Свободный полет одинокой блондинки - Эдуард Тополь

— Ну, Алена. Поехали!

Алена вдруг отдала Насте свой плейер — «Держи!» — и запрыгнула на паром. Виктор тросом потянул этот паром к другому берегу.

Там Алена села на раму его велосипеда, и Виктор, нажимая на педали, покатил вдоль берега все дальше и дальше от деревни Долгие Крики.

Мать, отчим и Настя махали ей вслед руками.

Вскоре Алена уже стояла на палубе большого волжского парохода. Проходя под огромным мостом, этот пароход вплывал в Тверь…

7

Так Алена впервые в жизни оказалась в городе с высокими пятиэтажными домами, с потоками пешеходов на тротуарах и даже с автобусами, которые катят по мостовым. Шагая по тверским улицам, она во все глаза разглядывала витрины магазинов, ларьки с заморскими фруктами, удивительные машины — «мерседесы» и джипы, сияющие лаковыми боками, и вывески неизвестных ей фитнесс-клубов. Что это за фитнесс такой, гадала она, фрукт, что ли?

Тут она увидела вожделенное с детства мороженое. И уже шагнула было за ним в кафе, но вовремя пересчитала свои деньги и поняла, что на мороженое у нее не хватает. Утерши ладонью пересохшие губы, она собралась двинуться дальше, когда заметила на двери кафе трепыхавшийся под ветром листок с объявлением:

ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЕ ДЕВУШКИ ПРИГЛАШАЮТСЯ НА КОНКУРС КРАСАВИЦ. ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ! ТАВЕРНА-КЛУБ «МОНТЕ-КАРЛО»

Сразу за словами «Монте-Карло» была нарисована стрелочка, которая указывала на соседнюю дверь, украшенную вывеской «Таверна-клуб “Монте-Карло”» и неоновой Мэрилин Монро в юбке, взлетающей парашютом.

Сам же клуб располагался в подвале бывшего бомбоубежища — сразу за лестницей было помещение с железными дверьми, зелеными трубами теплового коллектора и стенами, покрашенными в черный цвет и разрисованными парусами и нагими красавицами.

У этой железной двери Алену и встретила администраторша:

— Ты на конкурс?

— Да.

Кивком головы администраторша приказала следовать за ней и провела Алену в узкую проходную комнату перед туалетом. Здесь на стене висело длинное зеркало, перед ним прихорашивались юные местные красавицы, а где-то за стеной гремела музыка.

— Готовься, — сказала Алене администраторша. — Ты шестая. Как фамилия?

— Бочкарева.

— Как на пиве, что ли?

Алена не успела ответить — в комнату влетела разгоряченная брюнетка не старше пятнадцати лет.

— Ну? Как там? — спросила у нее одна из сидевших у зеркала.

— Ой, клево! — возбужденно откликнулась брюнетка. — Мне сказали, что я лучше всех! А я, между прочим, и не знала, что это конкурс стриптиза!

Алена удивленно повернулась к администраторше:

— Так это стриптиз?

Кто-то из девушек фыркнул, кто-то посмотрел на нее с насмешкой.

— А стриптиз — это что? — сказала администраторша. — Сифилис, что ли? Это эстрадное искусство и ничего больше! — И, взяв Алену за руку, повела ее куда-то в глубину клуба-бомбоубежища.

Тут из динамиков грянула мелодия «На пароходе музыка играет, а я одна стою на берегу», администраторша сказала: «Пошла! Смелей!» — и вытолкнула Алену на сцену.

Алена, ослепленная мощным прожектором, плохо видела сидевшее перед сценой жюри. Но, пританцовывая, запела, чтобы произвести на жюри впечатление:

На пароходе музыка играет,А я одна стою на берегу.Машу рукой, а сердце замирает,И ничего поделать не могу…

Жюри — четверо крутых парней, хозяев «Монте-Карло», которые, развалясь в креслах, сидели перед сценой, — удивленно уставилось на нее.

А Алена как ни в чем не бывало продолжала свой эстрадный номер:

Вот опять теплоходЗамедляет свой ход,То ли мель, то ли лед…

— Раздевайся, раздевайся!.. — зашипела ей из-за кулис администраторша.

Алена стала раздеваться, не прекращая петь и танцевать, — скинула туфли… кокетливо сняла с шеи платочек… потом сбросила кофточку… юбку… (Не надо объяснять, какое на ней было белье.) И так, отплясывая, довела свой номер до конца, а напоследок помахала юбкой над головой, словно косынкой вслед уходящему пароходу.

Жюри расхохоталось, но Костя — менеджер и один из хозяев клуба — сказал им:

— А чего? Смешная девчонка! — И Алене, которая уже убегала со сцены: — Постой! Мы тебя берем. Только больше не пой.

