, где стоял.

– Наташа! Поручи своим девчонкам разнести воду по телегам, пусть попьют, пока стоим, – Сара Максимовна направилась к головным машинам.

Василий Дмитриевич санитарил с самого начала войны, с самого Бреста. Сара ценила его за невероятное чутье, за способность выкручиваться из любой трудной ситуации. Хоть и перевалило Дмитричу, как его называл медперсонал, за пятьдесят, но бегал он как молодой попрыгунчик. Девчата говорят, что Дмитрич шило в детстве проглотил. Вот и сейчас, когда все разметались валом по траве, пошел осматривать свежевырытые окопы:

– Пойду, пройдусь до ветру, – Дмитрич подмигнул напарнику.

Метров за сто зеленел небольшой лесок, прикрывая от ветра левый изгиб окопов. «Пойду, посмотрю, какие нынче в этих краях грибы», – Дмитрич уверено зашагал в сторону подлеска.

Возвращаясь, назад по кромке окопов еще подумал: «Непорядок, кругом оставленные кем-то носилки, лопаты, кирки, а рядом никого нет. Видать срочность, какая согнала». «Возьму – ко я вон ту лопатку с короткой ручкой, в дороге пригодится», – Дмитрич лихо спрыгнул в траншею.

Взяв лопатку, хотел подняться здесь – же. Ан нет, не хватает росточка, – Дмитрич пошел вдоль траншеи, подыскивая удобное место.

– Да, видать торопились, – Дмитрич нашел пологий склон и примерился, куда поставить ногу и, вдруг справа, метрах в трех, увидел торчащие из земли шаровары в калошах.

– Свят, свят, свят! Закопали! Своего закопали! – Дмитрич ошалело скатился опять на дно траншеи. От вскрика Дмитрича калоши зашевелились и, из окопного «кармана» выскочила заспанная, ничего не понимающая девчушка лет шестнадцати, семнадцати.

– Степка! Мама! Куды вси подывались? – девушка протерла заспанные глаза, – дядько! Я тильки на хвилинку лягла. Дядько! Поможите найти Степку, вин за водой побиг. Дядько, мне страшно, дядько! Я тилько хвилинку, тилько хвилинку!

– Хватит реветь! Всю траншею затопишь, – Дмитрич, кажется, догадался, откуда взялось это ревущее чудо в телогрейке, – Как звать тебя, кудрявый ангел?

– Фенька, – девушка умоляюще смотрела на своего спасителя, – дядько, не бросайте меня! Отвезите меня домой, у мене мама хворая, вона мене жде…