Полет - Михаил Мукин

Глава 11. За то время, что прошло с сегодняшнего утра, Арнольд стал замечать некоторые изменения в себе. Он начал смотреть на мир другими глазами. Более внимательными глазами. События последних месяцев, представлялись быстрой чередой фактов, без значительных результатов и видимых оснований. Арнольд поймал себя на мысли, что последнее время жил, как под гипнозом. А теперь окружающая действительность снова раскрасилась в яркие цвета, пища приобрела вкус, а женские духи запах. В частности, Мариночка, в данный момент увлекаемая им в направлении их каюты, расточала не только тонкий аромат, но и непреодолимо манящий вкус. Пожалуй, только сейчас Арнольд заметил, что на ней модный кремовый костюм с глубоким вырезом на груди, с брючками в высшей степени аппетитно обтягивающими нужные места. С не меньшим удивлением Арнольд рассмотрел их каюту. Будто бы он здесь не бывал раньше. Уютное гнездышко. Мягкие пастельные тона. Функциональный, не навязчивый интерьер. А какая спальня!!! И кожаный деван, былое пристанище, теперь выглядел каким-то мастодонтом, пережитком холостяцкой жизни. Уже казалось полным безумием провести на нем ночь, когда в соседней комнате, одна спала такая женщина. Пожалуй, единственным темным пятном на этом цветущем поле, было понимание того, что именно Мариночка, как никто иной на этом корабле, умеет профессионально обращаться со шприцем. И именно она без труда могла бы найти любой яд и при желании привезти все это с собой на корабль...

* * * Не прошло и двух божественных часов с того момента, как наши голубки закрылись в своей каюте, а в их дверь уже снова стучали. Взору Арнольда, открывшего дверь, предстал капитан. Он снова звал в свою каюту, на этот раз для встречи с представителем семьи Кетлер. Следуя вновь появившейся привычке, Арнольд и его рассмотрел внимательно. Капитан не отличался значительным ростом, был суховат, с редкими умело зачесанными волосиками. В свои сорок лет, он видимо добился максимально возможного карьерного роста. Лицо его несло маску услужливости, хотя в глазах угадывалась безжалостная хитрость и большой жизненный опыт. Наш герой уже тихо ненавидел капитана. Этот человек появлялся каждый раз не вовремя. По большинству принося плохие вести. Вот и сейчас, только стоило Арнольду воспарить над пугающей действительностью..., и он уже стучит в дверь, зовет на "голгофу". Его, Арнольда, "голгофу" или Мариночкину, что ничуть не легче.

* * *

Капитанская каюта тоже показалась непривычно новой. Вся отделанная натуральным деревом цвета темной вишни, с многочисленными книжными шкафами, необычными статуэтками и действующим камином. "А камин-то зачем?", подумал Арнольд. Но на ответ времени уже не хватило. Откуда-то из темного угла отделился, до того момента незаметный человек в сером костюме и тихим голосом обратился к Арнольду: - Вы любите запах эфира? - А какое это имеет значение? - не понял Арнольд. - Вы же зубной врач. - Да, ну и что? - А то, что я его ненавижу!... Перед Арнольдом, замершим посреди комнаты, стоял мужчина невысокого роста, худой, с непропорционально большой головой. Более того, весь его вид внушал Арнольду безотчетный физический дискомфорт. И совсем не из-за возможности физической расправы. Этот человек, пожалуй, не смог бы справиться даже с кошкой. Но, умственной... Не было сомнений, что его не пропорциональная голова содержит, в высшей степени не пропорциональное всем остальным присутствующим, количество ума. Не знаю, встречали ли Вы, мой читатель, когда-либо таких людей? Но, если встретите, дай Вам Бог, чтобы они были с Вами за одно. Арнольд не знал этого человека. Больше того, никогда не слышал, что в окружении Яна Борисовича есть такая личность. Впрочем, кто сказал, что этот господин был из окружения Кетлера? Он мог быть откуда угодно, хоть из ФСБ. Ян Борисович Кетлер мог себе это позволить. Смирнов, Алексей Смирнов, - представился господин. Хорошо хоть не Джеймс Бонд, - подумал Арнольд, и это немного придало ему сил. - Я все про Вас знаю, - сказал он Арнольду, - Вы хотите мне что-нибудь рассказать. - О чем? - не понял Арнольд. - Об убийстве. - Я все рассказал следователю, - ответил стоматолог, ища глазами майора милиции. - Все, что Вы рассказали, я знаю, а еще что-нибудь хотите сказать? - Да, нет.... Передайте только Яну Борисовичу, что я очень сожалею, приношу свои соболезнования... Я хорошо вылечил ей зубы..., он может не сомневаться... - Это не имеет значения, - прервал его Смирнов, - какие отношения были у Кати с другими пассажирами? - Я не знаю, я не следил за ней. - И все же? - Она со всеми здоровалась, была очень вежлива с супругами Варчевскими. С явным удовольствием говорила на английском с англичанином. А!... ну про араба Вы уже знаете?... - Про араба потом. Мы сейчас выясняем все про него. Загадочная личность. Он никогда не учился в нашем городе. Даже не жил и ни когда раньше не бывал в нем. Откуда и почему он взялся на корабле, пока не ясно. - А Вы его спрашивали? - Он отказывается отвечать. - А Вы его на арабском спросите. - Я его на арабском и спрашивал. Он говорит, что ему разговаривать с неверными не позволяет его религия. - А кто он? - Скоро узнаем. - Он хотя бы не убежит. А то убьет кого-нибудь еще! - Нет. Он заперт в своей каюте. Но, мы сейчас говорим о другом. Вы Арнольд, знали раньше и Катю и Карину... - Карину я не знал, - перебил Арнольд. - Ладно, но все равно, у меня к Вам будет просьба. Я здесь на корабле хотел бы иметь помощника. И Вы, Арнольд, лучшая кандидатура. Вы не против? "Конечно, против!",- хотелось закричать Арнольду, но вместо этого он ответил: "А что надо делать?" - Ничего, только смотреть внимательно за людьми и рассказывать мне. - Ну ладно. Это я могу, конечно. - И в частности, внимательнее всего надо смотреть за Кариной. - ... Почему за Кариной? - У нее могли быть основания убить Катю. Арнольд просто не поверил своим ушам. Он собирался выгораживать себя, Марину, топить араба. Но, чтобы Карина!... Такого он не ожидал. - Какие основания? - Об этом я Вам расскажу, если Вы будите хорошим помощником. - Ладно, конечно. - Постарайтесь вспомнить, как вела себя Карина все это время? Как отреагировала на смерть Кати? - Как вела? Да ни как. Занималась своими делами. Я не часто выходил из своей каюты, но когда видел их...? Мне кажется, они встречались только за обеденным столом... - Так, хорошо... - А как отреагировала, я не знаю. Я сильно напился вчера вечером и утром очень плохо соображал. Тем более не смотрел ни за кем. - Ну ладно. Теперь смотрите. И если что-то вспомните тоже расскажите. Теперь идите. Встретимся завтра после обеда в баре. Арнольд встал, вяло ответил на предложенное рукопожатие и поплелся к двери. - Кстати, - окликнул его Смирнов, - про то как Вы с Катей дурили старика Кетлера, знаю не только я. Вероятно, уже сегодня об этом узнает и Ян Борисович. Подумайте о своем будущем....