— А что я буду делать? — спросила Алена.

— То же самое — танцевать.

— За деньги?

— Конечно.

— А за сколько?

— Десять баксов. Триста рублей. Устроит?

— За месяц?

— За один вечер, дуреха!

— Только предупреждаю, — тут же сказала Алена, — я девушка. Танцевать буду, но ничего кроме.

8

Ровно в девять вечера из настенных часов клуба «Монте-Карло» выскакивала кукушка, а потом начинался «стрип-парад» — на сцену под музыку выходила сначала одна танцорка, за ней вторая, третья, пятая, и наконец все пятнадцать стриптизерш, стоя на подиуме, синхронно танцевали и раздевались. Алена была в их числе. И оказалось, что делать это в компании с другими девчонками куда проще, чем в одиночку…

Под утро, когда на настенных часах кукушка куковала пять раз, клуб закрывался, и Алена устало уходила спать в общежитие — в дальнюю комнату бомбоубежища, где стояло восемь двухэтажных коек.

Койка Алены была у бетонной стены. И как бы она ни уставала, Алена карандашом для ресниц делала перед сном несколько штрихов на этой стене, рисуя себе очередного принца — теперь уже не на боевом коне, а в открытом спортивном автомобиле. Только после этого засыпала…

А днем, в перерыве между репетициями, девушки постоянно занимались марафетом. Двухметроворостая татарка Зарема накручивала волосы на бигуди, Полина делала себе педикюр, Вика — мелирование, Шура рисовала узоры на ногтях, и при этом все, конечно, трепались и рассматривали «Вог», «Элит», «Плейбой» и другие модные журналы, которые Алена в своих Долгих Криках и в глаза не видела. Но виду не показывала, конечно, а, наоборот, старалась продемонстрировать свою «не лыком шитость».

Как-то во время такого общего трепа Зарема заметила, что раньше, когда она работала в «Гаване», там «было ужасно, а тут, в «Монте-Карло», жить можно». Желая поучаствовать в общем разговоре, Алена встряла, сказала:

— Ха! Думаете, эта дыра и есть Монте-Карло? Монте-Карло это знаете что?

— Ну расскажи! — насмешливо глянула на нее Зарема.

— Это… это такое место… — не замечая подначки, мечтательно произнесла Алена, — там улицы выложены белым мрамором! Там живут настоящие принцы и принцессы!..

Но никто не поддержал эту тему.

— Курникова опять на обложке, надо же! — завистливо произнесла Полина, разглядывая журнал.

— А Анисимова уже три раза в «Элит»! — заметила ей Вика.

— Да, — мечтательно произнесла Зарема, — хотела бы я в Париже побывать!..

— И в «Элит» на обложке, — иронично поддела ее Шура.

— А я буду! — вдруг вырвалось у Алены, уязвленной тем, что все проигнорировали ее сведения о Монте-Карло.

— Где ты будешь? — спросила Шура.

— А везде! — ответила Алена. — И в Париже, и в МонтеКарло, и даже в «Элит»!

— Будешь, будешь, деревня! Особенно в «Элит»! — презрительно усмехнулась Зарема.

— Ага, я деревня! — вспыхнула Алена. — Только я в деревне такому выучилась, чего никто из вас, городских, не может!

— Это чему же?

— А я могу, как статуя, застыть и хоть час не двигаться!

— Да ладно врать!

— А на что поспорим?

— А на что хочешь!

— Отвечаешь за слова?

— Отвечаю! — завелась и Зарема.

— И на сто баксов отвечаешь?

— Но и ты отвечаешь! — сказала Зарема. — Если двадцать минут не простоишь статуей, отдаешь сто баксов!

Алена вышла на сцену, показала на часы с кукушкой. Было без двадцати два.

— Только тихо! — приказала Алена всем, и так притихшим от любопытства. — Полина, хлопни в ладошки, это будет начало.

И изготовилась — стала в позу дискоболки.

Полина хлопнула ладонями, и Алена замерла.

Танцорки подошли к ней — сначала с недоверчиво-скептическими улыбочками, а потом с изумлением.

Алена стояла совершенно неподвижно, не моргая, не шевеля ни бровью, ни ресницами.

Кто-то дотронулся до нее, хотел пощекотать…

Кто-то помахал руками перед ее глазами…

Глядя прямо перед собой, Алена не шевелилась, не моргала и не дышала.

Зарема смотрела на часы с кукушкой.

Стрелка шла…

Девушки стали трогать Алену, звать ее, кричать ей в уши:

— Эй, деревня, проснись!

— Классно стоишь!

— Эй, у тебя что, паралич?

Алена стояла не шевелясь, не моргая и даже не слыша их…

Менеджер Костя, войдя в зал, остановился в двери.