Глава 12. Корабельный бар был удивителен. Каждый раз, заходя в него, Арнольд не уставал удивляться, как в таком маленьком пространстве удалось сделать полноценный бар. И не просто бар - место принятия во внутрь спиртных напитков. Арнольд за свою жизнь бывал не во многих барах. Скорее, внутреннее понимание о том, каким должно быть правильное заведение, сложилось у него из книг. Атмосфера Ремарковских баров, готовых в любую непогоду укрыть и согреть настоящих героев... Да что там говорить, ему порой казалось, что вся западная литературная культура пляшется от барной стойки. Герои Джека Лондона, Марка Твена, Гашека и Дюма не отделимы от вида закопченного буфета и паров алкоголя. Впрочем, бар это не только пяток пивных кранов и десяток перевернутых бутылок. Запах запеченной свиной рульки, въевшийся в стены и потолок. Ощущение коллективного одиночества, позволяющее моментально перейти от созерцания глубины собственного стакана к бескомпромиссному спору с окружающими. Бармен с глазами лучшего друга, с которым, к счастью, не надо разговаривать о его жизни. Все это Бар, друзья мои.

* * *

Арнольд сидел в уголке корабельного бара и допивал вторую пинту Гиннеса. По телевизору транслировали футбольный матч, между известными европейскими клубами. Комментатор на испанском языке горячо переживал события на поле. Арнольд не понимал ни слова. Но потому вероятно футбол - самая популярная в мире игра, что комментариев к нему не требуется. - Арнольд Сергеевич, - обратился к нему кто-то из-за спины. - Да...,- ответил стоматолог и повернулся. Но, за его спиной стоял не агент разведки семьи Кетлер, непотопляемый Алексей Бондович Смирнов, а потный майор транспортной милиции Анохин. - Арнольд Сергеевич, расскажите мне, где Вы были последние три часа, - как-то очень ласково поинтересовался он у Арнольда. - На корабле, - пошутил Арнольд. - Для Вас было бы лучше быть где-то в другом месте, - не развеселился милиционер. - А что случилось? - Так где же Вы были? - Пообедал, вернулся в каюту, отдохнул, пришел в бар, выпил две кружки пива. А что в этом плохого? - Вы, все это время, были один? - Хм..., на обеде нас было много. Потом мы с Мариной вернулись в номер и там были вдвоем. Вас это удивляет? А потом я пошел в бар. Как видите один. - Когда Вы шли в бар, Вы не заметили ничего необычного? - Послушайте, майор! Не помню Вашего имени-отчества! - Игорь Николаевич... - Так вот, Игорь Николаевич, если Вы хотите у меня что-то спросить, или на Ваш взгляд, я в чем-то виноват, вызывайте меня на допрос. И не мешайте отдыхать. - Зря, Вы так Арнольд Сергеевич. На допрос, я Вас обязательно вызову. А пока, вынужден задержать, как подозреваемого в убийстве Екатерины Кетлер и Ахмада Рахима. При этих словах из-за широкой спины майора вышли два крепких матроса и встали по обе стороны от Арнольда. - Пройдемте Арнольд Сергеевич, - сказал Анохин и вежливым жестом указал на дверь. * * * Арнольда, потерявшего от неожиданности дар речи, препроводили в маленькую каюту в дальней части корабля. В комнате не было иллюминатора, вероятно она находилась ниже ватерлинии и хорошо был слышен шум от работающих двигателей. Обстановка нового жилища слабо напоминала интерьер кают первого класса. Узкая полка-кровать, застеленная серым бельем. Небольшой стол, на нем стакан и пара салфеток. Маленький шкаф для одежды с двумя полотенцами и пустой вешалкой. В углу дверь в туалет. Там душ и металлическая раковина с квадратом зеркала над ней. Из зеркала на Арнольда смотрел взлохмаченный человек с впавшими глазами и дрожащими губами.